Острыми клыками дыбились над крестным ходом разрушенные строения, живые огоньки свечей отпугивали тьму, многоголосое нестройное пение заглушало далекий пулеметный гомон. Страждущих вели за собой двое пастырей: отцы Анатолий и Александр, примиренные со всеми, молитвы которых каждый раз были живой беседой с Богом, а повседневное служение в отравленном гордыней Грозном лучшей, умножающей веру, проповедью…
Уезжая после трех часов ночи, я видел, как отец Анатолий дарит иконки детишкам, наголо стриженным, одинаково по-приютски одетым, радостно улыбающимся…
На Пасху ожесточенные бои шли в Гудермесе… Под Аллероем, попав в засаду, погибли уфимские собровцы и военнослужащие Калачевской бригады ВВ… Выручая их, в бой пошли десантники и бойцы ОДОНа. По Грозному в сторону Северного прошел КамАЗ с телами погибших, усыпанный цветами.
В храме Архангела Михаила солдаты и офицеры федеральных сил, милиционеры крестились все чаще. Батюшек приглашали в подразделения, где бойцы принимали крещение взводами и ротами. Лишенные духовного смысла на гражданке, российские парни обрели его на войне. Для всех командированных в Чечню все там происходящее становилось понятным быстро. Угрожавший России сепаратизм локализовали в границах Ичкерии, в зоне ответственности частей и отрядов днем уголовный беспредел стихал. Ночью «волки, шакалы и крысы» продолжали убивать безоружных, обстреливали российские блокпосты и комендатуры, с восходом солнца отсыпаясь на конспиративных квартирах и в схронах.
В сентябре 1995 года в Ханкале я стоял перед генерал-майором ВВ, представляясь по случаю начала очередной командировки. Внимательно изучив удостоверение газетчика МВД России, генерал сказал:
– Я вас знаю. Вы писали о грозненской церкви. Священник Анатолий Чистоусов такого внимания не заслуживает. Он отказался помогать нам.
Мне было далеко за сорок, и я понял содержание неудовольствия генерала. Отец Анатолий не пошел на вербовку специальной службы…
И я ответил:
– Настоятель храма Архангела Михаила поступил совершенно правильно.
– Вы что себе позволяете, – вскипел генерал-майор. – Смирно!
Мне, гражданскому человеку, оставалось, не попрощавшись, выйти из помещения специалистов по работе с личным составом.
В сентябре 1995 года отец Анатолий был озабочен подготовкой храма к зиме. Сумма, необходимая для архитектурного восстановления, поражала воображение, и настоятель думал обратиться в Москву.
Первоначальные работы в бывшем административном здании вела бригада строителей-армян: немногословных, сосредоточенных. Отец Анатолий знал, что Яндарбиев объявил командированных в Чечню строителей врагами нации, объясняя, что новое строительство закрепляет присутствие Российских вооруженных сил в Ичкерии, и священника беспокоила безопасность рабочих: охрана выставлялась в церкви только по большим праздникам.
На время ремонта отец Анатолий перешел в палатку, рядом с которой МЧС развернуло вместительный помывочный пункт. Настоятель радовался: теперь его паства чувствовала себя защищенней: горячая вода в Грозном была на вес золота. Война – это, прежде всего, мутный запах немытых тел, который в храме с началом осени исчез.
Комендатура аэропорта Северный, четвертая комендатура стабильно помогали церковному притчу продуктами.
С момента назначения отца Анатолия Чистоусова благочинным церквей Чеченской Республики, его не оставляли без внимания. Боевиков раздражало, что в храме Архангела Михаила крестят, а значит, и благословляют военнослужащих. Им не нравилось, что в храме сосредотачивается много людей. Ичкерийской стороне хотелось, чтобы русскоязычное население в страхе покидало Чечню, а оно черпало духовные силы в церкви, где появился еще один священник – отец Владимир Леонов – выпускник Донецкого университета.
Отцу Анатолию угрожали… Его мучило, как менялись люди, что открылось, когда он стал настоятелем. Смысл обстановки тонко расшифровывал пономарь Николай Денисович Жученко. «Будем, как дети, ибо их есть царство небесное», – говорил он отцу Анатолию. В самые тревожные, ответственные моменты он мог сказать: «По примеру Господа надо действовать», – и правда легко открывалась. В одну из совместных поездок в Ставрополь их машину остановили два чеченских бандита. Скоро стало понятно, что наступили последние минуты жизни, и отец Анатолий с божьей помощью отрезвил преступников одним вопросом: «Неужели вам не страшно убивать священника?»
Вменяемых боевиков становилось все меньше. Первыми из них погибли романтики, слепо верящие в революционные преобразования. На их место пришли наемники, которых оплачивали международные террористические центры. Их главной задачей стал Джихад!
В православных храмах Чечни молились о мире. Оправдываясь, чеченцы говорили русским соседям, что воюют не за Дудаева, а мстят за убитых.
Руководство Ичкерии умело возбуждало национальную нетерпимость. Отец Анатолий знал меру опасности своего служения, но никогда не говорил об этом. Его окормляла Ставропольская епархия, благословения метрополита Гедеона, старца Кирилла Павлова возвышали душу.
В январе 1996 года внимание мировой общественности снова сосредоточилось на Чечне: банда полевого командира Радуева совершила налет на Кизляр, российские спецназовцы штурмовали село Первомайское. Противостоящие силы понесли потери убитыми, пленными. В Турции агенты Басаева захватили российский теплоход «Аврасия», в Грозном сам Басаев взял в заложники волгодонских строителей…
Двадцать восьмого января из храма Архангела Михаила в Урус-Мартан на встречу с Ахмедом Закаевым, отвечающим у Дудаева за связь с религиозными организациями, на машине ВАЗ-21213 выехали представитель Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии отец Сергий Жигулин и благочинный церквей Чеченской Республики отец Анатолий Чистоусов. Штатный водитель церкви, боясь за жизнь, отказался сесть за руль. Машину вел отец Анатолий…
За час до выезда от отца Симеона – прозорливого старца, иеросхимонаха, о жизни которого в Грозном знали единицы, пришла женщина и передала от него, чтобы отец Анатолий немедленно уехал в Ставрополь – к матушке, так как находится в большой опасности. Но батюшка не мог оставить командированного из Москвы ответственного служителя Церкви: в Урус-Мартане надо было выяснить судьбу пропавшего без вести российского солдата, о судьбе которого беспокоился Святейший Патриарх Алексий Второй.
Встреча с Закаевым состоялась. На обратной дороге русских священников захватили боевики. Газета «Московские новости» № 6 (821) в феврале 1996 года писала: «…По словам главы Урус-Мартановского района Юсупа Эльмурзаева, многие косвенные обстоятельства свидетельствуют о причастности к этой акции Ахмеда Закаева. Например, то, что священников видели вместе с ним несколько дней спустя – они проезжали на одной машине». Арест священников был санкционирован на самом высоком уровне, о чем свидетельствует, что первые четыре дня плена отца Анатолия допрашивал прокурор Ичкерии, а потом начальник особого отдела.
Пленных священников подвергли пыткам. Отцу Анатолию Чистоусову кощунственно вменяли, что он резидент российской разведки, что он водил на штурм дворца Дудаева боевые подразделения, допытывались – воевал ли он в Афганистане? Предлагали принять ислам. Пройдя через страшные истязания, православные священники, выстояв, не оклеветали себя.
Потерявшего способность ходить, изувеченного отца Анатолия носил на допросы пленный мулла: таков был дьявольский приказ палачей. Им казалось, что они унижают представителей двух великих религий. В то время как высота их духовного подвига все более возрастала.
Противостоять мучениям ичкерийского плена, удержать в себе Бога мог только богатырь духа, подлинный воин Христов. В Старом Ачхое, зловещем концентрационном лагере Департамента государственной безопасности Ичкерии, на кольях торчали отрубленные головы российских офицеров и солдат… Было от чего ужаснуться, потерять себя, как личность, распасться на молекулы. В застенках ичкерийского гестапо отец Анатолий Чистоусов молился: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят», утешаясь: «Христос пострадал, и мы должны страдать». Священник верил, что его душа никогда не расстанется с Богом.
Отца Анатолия расстреляли. Факт его насильственной гибели подтвержден документом Ичкерийской госбезопасности, где сказано: «Составлен Акт от 14.02.96 г. в крепости – Старый Ачхой…
Акт подписали:
1. Комиссар СБ при Президенте ЧРИ: А. Жаниев
2. Командир группы захвата СБ М. Сосуркаев
3. Сотрудник при СБ
И. Жалаев
4. Военный прокурор ЧРИ
Н. Мжалиев».
Благочинного церквей Чеченской Республики, настоятеля храма Архангела Михаила отца Анатолия Чистоусова погубила официальная власть Дудаева. Палачи даже сделали фотографию: окровавленный батюшка лежит неглубоко в земле. Подрясник и одеяло, в которое завернуто тело, тоже в кровавых пятнах.
Когда священника закопали, над его могилкой боевики сделали чистилку для обуви.
Отца Сергия Жигулина чудом спасли, обменяв на Мусу Идигова – начальника охраны Дудаева. Останки отца Анатолия, при всех усилиях, не найдены.
Встречаясь с матушкой Любовью Чистоусовой, иеросхимонах Троице-Сергиевой лавры отец Кирилл Павлов с болью поведал ей, что на теле убиенного батюшки двадцать две раны.
Пресветлому образу отца Анатолия молятся православные российские люди. И он, великомученик, помогает нам выстоять…
Сапер человеческих душ…
Даже в названии «локальные» в войнах этих есть травматический смысл. Локальные боевые действия – это значит, что не все государство нацелено на победу… Многие чиновники остаются в сторонке и потом позволяют себе выражения: «Я вас туда не посылал!»
Раны, полученные в ограниченных войнах, особенно душевные, быстро не заживают. Вот почему в России самым тяжким испытанием остается возвращение с войны. Кто из нас не слышал: «Ты войну в дом не тяни! Это твои проблемы! Очень нервный стал…»