Я резко очнулся через 30 минут, вспомнив еще один весьма уместный факт о буйволах – если они не могли поднять жертву рогами, они просто затаптывали ее насмерть копытами. Сон как рукой сняло.
Я прополз по достаточно высокой жухлой траве и с облегчением увидел, что гиппопотамы плещутся в пруду, не выказывая ко мне никакого интереса, крокодилы дремлют под солнцем, а буйволы куда-то делись. Наконец я добрался до мокоро, не понеся никаких потерь – только руки пованивали фекалиями.
Конечно, вы меня еще не знаете и скептически относитесь к этой истории или думаете, что я преувеличиваю, но позвольте мне вас уверить – если бы я описывал «настоящие приключения», как я делал, когда работал редактором в журналах Argosy, Blue и в Modern Man, рассказ был бы куда более впечатляющим. Например, таким:
«Африканский буйвол всхрапнул и посмотрел прямо мне в глаза. Я рванулся к одному из немногих деревьев в дельте и забрался на него как раз вовремя, так что острый рог буйвола не дотянулся до моей ноги буквально пары сантиметров. Зверь стал безумно биться о дерево, пока то не упало, сбросив меня в пруд. Вынырнув, я, к своему ужасу, увидел четырех крокодилов, мчащихся прямо на меня. Я поднырнул под самого быстрого и вскарабкался ему на спину, воткнув пальцы ему в глазные впадины и направив к берегу. Самец гиппопотама распахнул пасть, окатив меня зловонным дыханием, – он мог перекусить меня пополам! На берегу меня поджидал львиный прайд, и вот, когда я думал, что судьба моя предрешена, огромный слон спустился на водопой к пруду. Я схватился за его хобот и был спасен».
Позже два ботсванских егеря объяснили мне, что 15 буйволов не так опасны, как один. Дело в том, что африканский буйвол нападает всегда, когда чувствует опасность, а так как в группе товарищей опасность гораздо меньше, они нападают гораздо реже. Егерь уверял, что по-настоящему опасен лишь одинокий самец, который, потеряв ощущение безопасности, будет нападать, чтобы защитить себя.
Конечно, такие слова хороши, но хватило бы всего одного бунтаря в этой компании, чтобы подпортить мне денек. В группе из 15 особей риск встретить такого сумасброда выше, так что я бы предпочел одного буйвола. Или лучше ни одного.
Возможно, сейчас вам интересно: «Что ж такой парень, как ты, делает в таком ужасном месте?»
Давайте я начну с самого начала…
Глава II. Поздний старт
Все началось с книги «На дороге» Джека Керуака. Я заглотил ее за один длинный день в конце зимнего семестра 1959 года в университете Чикаго, когда учился на последнем курсе международных отношений. На следующее утро я выскочил из мрачных готических башен академии и отправился в путь, радостно скача на юго-запад по старой трассе 66, Великой Дороге, через Тованду, Тульсу, Тукумкари, Гэллоп, Кингман, через пустыню Мохаве в город Ангелов, а потом по невероятной прибрежной дороге в Сан-Франциско – не умея утолить жажду странствий.
Через три года, когда мне было уже почти 25, я первый раз выехал за границу, хотя Канаду так можно назвать с натяжкой.
Мои родители путешествовали редко, ни разу не выбравшись из Бруклина дальше Бостона (раз в четыре года мы ездили в гости к родственникам отца), потому что наша семья была бедной – мама секретарь, а папа официант в нескольких кошерных магазинах на грани банкротства, в которых он никогда не зарабатывал больше 70 долларов в неделю, и потому, что родители не находили никакой радости в путешествиях. В юности они оба преодолели долгий путь на поезде из деревень, опустошенных погромами и нищетой, расположенных в Белоруссии, до бурлящих городов Западной Европы. 12 дней они плыли в тесных купе грязных переполненных кораблей на остров Эллис – через шторма и ветра. Для них этого путешествия хватило на всю жизнь. Все, чего после этого хотел мой отец, – «крепкой крыши над головой, много еды на столе и теплой кровати с твоей мамой под боком». Их нежелание ездить подстегивало меня еще сильнее.
Я был в Форт Драм, около Уотертауна в Нью-Йорке. В то время я служил сержантом в резерве сухопутных войск на летней стажировке. Под моим началом находилась группа, которую я учил работать с ядерной пушкой, огромной машиной, способной выстреливать ядерный снаряд примерно на 35 километров (как раз столько оттуда до канадской границы, не то чтобы я на что-то намекаю). В конце двух недель упражнений с пушкой (но без ядерных снарядов) шестеро из нас кое-как утрамбовались в старую машину капрала и направились через реку Святого Лаврентия к ближайшему большому городу. Это была Оттава, столица Канады, – аккуратный, чистый правительственный город.
Канада показалась мне похожей на США, но чуть чище и тише, со светлым небом и зеленой травой, и населенная только белыми людьми, которые ходили и говорили медленнее, были дружелюбнее и вежливее, чем ньюйоркцы, среди которых я вырос. Проблема была в том, что они были совершенно неспособны вдохновить на дальнейшее движение тех людей, которые только пробовали путешествия за границу.
Следующую попытку я предпринял через год, когда работал редактором в Argosy. Кинопродюсер заманил меня в Мадрид, за пределами которого он воздвиг точную гипсокартонную копию Древнего Рима в полный рост, чтобы снять «Падение Римской империи».
Бесплатная недельная поездка в Мадрид могла разжечь аппетит к путешествиям у кого угодно, но на меня больше всего повлиял один день пересадки в Париже с самолета на самолет – первый из десятков последующих дней. Я бросил сумку в недорогом пансионе на бульваре де ла Тур-Мобур, но в кровать так и не лег – все следующие 22 часа я пешком бродил по Городу Света – Лувр, Эйфелева башня, Дом Инвалидов, Тюильри, площадь Согласия, Пантеон, Люксембургский сад, Рив-Гош, Рив-Друа, банк American Express (снять денег), Монпарнас, Сорбонна, Нотр-Дам, вечер с художниками на Монмартре, ночь с дамами на Пляс-Пигаль в Фоли-Бержер и невероятная утренняя заря над сияющим городом с вершины холма у базилики Сакре-Кер.
Оттава была моим первым, смущенным, робким поцелуем, Мадрид был настойчивее, а вот Париж стал настоящей любовью. Я подсел на путешествия и жаждал настоящих приключений.
Если смотреть на ситуацию прагматично, то на тот момент у меня была великолепная работа, отличное здоровье, квартира на модной 55-й улице, я встречался с самыми сексуальными моделями и актрисами в городе (наследие тех времен, когда я был редактором Playboy), у меня было достаточно накоплений, чтобы вложиться в портфель ценных бумаг, и еще около сотни причин никуда не ездить. Но я уже четыре года служил редактором в Argosy и хотел прекратить постоянно находиться вне центра событий. Я посылал писателей и фотографов в разные поездки, экспедиции и походы – на собачьих упряжках по Гренландии, на Кокосовые острова и на Бора-Бора, на поиски золота инков в Перу, за пиратскими сокровищами на Карибы, на велосипеде от Каира до Кейптауна, даже дал первое задание молодому и немного безумному Хантеру Томпсону – и очень хотел сам поучаствовать в таком приключении.
В декабре 1964-го я связался с Гарольдом Стивенсом, приключенческим писателем и бывшим моряком, чтобы попробовать побить рекорд по самому длинному прямому путешествию вокруг света по земле. Мы хотели достичь этого с помощью переезда из Парижа в Пекин (который вскоре рассек «железный занавес»), а потом двинуться на юг по пустыням Северной Африки, через Средний Восток, по пути Марко Поло через Центральную Азию, через Индию и Юго-Восточную Азию в Сингапур, потом через Индонезию и Австралию, через Панаму – и вернуться в Нью-Йорк.
До нас проводилось четыре кругосветных автоэкспедиции, но все они были короче. Великая Гонка 1908-го пролегла от Нью-Йорка на Аляску, во Владивосток, в Москву, затем через Европу в Париж. Экспедиция Уандервелл 1919–1925 годов тоже славно поплутала по карте, но основной путь на Ford T лежал из Испании через Италию, Грецию, Турцию в Индию, Японию и Сан-Франциско. Экспедиция Оксфорда и Кембриджа 1955 года на Дальний Восток прошла на «Лэндровере» первой серии от Лондона в Сингапур через Австрию, Югославию и Турцию, но планету целиком не обогнула. Одиночная поездка Питера Таундсена в 1956 году была описана в книге «Мир, мой друг». Он проехал на «Лэндровере» все по тому же пути, но дошел до конца, в том числе и потому, что так он пытался оправиться после того, как британская королевская семья помешала его роману с принцессой Маргарет Роуз и отказалась дать разрешение на свадьбу, поскольку он был разведен – до истории с Ди, Чарльзом и Камиллой это было не принято.
Все эти экспедиции, за вычетом разворотов, возвращений, катаний по городам, покрывали от 16 000 до 18 000 миль. Из-за того, что мы подъедем ближе к экватору, то есть к самой длинной огибающей Землю дуге, и проедем по Индонезии, Австралии и далее от Панамы, мы сможем проехать на 6000 миль больше, таким образом поставив несомненный рекорд по самому длинному широтному кругосветному путешествию. Я оптимистически назвал нашу экспедицию «Всемирной рекордной экспедицией».
Я не был богат, как и Стив (только его мама могла называть его Гарольдом), так что нам нужны были спонсоры, которые бы купили нам оборудование и дали бы наличных на восьмимесячную поездку. В течение шести недель обзвона клиентов времен моей работы редактором мы получили 30 хороших спонсоров, включая Toyota, Dow, Du-Pont, Union Carbide, Firestone Tire, American Cyanamid, Thermos, Hat Corporation, обувь Thom McAn, Sea & Ski, институт Bourbon, SC Johnson и Manischewitz. Все они хотели, чтобы мы сфотографировали, как делимся их мацой с арабскими погонщиками верблюдов на фоне пирамиды Хеопса в Египте.
У нас появились спонсоры для почти всего, что нам было нужно, с некоторыми исключениями. Я не мог найти компанию, которая предоставит нам бензин, потому что ни у одной компании не было заправок по всему маршруту. Также нам отказала компания – производитель туалетной бумаги, потому что я не смог найти приемлемого способа фотографировать их продукцию во время использования в разных экзотических местах.