чем привычные нам. Большинство взрослых, которых я увидел, весили больше 130 кг. Их островная авиалиния применила изобретательный подход к перевозкам: на первых 20 рядах подлокотники не поднимаются, как и на большинстве самолетов, так что на двух из трех сидений могут поместиться толстяки.
Бонусом этой поездки стала первая за все мои путешествия возможность полностью обойти пешком всю страну. (Я пытался сделать это в Сан-Марино, но там было слишком много холмов, а границы слишком расплывчаты, я намеревался прогуляться по Ватикану в мою последнюю поездку туда, но она совпала с назначением папы Бенедикта, из-за которого там было слишком многолюдно.) Я обменял две поношенные футболки (с Нью-Йорком и Орландо) и одну майку (с Косумеля) на возможность целый день кататься на велосипеде с толстыми шинами. Стартовав в 7 утра (чтобы избежать полуденного солнца, жестоко палящего всего в 40 километрах от экватора), я проехал по периметру страны всего за четыре часа.
Удовлетворенный этим единственным делом и готовый к отдыху, я отправился в Брисбен, когда передо мной открылась неприятная правда.
Я знал, что это, скорее всего, последний раз, когда я вижу Австралию, – с ней было покончено. Я понял, что из-за возраста и работы я не смогу приехать сюда снова, как делал на протяжении более 30 лет. Эта земля дала мне так много любви, красоты, радости, друзей и приключений. Но я не был готов к тому приключению, которое она припасла для меня напоследок.
Брисбен – один из самых оживленных городов мира. Он сверкает, процветает, брызжет энергией, не отстает от прогресса. Он может похвастаться свежим воздухом и чистыми улицами, широкими пешеходными дорожками, манящими площадями, множеством прекрасных парков, садов и зеленых прогулочных дорожек, а также впечатляющим торговым центром. Здесь собирались симпатичные, подтянутые, здоровые молодые парни в велосипедных шортах и стройные девушки в крошечных шортах и походных ботинках или прозрачных летних платьях и на шпильках. Вот он, настоящий рай Южных морей в XXI веке.
Впервые я посетил Брисбен в 1981-м, желая попасть на Золотое Побережье, где я практиковался в гавайском серфинге и австралийском наречии местных серферов: «Прив, чувак. Волны чума, брат, э?», перед тем как остановиться на Саншайн-Кост, чтобы немного позагорать, а затем отправиться нырять с аквалангом у Большого Барьерного рифа. Я таскал все свое на спине, спал в молодежных хостелах, жевал бургеры с кенгурятиной и стейки из мяса эму. Я был странствующим бродягой, которого очаровали красоты Австралии и который наслаждался прелестями свободных отношений на задних сиденьях автобусов дальнего следования с несколькими загорелыми Шейлами в последние чудные времена до прихода СПИДа. Ах, что день грядущий нам готовит?
В свою последнюю поездку я переместился из хостелов в старую постройку у центральной станции поездов, в место, которое всем путешественникам было известно как «Икс-база Брисбен», где я был единственным гостем старше 28 лет. Здание было построено сотни лет назад для армии освобождения в качестве промежуточной остановки для бездомных алкоголиков, желавших избавиться от демона рома в обмен на крошечную комнатку, ежедневные проповеди и три угла. Теперь это было популярное место международных свиданий, но здешние девушки относились ко мне как к незваному гостю.
Я безуспешно попытался вернуть драйв, посетив бар Down Under в подвале дома, где проходили все встречи и знакомства. Чтобы помочь процессу, в баре ежедневно проводились вечеринки до упада, на которых подавался эль Pure Blonde. Здесь проводились Тусовочные понедельники («Пиво и девочки»), Вероломные вторники («Красавицы в бикини»), Безумные мокрые среды («Конкурс мокрых маек»), Чумовые четверги, Порочные пятницы, Сладострастные субботы и Возмутительные воскресенья. Вечеринки были достаточно дешевы, но дорого стоили печени и слуху, которыми я радостно расплатился, но без толку. Меня изгнали из этого царства фантазии. И да, день грядущий не готовит нам ничего хорошего.
В предыдущие 10 лет, пока я путешествовал по странам, где разгуливали венерические болезни, я перестал охотиться на девушек, хотя когда-то это было моим любимым занятием. Теперь, когда я вернулся на безопасную территорию и был готов вновь броситься в погоню, я оглянулся вокруг и осознал с пронзительной горечью, что потерплю полное поражение и выставлю себя идиотом и извращенцем, если стану клеиться к двадцатилетним девочкам, возбуждавшим мой интерес.
Я никогда не был развратником или сексуальным маньяком, хотя и испытывал ужасное одиночество во всех этих многомесячных странствиях. Когда-то я мог положиться на свой приятный внешний вид, шарм, вежливость и любовь к жизни, чтобы завести интересное знакомство по дороге, где было невозможно выстроить серьезные отношения из-за моих постоянных перемещений. Но моей единственной компанией в баре Down Under было австралийское пиво. Я больше не котировался на рынке холостяков, и чем сильнее старался разговаривать и одеваться так же небрежно и естественно, как молодежь, тем больше выглядел придурком. Это было совсем новое приключение, и мне вовсе не хотелось его продолжать.
Реальность крепко кусалась: я не был вечно молодым Питером Пэном или бессмертным Индианой Джонсом. Не был больше Храбрым Влюбленным, «вечно вздыхающим и вечно молодым», как в поэме Китса. Лучше мне было поскорее убираться отсюда и вернуться к своей миссии.
Но сперва я утопил свое горе на прощальном пиру с моим старым знакомым из Брисбена в ресторане, чей французский шеф-повар специализировался на «продвинутых австралийских блюдах», которые не узнает даже опытный едок. Я заказал и жадно проглотил огромную «национальную тарелку», состоящую из зажаренного аллигатора, прошутто из эму, замороженной лилли пилли, дукки, охлажденного физалиса с дымком, охлажденного лайма, нежной зелени, покрытой орехами буния, румяного мяса кенгуру средней прожарки, вкусной смеси мяса тасманского опоссума, пшеничных лепешек, политых макадамским маслом, гибискусового чатни, лососевого гравлакса, раков с Мортон-Бэй и на десерт божественный ламингтон, покрытый хрустящей шоколадной корочкой, из местной пекарни – и все это по цене меньшей стоимости подержанной машины.
Прощай, Брисбен! Я буду скучать по тебе и тем великолепным временам, что мы провели вместе. Прощай, Австралия! О нет, я не говорю своего извечного «оревуар». Ведь я знаю, мой дорогой старый друг, что никогда тебя больше не увижу.
Глава XXVI. Сомнения
После визита в Косово и Португалию и наконец готовясь к посещению Гадкой Девятки, я услышал такие новости из этих стран, что у меня появились большие сомнения в том, смогу ли я в безопасности закончить свое путешествие.
Начнем с Чада. Я думал, что восстания там замерли, но организация Международной амнистии только что передала, что повстанцы и правительство набирают новых рекрутов и похищают детей, чтобы сделать из них солдат – а меня мало что так пугает в мире, как вооруженные до зубов дошколята. Несколькими неделями ранее группировка Движения за справедливость и равенство[15] обвинила канадское правительство в подготовке вместе с Суданом совместной операции против них, а агентство французской прессы доложило, что и канадские, и суданские войска находились в боевой готовности, так как мятежники Дафура оставили свои укрытия в Ливии и пересекли границу. Чад все еще оставался для меня закрытым.
Руанда была относительно спокойна после чудовищной 100-дневной кровавой резни в 1994 году, когда был убит миллион представителей племен Хуту и Тутси, хотя недавние выборы были несправедливыми, а журналисты и политики оппозиции подверглись преследованиям. Мой запланированный путь шел через всю страну до Кигали по южным провинциям на границе с ДРК через лес Ньюнгве и через юго-западную границу Руанды до Бурунди. И тогда австралийское Министерство иностранных дел сделало следующее предостережение:
«Мы советуем вам быть бдительными и осторожными в Руанде, так как возрос риск повстанческой и криминальной активности… Атаки с применением гранат произошли в Кигали и южных провинциях. Мы советуем вам скорректировать план поездки, если вы собираетесь посетить районы на границе с Бурунди, из-за высокого риска конфликта между силами правительства и повстанцами и бандитами. В эти районы входит лес Ньюнгве. Мы настоятельно рекомендуем не путешествовать по территориям на границе с Демократической Республикой Конго… из-за изменчивой и непредсказуемой ситуации с безопасностью в данной области».
Уганда казалась тихой, по крайней мере, если сравнивать с тем, что там творилось пять лет назад, когда в стране творила беспредел Господня Армия Сопротивления (ГАС). Теперь ГАС была по большей части активна в ДРК, но президент Обама объявил, что США отправили первый взвод военнослужащих на помощь Уганде в войне с ГАС. 14 октября 2011 года он заявил следующее:
– На протяжении более чем двух десятилетий Господня Армия Сопротивления (ГАС) убила, изнасиловала и похитила десятки тысяч мужчин, женщин и детей в Центральной Африке. Я поручаю… подготовленным к военным действиям силам США отправиться туда, чтобы оказать помощь местным силовикам, которые работают над устранением [главнокомандующего ГАС] Джозефа Кони. В течение следующего месяца будут задействованы дополнительные силы, включая второй боевой взвод…
Шестью месяцами ранее я договорился посетить Уганду вместе с Джеймсом Стедронски, парнем из школы правоведения, который обожал путешествовать. Мне он нужен был, чтобы помогать – ведь я собирался жить в палатке большую часть дней, что мы планировали провести там. Но Джим отказался через день после того, как в новостях объявили о вводе войск, и прислал мне такое письмо:
«Я не хочу ехать в Уганду, будучи американским гражданином, пока американские бойцы гоняются за чудовищно опасной группировкой по всей стране. Это слишком опасно, Эл. Ты даже не знаешь, вдруг кто-то захочет выручить деньги за твою шкуру, продав тебя повстанцам! Ты должен серьезно обсудить эту поездку с теми, чьему мнению доверяешь. Просто глупо путешествовать по стране в таких обстоятельствах. Ты лучше кого бы то ни было знаешь, что в путешествии надо рационально взвесить все «за» и «против» и, если придется, менять планы. Военная интервенция США кажется мне пунктом «против». Не решай ничего самостоятельно и не настаивай на том, что ты «должен» поехать».