Держась начеку, она выключила фонарик и осторожно двинулась вперед, глядя между деревьями. Сначала она ничего не увидела, но почувствовала запах горящего дерева и, продолжая продвигаться с соблюдением всех предосторожностей, в конце концов различила впереди между ветками слабый свет. Когда ее глаза привыкли, она рассмотрела контуры хижины, из одного из окон которой и шел дрожащий свет.
Грейс осторожно вынула из кобуры пистолет. В тишине раздался шорох ее куртки, затем негромкий скрип шагов. Она приближалась к хижине, стараясь оставаться под прикрытием деревьев.
Теперь она могла видеть, что стены домика сложены из плохо подогнанных серых камней. Некоторые выступали из ряда, отчего создавалось впечатление, будто стены немного кривые. Покрытая снегом соломенная крыша тоже казалась немного кривой, как великоватая мягкая шляпа. Грубая деревянная дверь имела форму арки, как и оконные проемы, украшенные кружевными занавесками.
Кто мог жить здесь, в самой чаще леса?
Грейс осторожно раздвинула ветки, чтобы по-кошачьи подкрасться к дому. Без фонаря она имела единственный ориентир – идущий из дома свет. Она сделала крюк, чтобы не лезть в лоб, и скоро прислонилась к стене хижины, прикрывая ладонью рот, чтобы не было видно вырывающегося из него пара.
Она продвигалась сантиметр за сантиметром до освещенного окна. Цепляясь за неровности стены, чтобы не поскользнуться, затаила дыхание и наклонилась. В неярком свете перед ней предстала комната, в которой стоял тяжелый комод и нечто, напоминающее край спинки кровати. Свеча, чье пламя плясало в темноте, должно быть, стояла чуть дальше, возможно, на ночном столике.
Грейс пригнулась и прошла под окном, чтобы увидеть другой угол комнаты. Подождала, пока пульс вернется в норму, сделала глубокий глоток воздуха и затаила дыхание. Сжимая в руке свое оружие, она снова подалась вперед. Сначала увидела одеяло в клетку, которое прикрывало ноги. Затем ее взгляд поднялся до торса и, наконец, головы лежащего. Грейс не могла рассмотреть лицо, но, очевидно, это была старая женщина, если судить по старинному ночному чепчику и белой кружевной ночной сорочке.
Секунду спустя кровь в жилах молодой женщины застыла. Человек, услышавший или почувствовавший ее присутствие, резко обернулся к окну. Но вместо безобидных черт бабушки, которые ожидала увидеть Грейс, свеча осветила волчью пасть и жуткие желтые глаза, уставившиеся на нее.
Глава 27
Парализованная этим кошмарным видением, Грейс неловко отступила и услышала грохот в доме. Взяв себя в руки, она бросилась к деревьям и, оказавшись под их укрытием, повернулась к хижине, направляя на нее свой пистолет. Дверь оставалась закрытой бесконечно долгое время, которое Грейс отсчитывала по сильным ударам сердца в груди. И вдруг из дома выскочила фигура. Молодая женщина различила лишь расплывчатый человекоподобный силуэт.
Поднялся легкий ветерок, шуршавший ветвями, но она все-таки уловила скрип снега под медленными тяжелыми шагами. Полагаясь исключительно на собственный слух, попыталась следить за продвижением существа. А оно сначала направилось к окну, перед которым пряталась Грейс. Потом пошло по ее следу в обратном пройденному ею направлении. Грейс осторожно обогнула ствол дерева, за которым пряталась, чтобы продолжать держать существо под прицелом своего пистолета. Шаги приближались в неровном ритме, рывками. Потом… больше ничего. Только слабое дыхание ветра и шум шапок снега, сползающих на землю.
На сей раз Грейс не смогла справиться со страхом перед темнотой. Она снова была испуганной жертвой, как тогда, в Гренландии, когда на нее напал белый медведь. Разница заключалась в том, что сейчас она не видела своего противника.
И вдруг шум у нее за спиной, удар между лопаток, настолько сильный, что она рухнула ничком. Секунду спустя в ее затылок уперся ствол какого-то огнестрельного оружия.
– Я пришла не как враг! – воскликнула она. – Я увидела ваш дом на фотографиях, сделанных женщиной, которая пыталась меня убить… я даже не знаю… кто вы… или что могу здесь найти…
Уткнувшись в снег под направленным на нее светом, она почувствовала, что у нее забирают ее пистолет.
– Кто вы? – спросил мужской голос.
– Меня зовут Грейс Кемпбелл…
– Вставайте.
Ствол оружия перестал давить на затылок, и Грейс смогла подняться на ноги.
– Повернитесь.
Она подчинилась, подняв руку на уровень глаз, чтобы ее не ослеплял свет.
– Кто вы такая? – настаивал голос.
Грейс заколебалась. Она совершенно не знала, с кем имеет дело. Но сказала себе, что, если бы он хотел ее убить, мог бы уже тысячу раз это сделать. И решила быть откровенной:
– Я инспектор полиции, приехала из Шотландии, расследую деятельность преступной организации педофилов… У меня есть служебное удостоверение, в этом кармане. Я вам его покажу.
Осторожно и медленно она залезла в карман парки и извлекла из нее документ.
Через несколько секунд слепивший ее луч фонаря опустился, и она смогла различить силуэт мужчины, державшего ее на прицеле ружья. Однако лицо его оставалось в темноте.
Грейс включила свой фонарик и направила его перед собой.
– Опустите немедленно! – приказал мужчина.
Но Грейс мельком увидела его лицо и не поверила собственным глазам.
Конечно, он сильно постарел, но это был он, вне всякого сомнения. Этот добрый взгляд… Взгляд, навсегда запечатлевшийся в ее памяти.
– Лукас?
Он ответил не сразу.
– Откуда вы знаете мое имя?
Значит, он жив. В сердце Грейс расцвела радость, схожая со счастьем потерявшегося ребенка, который нашел родителей. Взволнованная, она смогла пробормотать только:
– Лукас, это я, Хендрике… девочка, которую ты спас двадцать с лишним лет назад в Шотландии…
Лицо мужчины открылось, как будто он стал свидетелем явления божества. Он оглядел Грейс с удивлением, смешанным с недоверчивостью.
– Ты… Ты осталась жива… – еле слышно прошептал он.
– Благодаря тебе.
Ветер усилился, тряся ветки и сгоняя снег в ледяные горы.
– Как ты меня нашла?
– Долго объяснять. У меня тоже есть к тебе вопросы. Много вопросов, – взволнованно проговорила Грейс.
А теперь еще больше, – подумала она, вспомнив странное облачение, в котором его увидела. Несмотря на радость встречи, она оставалась начеку. У нее не было гарантий, что человек, стоящий перед ней, остался таким же добрым, как мальчик, которого она знала двадцать лет назад.
– Хочешь зайти? – спросил он с робостью в голосе.
– С удовольствием.
Он развернулся и направился к своему жилищу.
По дороге Грейс увидела, что все деревья вокруг дома соединены серией деревянных мостков. Видимо, Лукас воспользовался ими, чтобы застигнуть ее врасплох. Подойдя к хижине, он обернулся и вернул Грейс ее оружие. Потом дернул свисающий шнурок. Послышался звук падения, и дверь открылась.
Удивленная, Грейс вдруг вспомнила знаменитую фразу из «Красной Шапочки»: «Потяни за веревочку, дверь и откроется». Что в точности и произошло.
Начало ответа пришло ей на ум, когда она увидела обстановку дома: деревянную, но из кривого, узловатого и неровного дерева, вызывавшего ощущение, что стены, стол и два стула выросли прямо здесь, в этой форме, и никогда не подвергались обработке. Единственным исключением был каменный камин, в котором потрескивал гостеприимный огонь, освещавший оранжевым светом уютную низкую комнату. Рядом с ним стоял старый котелок.
Лукас поставил ружье у входа и предложил Грейс сесть в накрытое пледом кресло. Она устроилась там и заметила дверь, очевидно ведущую в спальню, в которой увидела этого человека, в маске волка.
– Ты живешь здесь один? – спросила она, чтобы удостовериться, что именно его видела в кровати.
– Да, – ответил он, прежде чем сесть напротив нее.
Он долго молча рассматривал ее. Грейс ему не мешала, прекрасно понимая, в какой шок его повергло ее появление.
– Теперь я тебя узнаю, – прошептал он. – Ты та же самая, только теперь в твоих глазах нет страха.
– Я столько лет ищу тебя, Лукас… чтобы поблагодарить.
Он ничего не сказал, опустив голову, ссутулив плечи. Грейс обратила внимание на то, сколько седины в его волосах, как ввалились глаза, какое бесконечное страдание выражает костлявое лицо, из-за чего он выглядел лет на тридцать старше своих лет.
– Я так боялся, что отправил тебя на смерть, когда посадил в ту машину…
Лукас повторил свои движения: открыл воображаемый багажник автомобиля, заглянул внутрь, а потом аккуратно закрыл крышку.
При виде того, как сейчас, двадцать лет спустя, он изображает эту сцену, у Грейс закружилась голова.
– После того как ты спас мне жизнь, я решила пойти работать в полицию, чтобы другие дети не стали новыми жертвами этого ужаса… и, возможно, однажды найти виновных в том, что нам пришлось пережить… Тебе, мне и, наверняка, многим другим.
Он кивнул.
– Это ты подбросил письмо к двери моей квартиры? – спросила Грейс, почти уверенная, что, наконец, обнаружила таинственного отправителя.
Лицо Лукаса отразило удивление.
– Нет, не я. Я даже не знал, что ты жива.
– А не догадываешься, кто мог отправить мне письмо, подтверждающее то, что я не одна ищу истину?
– Нет… А теперь тебе надо уходить, – вдруг объявил он в лоб.
– Что? Подожди, мне нужно с тобой поговорить…
Он нахмурил брови, на его лице появилось страдальческое выражение.
– Если я поселился здесь, то именно потому, что не хочу больше слышать обо всем этом, – заявил он, вставая. – Я провожу тебя до дороги. Я знаю короткий путь. А потом ты забудешь все, что видела здесь. Навсегда!
Лукас нервничал все сильнее и сильнее. От него исходило нечто непредсказуемое. Но Грейс не могла уйти вот так. У нее было столько вопросов о Клаусе Браунере, флейтисте и его сообщниках, и о немыслимой правде, на которую перед смертью намекал Скотт Дайс.
– Хорошо, Лукас, не говори мне о прошлом. Скажи, как я могу тебе помочь…