Глава 12. Глициния
Для биографа, решившего сочинить альтернативное – “разоблачительное”, такое, где у каждого известного события есть либо экономическая, либо личная, словом, низменная, “подлая”, не романтическая, не любовь-к-небу и не стремление-к-звездам, подоплека – жизнеописание Гагарина, открывается самый широкий спектр возможностей.
Далеко не аристократическое (фамилия в этом смысле скорее клеймо) происхождение. Был в оккупации; сведений о том, что на самом деле творилось в доме Гагариных в эти полтора года бок о бок с немцами, кот наплакал, а их собственные “пионер-геройские” отчеты никем не подтверждены и, раз так, могут быть поставлены под сомнение. В юности Гагарин бросил школу и спешно покинул место жительства – подозрительно, не правда ли? Случайно – явно не собираясь строить на подвернувшейся специальности дальнейшую карьеру – поступил в подмосковное ПТУ на литейщика. Затем – чтобы избежать армии? – записался в аэроклуб и поступил в военное училище, где совершил нечто такое, за что был избит товарищами до полусмерти. Женился на дочери повара – ясное дело, чтобы гарантированно иметь доступ к горячему питанию. Затем уехал служить в Заполярье – да платили больше потому что. Долго на Севере не вынес: возьмите меня хоть куда, хоть в гражданскую авиацию. Перед полетом мечтал о том, что разбогатеет. После – разбогател, по советским меркам; не отказывал себе во внебрачных связях и с достойным лучшего применения энтузиазмом работал чем-то средним между политической марионеткой и свадебным генералом советского правительства.
Что там со “связями”? О том, что Гагарин рано сформировался физически, “как мужчина”, и уже к четырнадцати-пятнадцати годам имел немалый опыт общения с девушками, недвусмысленно указывается еще в воспоминаниях Л. Н. Толкалина. Но и в дальнейшем поток свидетельств – от довольно тривиальных до весьма экстравагантных, вроде истории про датированные серединой 1950-х отношения Юрия Гагарина с Наиной Гириной, которая шире известна как Наина Ельцина, – не иссякает. Разумеется, после 12 апреля 1961 года жизнь также не остановилась. Слухи ходили об “отношениях” Гагарина практически со всеми светскими персонажами тех лет – Аллой Ларионовой, Маргаритой Тереховой, Эдитой Пьехой, Светланой Светличной – да что там: с Брижит Бардо и Джиной Лоллобриджидой.
Обладательницы более скромных фамилий рисуют его кем-то вроде латиноамериканского мачо – и не брезгуют транслировать в мемуарах подробности (“он неожиданно схватил меня за руку и стал горячо шептать: «Хорошо, красавица, где мы можем встретиться сегодня вечером? Скажи, куда мне прислать машину. Ответ ‘нет’ я не приму!»” [31]). Авторы английской биографии “Starman”, только что не объявившие Гагарина предшественником Харви Вайнштейна, упоминают о том, что в номере гостиницы “Юность”, специально зарезервированном за ним стараниями ЦК комсомола (это правда), часто бывали посетительницы: среди прочего, некая чемпионка по лыжам и некая чемпионка-шахматистка (это могло бы быть правдой).
Безусловно, слетавший космонавт Гагарин был желанной добычей любой женщины, в чьем кодексе поведения отсутствовало табу на связь с женатым мужчиной, – а заодно и идеальной знаменитостью для любой ми-ту, посчитавшей себя жертвой харрасмента. Однако проверить степень достоверности всех этих апокрифов сложно – слишком много заинтересованных лиц. Собственно, никаких особенных штрихов к портрету героя эти сведения не добавляют – но сам факт циркуляции слухов говорит о том, что у Гагарина, хайли лайкли, была и “темная сторона Луны” – другая, потаенная биография, выходящая за рамки официального, зафиксированного в “Дороге в космос”, канона. Как там написал композитор Прокофьев в какой-то анкете? “Отношение к сексу: спортивное”.
Особая тема – Гагарин и алкоголь. Да, у нас нет данных, что, пользуясь своим статусом рок-звезды, он устраивал сид-вишесовские или мик-джаггеровские дебоши, – но есть множество свидетелей, описывающих, что полдень, наступивший вслед за “утром космической эры”, Гагарин провел с рюмочкой в руке; более того, несмотря на разговоры о том, что сам бы он, может, и держался, но его “спаивали” на бесконечных банкетах[55] [9], – свидетели часто припоминают, что Гагарин часто сам был инициатором, “угощал”: заказывал в буфете или доставал из кармана припасенную бутылочку коньяку [34]. Потом, “неизбежность” злоупотреблений алкоголем для человека в положении Гагарина – довод, кажущийся разумным, но на деле сомнительный: слава Нила Армстронга, первого человека на Луне, в какой-то момент была сопоставима с гагаринской – но ни пьяницей, ни вуманайзером его никто не называл. Другое дело, что Гагарин существовал внутри особой культуры и представлял собой, вольно или невольно, идеальный образец другого национального характера; так что нет ничего удивительного в том, что он вел себя так, как принято вести поп-иконам здесь, а не, к примеру, в Америке. Удивительного нет – но и неизбежности нет.
Можно было написать биографию в таком ключе – спивался, амортизировался, деградировал; однако если биограф добросовестный, то он вынужден будет признать, что, по сути, для этого нет достаточных оснований.
В конце концов, за Гагариным бдительно следила вся страна, не сказать вся планета – и никому так и не удалось поймать его за руку на чем-то действительно скверном. Да, донжуанский список Гагарина почти бесконечный – что почти наверняка означает его полную фиктивность. Алкоголь – ну да, употреблял – но “не больше нас с вами. По крайней мере под капельницей после запоя замечен не был никогда. И держать себя в руках умел достойно – опять же, по крайней мере, дирижировать иностранным оркестром после обильного фуршета никогда не рвался” [25].
И, главное, если даже иногда он и вел себя не так, как должен вести себя человек, являющийся для людей образованных – “живым символом способности человеческого духа вырваться за пределы естественной физической среды” [33], а для широких масс – воплощением всех мыслимых добродетелей, то у нас нет ни одного свидетельства, что он разрушил чью-либо жизнь или нанес кому-либо сколько-нибудь значительный ущерб; тогда как свидетельств обратного характера, приписывающих ему благородные поступки, – не то что десятки: сотни. Именно поэтому можно быть уверенным: “разоблачительная” биография Гагарина никогда не будет написана.
Тем не менее мы не будем делать вид, что “такого” Гагарина не было, – и отведем для него своего рода резервацию – отдельную главу. Центральным эпизодом этой главы мы сделали так называемый “форосский инцидент” – поскольку совсем избежать разговора о “Форосе” невозможно: бровь-то все видели, в газетах про шрам писали. Как можно это не объяснить? Про обезобразивший молодого космонавта шрам ходили самые дикие слухи – от “последствий космической болезни” до “это ему Титов бутылкой в лобешник треснул”. Конец слухам положил генерал Каманин, который описал этот эпизод со всеми подробностями – можно было бы даже сказать “смакуя”, если не учитывать свидетельство Я. Голованова о том, что сам Каманин в тот момент собирался застрелиться; “форосское падение” потрясло генерала не на шутку.
Если полет в космос был “одно прекрасное мгновение”, чрезвычайно удачным стечением обстоятельств, то “полет” в Форосе был своего рода анти-12 апреля: мгновением кошмарным; все то же самое, но в очень кривом зеркале. Гагарину невероятно не повезло – не повезло, что все это произошло буквально накануне открытия съезда партии, где примут программу “морального кодекса строителя коммунизма”, не повезло оказаться в чужой комнате, не повезло нарваться на несговорчивую девушку, не повезло, что туда явилась жена, не повезло, наконец, что он зацепился за что-то ногой и, выпрыгнув с… Потерпите, подробности последуют ниже.
Насколько такая глава может помешать канонизации? Уместно ли рисовать на палехских шкатулках типа, выпрыгивающего из окошка? Чистому все чисто, грязному все грязно. На самом деле, нет никакой “темной стороны Юрия Гагарина”. Есть просто очевидная “рифма” к его полету в космос – тоже полет, и тоже изменивший жизнь Гагарина – хотя и не так радикально, к счастью. В сущности, мы останавливаемся на этой истории так подробно только для того, чтобы показать, что в 1960-е перед Гагариным был открыт и этот путь – он мог деградировать, наслаждаться дружескими угощениями и накапливать такого рода инциденты. Он, однако, выбрал другую стратегию поведения – и “форосский инцидент” стал неприятным, но все же исключением из правил, нештатной ситуацией.
У нас нет свидетельств того, насколько сильно “инцидент” впечатался в сознание самого Гагарина. Однако можно предположить, что достаточно – в конце концов, шрам на брови не просто немного исказил красивое лицо Гагарина, но изуродовал его навсегда, и каждый раз, когда он смотрелся в зеркало и видел вмятину и сшитую – вечно поднятую, “клоунскую” – бровь, он наверняка вспоминал о происхождении этой метины.
Для советских журналистов гагаринский шрам был табу, его либо ретушировали, либо вообще старались не снимать слева, однако иностранцы непременно его замечали – и, во-первых, допытывались, откуда он взялся, а во-вторых, пытались описать, как он выглядит. Изящнее всех выразился один француз, бравший у Гагарина интервью в 1963 году: он сравнил шрам над левым глазом космонавта с аксан сирконфлекс – диакритическим знаком в виде крышечки-домика, используемым во французском языке [32].
Соблазн позволить себе психологическую реконструкцию гагаринских “мыслей” о “форосском ужасе” очень велик – однако у нас нет ни дневниковой записи[56], ни записанного разговора об этом – так что полное отсутствие доказательств делает все эти “реконструкции” изначально никчемными. Поэтому лучше уж сошлемся на один многозначительный апокриф. Один из источников рассказывал автору биографии, будто бы существует фотография, на которой запечатлен телевизор, показывающий трансляцию с XXII съезда КПСС: трибуна, за ней Хрущев и, по правую руку от него, Герман Титов. Перед телевизором сидит, с забинтованной головой, Гагарин – и видно, что он плачет.