Неважно, насколько все было плохо или как сильно мне чего-либо хотелось.
Николас выпрямился, выражение его лица заострилось, словно он собрал части головоломки.
– Вы говорите об «астролябии» – подразумевая, что Роуз Линден – та путешественница, которая его украла.
– Я ничего не подразумеваю. Я констатирую факт, не имеющий к тебе никакого отношения. – Сайрус резко фыркнул: – До меня доходили всевозможные сообщения об эрах и местах, где она ее спрятала, но это не приводило ни к чему, кроме как к новым потерям. – Он снова повернулся к девушке: – Поиски этого предмета стоили мне двух сыновей и внука, троих моих прямых наследников.
– Тогда, может, – выдала Этта, – вам бы перестать ее искать, пока вы по-прежнему на коне, и прекратить меня в это впутывать!
Он убрал от девушки руку и отвел назад, словно собирался ударить. Николас шагнул между ними, его плечи загородили от нее старика.
– Хватит. Не притворяйтесь, будто на самом деле носили по ним траур. Помнится, вы отзывались о Джулиане как о гнусе. Не проронили ни слезинки, когда он умер.
У Этты в голове что-то щелкнуло. Если Огастес и Вергилий были его сыновьями, а Джулиан внуком, как в их родословную вписался Николас?
– А София не обыскала их пожитки, пока была в том времени? – спросил Николас. – Откуда вы знаете, что этой вещи там нет?
– Роуз не такая дура, чтобы таскать ее с собой. Она всегда была злобной тварью, даже после всего, что я для нее сделал, – продолжил Сайрус. – Утверждала, что астролябия принадлежит семейству Линден, но ничто не может быть дальше от истины.
Однажды кое-кто пытался меня обчистить, никогда не забуду, каково это. Я чуть не потеряла кое-что, принадлежавшее твоему прадедушке.
Этта заставила себя стоять как можно спокойнее, боясь выболтать и эти мысли.
– Один из моих агентов тщательно обыскал их жилище несколько месяцев назад, – сказал Сайрус. – Если это место можно так назвать. По описанию – просто чулан.
– Ваш агент… – Этта почувствовала, как кровь отхлынула от лица, медленно оттекая от сердца, пока оно, кажется, почти перестало биться. – Ваш агент вломился к нам в дом и перерыл вещи?
– И несколько сейфовых ячеек, которые отследил по всему Манхэттену. Он вернулся со странным письмом, очень меня заинтересовавшим, и я отправил его и остальных обратно продолжать изучать вас.
Странное письмо? Эттины брови поползли вверх. Что это значит?
Старик продолжил:
– При необходимости они должны были помочь Софии подтолкнуть тебя к путешествию и удержать твою мать. – Он коснулся кармана, куда сунул фотографии ее мамы. – Они ждут моей команды, как поступить с нею. Ты понимаешь?
Этта заставила себя коротко кивнуть.
– Что такого особенного в этой астролябии, что вы просто не можете найти себе другую?
Этта знала, что такое астролябия, благодаря многочисленным поездкам от Метрополитена с Элис и Роуз. Больше компаса, эти инструменты использовались в древности и средневековье для астрономических, астрологических, топографических вычислений – даже для определения времени. Нижняя тарелка, охватывающая меньшие круглые пластины, двигающиеся на общей оси, делилась на часы, дни, градусы и дуги. На пластинах были выгравированы широты, высоты, даже части небесной сферы.
Но, видимо, эта астролябия имела и другое назначение.
– Она может исследовать проход и сообщить владельцу место и период времени на другой стороне, считывая вибрации, – сказал Сайрус. – И останется ли проход достаточно стабильным, чтобы войти без обрушения.
Этта повернулась к Николасу, ища подтверждения. Объясняя, он не отводил взгляда от потрескивающего подрагивающего огня.
– Когда путешественник умирает, высвобождается… всплеск… энергии. Ближайший проход оказывается нестабилен и может закрыться. Но если он обрушится в тот момент, пока вы по нему путешествуете, вас может выбросить в случайное время или вы застрянете в проходе навсегда.
Этта почувствовала, как по телу пробежали мурашки.
– Существуют сотни проходов, которыми мы пользуемся, но осталось и много неизведанных. Число путешественников тает, – продолжил Сайрус. – Каждый раз, отправляя путешественника, я рискую тем, что он или она никогда не вернется – попадет на поле боя, окажется застигнутым врасплох дикой природой или властями. Может ли твой крошечный мозг уразуметь важность поиска астролябии, дабы обезопасить их от подобной участи? Скажу откровенно: наши ряды все редеют. Подумай обо всех путешественниках… заброшенных… в будущее, которые не знают, что им делать и кому служить. Их семьям нужна помощь, и, связанные узами крови или правом завоевания, они присягнули мне в верности.
Этта почувствовала покалывание в основании позвоночника, поднимающееся к затылку. Так вот что произошло на самом деле! Мама взяла астролябию, чтобы спасти будущих путешественников от того, чтобы оказаться у него в кулаке.
Если я найду ее… и если передам.
Роуз хотела защитить путешественников, но, если Этта знала маму, ее план был чем-то большим – родство можно скрыть, имена изменить, людей переселить, пока они не затеряются.
– Не изменит ли то, что я вам его достану, мое будущее? – Этта озвучила внезапно пришедшую на ум мысль. – Или полностью его сотрет?
Он поднял брови, словно удивился, что она додумалась спросить:
– Твое будущее сохранится. От него зависят инвестиции, которые я делал на протяжении веков. Я просто хочу защитить и найти мою семью.
– Тогда почему бы не убедить Роуз все рассказать и не оставить мисс Спенсер в покое? – спросил Николас. – Обменять дочь на указание места?
– Не глупи, мальчишка, – огрызнулся Сайрус. – Женщина скорее умрет, чем выдаст местоположение астролябии, а попутно наврет, отослав членов семьи в каждый опасный ад на этой земле якобы за нею. Мы не можем понести такие потери. Так что мисс Спенсер – идеальная кандидатура для поисков: она – чистый лист. И если она исчезнет, то, по крайней мере, расшифрует для нас вот это.
Из того же кармана халата появился сложенный лист из блокнота, и он протянул его Этте с выражением живейшего интереса.
– Мой агент обнаружил это у тебя дома. Полагаю, способ чтения… свойствен… вашей семье, и сама подсказка касается Линденов. Мне удалось распутать всего одну ниточку.
Само письмо, начинающееся с «Дорогая Этта, моя маленькая звездочка», было… абракадаброй. Каждая фраза в отдельности имела смысл, вроде «Деревья сегодня прекрасны». Но за нею следовало «Спроси себя, существуют ли неведомые боги». В этих словах не было никакого смысла, и смысла искать его тоже не было.
С тошнотворным толчком Этта поняла, что перед нею, – она точно знала, как прочитать это письмо, потому что мама многие годы зашифровывала ей письма и записки. Второго листа, чтобы наложить сверху, не было – иногда у мамы не хватало времени, чтобы вырезать форму, в таком случае в качестве ключа использовались первые несколько строк…
Дорогая Этта, моя маленькая звездочка.
Хотя это было чудесно, ее мама никогда в жизни не обращалась к ней так сентиментально. Это означало, что обнаружить истинное сообщение можно было, начертив звезду поверх букв.
Она написала его мне.
Только ей.
Этта может справиться с этим.
Этта не отводила глаз от страницы, пока не уверилась, что не выдаст себя. Сайрусу удалось выудить одну фразу из мешанины слов, в остальном письмо было для него потеряно. Он не знал, где прятался ключ, чтобы объединить чепуху, связать в сообщение, которое за ней скрывалось. Наложение звезды на письмо дало бы ей остаток фразы, которая была ей нужна. То, что он смог вытянуть какую-то строчку и догадаться о ее связи с Линденами, лишь несчастливая – для них с мамой – случайность.
Она хочет, чтобы я нашла астролябию.
Она не хочет, чтобы ее нашел кто-нибудь другой.
Так вот что она имела в виду, говоря, что настало Эттино время?
Роуз не просто знала, что однажды она отправится в прошлое, она знала, что однажды она вернется ради этого и, если Этта правильно поняла, потому что так возжелает Айронвуд.
– Как видишь, это написано тебе. Четвертая строчка снизу, – сказал он. Там красовалась единственная подчеркнутая фраза, слова шли по одной линии, где, если Этта правильно поняла, находилась самая широкая часть звезды. – Скажи тиранам, тебе они служить должны – это единственное, что меня интересует.
– А что это? – невинно поинтересовалась она.
– Это известная в этом времени песня о казни американского шпиона Натана Хейла, – объяснил Сайрус. – Спустя некоторое время я наконец-то вспомнил, где слышал эту строчку.
Натан Хейл… «Я только сожалею, что имею всего одну жизнь, чтоб отдать ее ради моей страны». Этот Натан Хейл? Он был американским шпионом, пойманным в тылу врага во время революции и повешенным за это.
– Я советую вам не раскрывать… – начал Николас.
– Мило, что ты считаешь, будто мне есть дело до твоих советов, – отрезал Сайрус. – На самом деле я узнал строчку, потому что Бенджамин Линден до тошноты обожал ее горланить, когда лез на дно бутылки. Конечно, это не может быть совпадением, учитывая связь с ее семьей. Но представь мое удивление, когда я открыл, что история умалчивает о точном месте его казни.
Мне пришлось прибыть сюда, чтобы самостоятельно все выяснить, и – ба! – здесь обнаружился неизвестный ранее проход – прямо через дорогу. Я убежден, что в этом письме есть подсказки, которые приведут от одного прохода к другому, соединяющихся в тропу, заканчивающуюся в нужном месте и эре, где и найдется астролябия.
Другими словами, каждая подсказка указывает местоположение проходов, которые нужно проходить друг за другом, чтобы ее найти. Вроде как… стыковочные рейсы, чтобы прибыть в нужный пункт назначения. Только ей нужно найти правильные самолеты.
Этта заставила себя сглотнуть, чтобы удержать безучастное выражение лица, пробегая пальцами по дневнику матери. Уловив движение, Айронвуд выдернул у нее дневник, снова засовывая его под мышку.