– Мне нужно вернуться в мое настоящее, – сказала Роуз, – или, по крайней мере, в Эттино настоящее, чтобы увидеть, какие события сместились, и оттуда я постараюсь найти последнее общее событие для старой и новой шкал времени. Сможешь найти меня в Нассау в 1776 году в… скажем, через неделю?
В том, чтобы вернуться в 1776 год теми же проходами, через которые проходили они с Эттой, не было ничего невозможного, но, учитывая время, которое придется затратить на путешествие до острова из Нью-Йорка… Он сглотнул разочарование:
– Лучше бы через месяц.
Если он сам не найдет ее раньше.
«Я расскажу Этте правду, – подумал Николас, – о том, что натворила ее мать». И, вероятно, в процессе снова разрушит ее мир. Но она имела право знать. Она должна стать капитаном своей жизни – не пассажиром, в угоду матери.
Роуз кивнула в знак согласия, поворачивая свою лошадь обратно к городу.
– Ты должен еще кое-что знать. У меня есть ощущение, что не только мы ее ищем.
– Знаю, – ответил Николас. – Если София не принесет ему астролябию, Айронвуд подумает, что Этта убежала с нею.
– И это верно, – согласилась Роуз. – Но я говорила о Тернах. Их главарь, Генри Хемлок, может снова попытаться ее найти.
Боже… на мгновение все потускнело.
– Понимаю.
На лице Роуз вспыхнула грустная улыбка:
– Сомневаюсь. Он – могущественный игрок, гораздо богаче и хитрее, чем ты, вероятно, считаешь. А еще он ее отец.
Все мысли улетучились у него из головы, разлетевшись по ветру.
– Удачи, Николас Картер. Не смей меня разочаровывать! – крикнула она через плечо. – Увидимся через месяц. Нассау – таверна «Три короны».
Николас кивнул, сжимая поводья, глядя, как она пинками поднимает свою потрепанную лошадь в легкий галоп, а потом – в карьер. Он подождал, пока она окажется вне поля зрения, прежде чем сдерживаемый воздух хлынул из его легких, и он упал на четвереньки. С его лица капали пот и слезы, и он дрожал, кашлял, смеялся, прижимаясь лбом к земле, пытаясь совладать с разбушевавшимся внутри вихрем.
– Ты жива, – прохрипел он. – Ты жива.
Они оба? И Джулиан, и Этта? Он едва мог постичь надежду, полыхающую у него внутри, обхватившую его спину, словно парус. Если Джулиан тоже всего лишь потерялся, его нужно просто найти.
Оставленная Роуз лошадь смотрела на него с выражением невозмутимого безразличия. Юноша двинулся к ней, протягивая руку, пока животное не успокоилось настолько, чтобы уткнуться носом ему в ладонь. Николас пробежал рукой по ее длинному носу, поглаживая темную шерсть, мысли освобождались от сковывающего их льда.
Этта жива, но не в безопасности. Сейчас у нее никого и ничего не было… она оказалась совсем одна.
Ненадолго.
Он вскарабкался в седло, чувствуя, как решимость вздымается в нем океанской волной. Сперва, правда, нужно довести измученное создание до оазиса и дать ему отдохнуть и напиться, прежде чем отправляться на поиски Хасана. Тот может знать о других проходах в этой эпохе, а оттуда… Что ж, будем решать проблемы по мере их поступления.
Николас только вышел из-за холмов, когда заметил еще одного всадника, петляющего в руинах разрушенного города. Его красное одеяние ни с чем не перепутаешь, даже на расстоянии, и еще одна натянутая струна ослабла в его груди, больше не напоминавшей тугой барабан.
– Хасан! – крикнул Николас. Ветер помог ему, донеся его голос до знакомого всадника на незнакомой лошади.
– Баха’ар! – Судя по голосу, Хасан был так же взволнован встречей. Между ними оставалось всего несколько шагов, когда Хасан осознал, что Николас один.
– А где?.. – начал он, глаза расширились от ужаса.
– Она пропала, – быстро проговорил Николас, сжимая его руку. – Объясню по пути. Боюсь, мне снова придется злоупотребить твоей добротой, когда мы вернемся в Дамаск. Где ты был? Я подумал, что потерял тебя в пустыне.
– Мой друг, я тронут твоей заботой, – искренне проговорил Хасан. – После того как мы расстались, мне помогли трое бедуинов.
Из того немногого, что Николас слышал от Хасана, он знал, что бедуины – кочевники с горячим норовом – жили семьями, довольствуясь скудными дарами земли под ногами. Сердить их не рекомендовалось. Если честно, Хасан советовал их избегать.
– Ты в порядке? – спросил Николас, снова его оглядывая. Хотя Хасан несколько приглушил свой веселый нрав, он казался целым и невредимым.
– Я весьма унижен добротой, которую они проявили, позволив мне взять одну из их лошадей, – сказал Хасан. – Мы должны как можно скорее ее вернуть.
– Да, конечно, – ответил Николас, поворачиваясь к дороге, ведущей к городу.
– Мой друг, это не все, – лукаво улыбнулся Хасан. – У них есть нечто, и думаю, ты захочешь предъявить свои права на это.
Племя бедуинов разбило временную стоянку на полпути между Пальмирой и Куриетайном, медленно двигаясь к древнему городу и оазису в его окрестностях.
В миле от кучки низких шатров Николаса с Хасаном встретило несколько мужчин, припустивших на верблюдах, поднимая пыльную бурю. Представление было впечатляющим и даже устрашающим. Эффективная демонстрация силы для защиты собственности.
Хасан выкрикнул приветствие и радостно улыбнулся, и воин, возглавлявший атаку, немедленно отплатил той же монетой. Николас покачал головой. Хасан заводил друзей везде, куда бы ни пришел. Он страдал хроническим добродушием, которое в Новой Англии сделало бы его посмешищем. Даже эти вооруженные до зубов воины не могли устоять перед ним.
Поначалу легкая и непринужденная приязнь, с ходу возникшая между Хасаном и Эттой, показалась ему нелепой и необъяснимой. Но у обоих был способ обезоружить собеседника, открыть двери в глухой стене, где на первый взгляд и дверей-то не было. Не обладая сам этим навыком, Николас, безусловно, им восхищался.
Их без промедления провели в лагерь, мужчины говорили друг с другом, не бросив ни одного любопытного взгляда в его сторону.
Естественно, Хасан расположил к себе это племя, прежде чем Николасу выпал шанс с ними встретиться.
Он сразу понял, почему Хасан заявил, что унижен ими. Прежде чем Николас успел спешиться, им преподнесли еду и напитки, представили женам и детям. Уважаемый старейшина – его одеяние казалось немного величественнее остальных – появился из самого большого шатра и поприветствовал их не просто тепло, как других, а с вежливым почтением, полагающимся почтенным гостям.
Только после того, как они приняли предложенное им гостеприимство и прошли ритуалы представлений и любезностей, шейх, как его называл Хасан, отвел их в шатер, стоящий недалеко от его собственного.
Все трое слегка пригнулись, входя в открытый шатер, и Николасу пришлось приложить сознательное усилие, чтобы не сбить тонкие деревянные опоры, поддерживающие ткань. Обстановка оказалась менее спартанской, чем он мог бы ожидать: землю устилали ковры и одеяла, по которым было разбросано множество подушек.
– Они бы хотели продолжить свой путь, – сказал Хасан, переводя речь шейха, – но боятся трогать ее… Предлагают нам отдохнуть до вечера, но, думаю, задерживать их дольше просто невежливо.
Николас кивнул в знак согласия. Начать с того, что это дело вообще не должно было никоим образом их коснуться. Он осторожно ступал по коврам к неподвижной фигурке, лежащей на спине в самом центре шатра. София.
Лицо было неузнаваемым, опухшим и багровым, словно слива. Она была обнажена до пояса, и три рваные колотые раны на теле, очевидно, сочились кровью через землистого цвета мазь и покрывающие их бинты. Защищая ее стыдливость, на девушку накинули тонкое одеяло.
– Они нашли ее в пустыне безо всего, кроме одежды, – шагая за ним, объяснил Хасан. – Считают, что ее ограбили, избили и оставили умирать. Что думаешь, баха’ар?
– Что она чертовски глупа, – пробормотал он. Годы подготовки должны были бы сделать ее гораздо осторожнее, но амбиции часто идут рука об руку с нетерпением, особенно если в них долго отказывают. – Есть ли другие… повреждения?
Хасан покачал головой:
– Женщины говорят, ее не тронули, не считая ран, которые ты видишь.
– И с ней никого не было? Никаких других тел?
– Никаких.
Значит, астролябия все еще оставалась у путешественников, бросивших по какой-то причине Софию на верную смерть. Пока астролябия не попала в руки Айронвуда, Терны были равно опасны, равно мечтая довести до конца свои собственные планы. Астролябии, перешедшей в их распоряжение, было достаточно, чтобы изменить временную шкалу, лишить Этты ее эпохи… серьезно изменить ткань времени.
Достаточно ли найти и уничтожить астролябию, чтобы восстановить мир, каким Этта его знала? Николас не был уверен, но надо же с чего-то начать. Его охватила уверенность, когда он сделал еще один шаг к девушке. Он может это сделать – по суше, по морю, через горы, по долинам, – он может отследить Тернов, заполучить астролябию и найти Этту.
А теперь у него под боком нарисовался нежданный-негаданный ресурс.
София мучительно захрипела, втягивая следующий вдох. Один ее глаз так распух, что веки казались запечатанными. Николас удивился бы, если бы его удалось сохранить. Другой чуть приоткрылся, глядя на юношу с привычным презрением.
Придет время – не сейчас, даже не в ближайшие дни, но скоро, – когда София ответит за все, что натворила.
Но сейчас она нужнее Николасу живой, чем представшей перед Создателем.
– Выглядишь живенько, – сказал он. – А у нас тут намечается путешествие.
Благодарности
Я была счастлива работать с невероятной командой на Гиперионе… Неужели прошло целых пять лет? Как же летит время, когда тебе весело! Я всегда и навсегда благодарна Эмили Михан, моему редактору, а также Лауре Шрайбер, которые потратили столько времени и мыслей, чтобы довести эту неугомонную книгу до ума. (Поверьте, это было непросто!)Также спасибо Силу Балленджеру, Стефани Лури, Дине Шерман, Латое Мэйтленд, Хизер Кроули, Холли Негаль, Эльке Вилле, Эндрю Сонсоне – вы, ребята, мечта любого писателя! А Марси Сендерс? Богиня обложек.