и не иметь возможности вернуться? Мало кто усмотрел возможную выгоду в этом.
А вот третья группа — исследователи гравитации получили спонсоров и верили, что смогут решить поставленную задачу, поскольку уже выяснили, что объекты, обладающие большой массой искривляют пространство-время.
Надежда не выражала никаких эмоций, рассказывая мне об этом, но сам я расстроился, услышав, что объединение теорий путешествия во времени на самом деле помогли бы решить задачу. Поскольку именно искривления света от звезд позволили последним сделать выводы о кривизне пространства-времени. И когда они заговорили о гравитационной сингулярности, препятствующей сохранению объектом физической формы в зонах аномального искривления пространства, возможно наработки первых пришлись бы как нельзя кстати. На Раске все происходило, как на Земле: деньги рулили…
Но на самом деле успеха добились те, кто специально над темой не работали. Им повезло обнаружить новую форму жизни — неорганическую, айлов.
Тут Надежда слукавила, или не смогла объяснить все толком. Но я понял, что если бы неорганики, обладающие осознанием, сами не захотели вступить в контакт с людьми-учеными, то те никогда бы не догадались, что это возможно.
Надежда и другие айлы получили возможность постичь новые для себя грани бытия и с радостью предоставили людям возможность манипулировать энергиями паутины, о существовании которой раньше ученые даже не догадывались. Паутина была недоступна их человеческому восприятию, но использовалась неорганиками для постижения вселенной и даже созидания.
Квантовая природа айлов давала возможность трансформировать материю во что угодно и ограничивалась только запасом энергии. Неорганики интегрировались в машины, созданные людьми. Так, например, вопреки законам физики по представлениям людей летал Фальке.
Оказалось, что я первый человек, позволивший айлу интеграцию с собой! По мнению Надежды «это чудесный, прекрасный и с точки зрения эффективности — превосходный эксперимент».
Я вспомнил о контейнере с кристаллами, и меня настигло озарение: если интегрирую из них в охранные системы замка собратьев Надежды, то возможно, смогу потягаться силами со Стефани-вампиром. Жаль, что раньше о своих потрясающих возможностях не имел представления…
Я слушал Надежду и размышлял. Скользил взглядом по рубке Фальке, и время от времени испытывал странное беспокойство. В чем причина? Черт! Где мое золото? Наконец, я понял причину тревоги: ящики с сокровищами исчезли!
Все ясно. Это проделки Стефани! Я принес ее на Фальке и оставил полуживую. Пока ходил в город, она оклемалась, стибрила мое золото и, подхарчившись кем-то из горожан, восстановилась. Или наоборот… хотя, какое это теперь имеет значение?
— Надежда, а можешь перебросить меня к баронессе? Знаешь, где она сейчас?
— Конечно, дорогой, — услышал я голос Ксюхи и рубка Фальке испарилась.
На мое появление Стефани отреагировала мгновенно. Я только успел заметить растопленный камин, высокую спинку кресла приставленного поближе к огню и будто сидящую в нем баронессу… Каким образом она оказалось рядом, я не смог увидеть. Хозяйка замка хоть и не имела как айлы квантовой природы, но передвигалась из точки в точку за доли секунды. Вампир скалилась и молчала. Положив руки на высокую, располневшую (наверное, вампир успела выпить немало крови…) грудь, она вдруг спросила:
— Хочешь поговорить?
Я кивнул и тут же кто-то из охмуренных горожан внес стул и поставил его неподалеку от кресла госпожи.
Присев, я не стал ходить вокруг да около и задал вопрос по существу:
— Где мое золото?
— В замке, — ответила она.
Вот сука! Она даже не смутилась или что-нибудь еще… ну, что обычно делают люди, пойманные на нехорошем действии…
— Я бы хотел, что бы оно лежало на Фальке.
— Попробуй, забери! — в ее глазах замерцали красные угольки. Я вскочил и выхватил мечи. Наверное, стоило потерпеть. Может, и договорились бы о чем-нибудь. Хотя вряд ли: она ударила первой, и Надежда не смогла удержать защиту. Хорошо, что хоть удар о стену ей удалось смягчить. Вроде Стефани била нитями, но что-то в них было странным. Ее паутина будто была другой, черной.
С каждой атакой я чувствовал, что проигрываю и в скорости и в силе плетений. Стало страшно: ведь мне помогала Надежда. Значит, вампир сильнее нас обоих! Похоже, эта бестия играла со мной. Сражаясь, она еще и издевалась: поведала о своих планах. Стефани намеревалась разобраться с наследием пришельцев, а потом вернуть Дому власть. В подробности я не стал вникать, стало страшно.
— Надежда, бежим отсюда!
И… я позорно сбежал на Фальке.
Глава 20Старый враг
Когда Стефани Анастари поставила на мою грудь свою ножку и занесла над головой для магического удара руку, я как зачарованный смотрел на цветные камушки, украшавшие пряжку ее туфельки, и думал, что мне для создания плетения совсем не обязательно совершать пассы. А потом пришла мысль: «Я сейчас умру…»
— Надежда, бежим отсюда! — мысленно заорал.
Она меня услышала: туфелька «испарилась» вместе с хозяйкой и залом, камином в нем, креслом баронессы и гостевым стульчиком. Я увидел белый потолок рубки и почувствовал обволакивающий тело пластик. Корабль взлетел без моей команды и так же внезапно остановился.
— Куда летим? — пробасил Фальке.
— Надежда! — едва сумел прохрипеть, забыв, что симбиот не нуждается в озвучивании вопроса, я все же силился ее именно спросить. Сразу не смог: после проигранного вампиру боя во рту пересохло и першило в горле. Она все равно поняла, о чем я хотел спросить, и поспешила ответить:
— Ты разрешил принимать нам самостоятельные решения, если позже сам одобришь наш выбор.
Ничего такого я не разрешал, но возражать ей не стал.
— Фальке, не спеши… Почему Стефани нас не преследует?
Мне стало страшно: ведь она как-то ушла с корабля, и кто знает, может быть, даже возвращалась…
— Она пыталась, но не смогла подняться в стратосферу, — самодовольно ответил Фальке.
«Наверное, неплохо, когда кто-то могущественный угадывает твои желания и тут же исполняет их» — подумал и нарочито вслух спросил:
— Да? А мы высоко?
— За пределами атмосферы планеты.
— Это хорошо… — на этот раз я машинально ответил, потому, что задумался: меня перенес в этот мир зит — отец первой Стефани; правда, у командного модуля готов не могло быть отца; но связанными общей целью они могли быть; хотели уничтожить Надежду? Возможно…
Стефани-клон проиграла, но заманила меня в ловушку, мотивировав освободить вампира. И, похоже, что готам было непросто пленить и клонировать Стефани Анастари. Но если они смогли, то и мне это может оказаться по силам.
А вот была ли какая-нибудь связь между первой Стефани и магистром Ульрихом? Не знаю… Он бил ее, и тогда не мог знать, что я это вижу. Скорее всего, она манипулировала Ульрихом через так называемого отца. А сама являлась магистру в белоснежном комбинезоне и шлеме как некая Мать — символ одноименного ордена. Это похоже на правду…
Баронесса мне говорила, что намерена покончить с наследием пришельцев. Значит, со всеми, кого привели в этот мир готы и слэйвы Раска. Чем не повод повидаться с магистром и рассказать ему о том, что вампиргрозился вернуть Дому власть? Своему Дому! Чувствую, скоро вампиры появятся и в Збычиве…
Решено:
— Фальке, летим в Збычев!
— Слушаюсь! — ответил корабль и черный экран ожил. Я увидел изображение звезд, тут же сменившееся туманом. Какое-то время корабль летел в облаках, потом наклонился. Внизу показался город. Знакомое здание, в готическом стиле величаво возвышающееся среди других построек — это ратуша Збычева. Мы долетели!
Поскольку искин Фальке не задавал вопросов, а корабль продолжал полет, я решил не вмешиваться в ход событий. С этим, не прогадал! Зависнув на мгновение над ратушей, Фальке, описав полукруг, влетел в ангар устроенный под крышей.
— Нас заметили, и скоро тут появится человек, — доложила Надежда.
Она показала мне бегущую по ступенькам долговязую фигурку. Человек одной рукой придерживал широкополую шляпу, другой — шпагу. То был магистр Ульрих собственной персоной.
Интересно девки пляшут! Бежит встречать как родного и не боится?! Похоже, Фальке тут желанный гость. Точно на нем ейная мамка и прилетала. Сейчас проверим! В предвкушении развода магистра, я потирал руки, как вдруг от приступа страха засосало под ложечкой. Я вскочил так быстро, что успел почувствовать сопротивление «умного» пластика и едва удержался на ногах: мысль о предательстве искинами ударила с кинжальной точностью, заставив сердце сжаться от ужаса.
Отчаяние, разочарование и боль стали мне ответом. Я понял, что обидел их. Промямлил: «Простите…», — что-то еще о человеческой природе. И в абсолютной ментальной тишине направился принимать душ. Решил надеть комбинезон и шлем, во-первых, чтобы Ульрих не узнал меня, а во-вторых, может, спутает с кем-то и разговорится…
Вышел в рубку уже другим человеком, по крайней мере, внешне. Мягкий пластик на подошве сапог приятно пружинил и в облегающем тело комбинезоне я чувствовал себя уверенно. Положив на «пол» шлем, спрятал в рюкзак золото и одежду нинча. Хотел отправить туда и клинки, но передумал. Опоясавшись, натянул шлем и покинул борт Фальке.
Я увидел над головой деревянные стропила, услышал говорок голубей, пользующих опоры в качестве насеста и глиняный пол: в общем, оказался на обычном чердаке. Магистр не дал мне много времени на осмотр помещения. Ловко вынырнул из лестничного проема и, щурясь как кот, уставился а Фальке.
Наконец, Ульрих увидел меня и тут же рухнул на колени. Он опустил глаза к утрамбованному полу и несколько долгих секунд молчал. Потом он все же заговорил:
— Господин, слушаюсь и повинуюсь, — сказал Ульрих и, торопливо сдернув с головы шляпу, добавил, — Не думал, что увижу Вас когда-нибудь снова…
Он общался со мной на готском, и я прекрасно его понимал. Но смогу ли я говорить на его языке? Мысленно воззвав за помощью к Надежде, спросил: