— Ерунда! — решительно пресёк его дилетантские потуги Эскулап. — С биологической точки зрения какой-нибудь свежевыведенный питбуль всё тот же старый добрый канус вульгарус — собака обыкновенная. Обычные девиации в рамках стабильного вида. Такую шутку, говоря откровенно, можно сыграть и с человеком. Отобрать энное число людей… ну, скажем, с длинными носами. И мягко говоря, грубо выражаясь — скрестить. Потом отобрать са-мых носатых детишек — и опять скрестить. Нам финала опыта, понятно, не дождаться, у людей половая зрелость наступает чуть позже, чем у мушек-дрозофил, — но наши последователи через несколько поколений получат генерацию с такими наследственно-закреплёнными шнобелями, что сам Сирано де Бержерак в гробу завертится. Но говорить о новом виде, о хомо буратинус, не имеет смысла — генетически это те же люди. Просто с длинным носом. Можно, кстати, поэкспериментировать и с длиной какого другого органа… — Эскулап ухмыльнулся, не оставляя сомнений, что за орган он подразумевает. И снова наполнил свой опустевший стаканище.
Капитан уже потерял нить разговора, беспорядочно скакавшего от экологии к выведению людей-долгоносиков, и ему хотелось побыстрее вернуться к смерти Доктора. Но по непонятной самому причине, может, чисто из алкогольного упрямства, он продолжил спор с Эскулапом:
— А вирусы? Каждый год новый грипп появляется… А СПИД? Да и мы сами тут…
— А кто сказал, что вирусы — живые-существа? Вопрос крайне спорный… Есть такое старое определение: жизнь — способ существования белковых тел. Белковых! Не гипотетических кремнийорганических существ, не самообучающихся компьютерных систем, не сгустков организованной высокотемпературной плазмы. И не вирусов! Недаром компьютерные программы-вредители прозвали вирусами — способ действия тот же, — только носителем программы является не магнитный диск, а сложно закрученная молекула РНК. И от её действия нарушается жизненная программа клетки, а не компьютера. А потом клетка (или компьютер) начинает плодить новые вирусы. Основное свойство жизни — способность к размножению. Вирусы, и те, и другие, сами размножиться не могут. Кристаллы, к примеру, тоже «размножаются» похожим способом — на более низком уровне молекулярных взаимодействий. Но их никто живыми не называет…
Капитан, честно говоря, устал от затянувшейся лекции по биологии. И решил кивать, соглашаясь со всеми доводами Эскулапа. А тот уже не мог остановиться:
— Если других примеров у тебя не осталось, то приходится сделать мрачный вывод: биосфера умирает. Впадает в коллапс. И чтобы там ни верещали экологи — вырубка лесов и залповые сбросы в реки никакого отношения к этому коллапсу не имеют, всё началось гораздо раньше… Причина? Причина проста: любое живое существо стремится к двум главным вещам: размножиться как можно больше и сделать родную среду обитания минимально пригодной для своего существования. Травоядные стремятся сжевать и вытоптать всю траву, которая их питает; хищники пытаются выкормить всех родившихся у них детёнышей — и сожрать для этого как можно больше травоядных… Растениям необходим углерод из атмосферы — и они его активно извлекают; а заодно высасывают из земли химические элементы — и те возвращаются в почву только частично… Результат: если срабатывают какие-либо факторы, сдерживающие два основополагающих стремления вида, — вид выживает. Не срабатывают — вид быстро вымирает. В принципе это нормально — при условии, что видообразование идёт достаточно активно… Но сейчас эволюция застыла на мёртвой точке. Почему? Очень просто: для возникновения любого мамонта или динозавра, первого в роду, необходим начальный толчок — некое воздействие на генную информацию клетки. Радиация нужна, жёсткое излучение! А ещё — избыток строительного материала для белка — углерода. Миллиард лет назад и того, и другого было достаточно, настолько достаточно, что люди просто в тех условиях не выжили бы — сильнейшая естественная радиация и перенасыщенная углекислым газом атмосфера. Прошли сотни миллионов лет. И что? Радиация угасла естественным образом — большинство радиоактивных изотопов просто распалось. А растения-гиганты, все эти выраставшие чуть не до неба хвощи и папоротники, изгадили столь благодатную для них атмосферу — большая часть углерода перекочевала из воздуха в их клетки, а оттуда — в залежи нефти и каменного угля. Результат: эволюция остановилась. А отсутствие прогресса рождает регресс. Теперь о так называемом венце Природы — о человеке. Эта, мон шер, хитрозадая тварь делает всё, чтобы выполнить две главные задачи вида: размножиться как можно более и сделать землю для себя абсолютно непригодной. А поскольку обладает разумом — наиболее преуспела в своём деле. Земля как замкнутая экосистема просто не способна прокормить столько едоков… Ты ещё следишь за мыслью?
Капитан уныло кивнул. Выкладки Эскулапа были вро-де логичны — но вызывали чисто инстинктивное отторжение.
— Продолжим. Хомо сапиенсу благодаря разуму удалось обойти почти все естественные регуляторы роста численности и оттянуть свой закономерный конец. Цена этому — то, что «зелёные» придурки называют экологической катастрофой. Всё просто — распаши весь шарик, от и до; но без травящих всё живое удобрений и пестицидов почва истощится почти мгновенно и не прокормит растущие миллиарды. А чтобы их одеть — надо превратить все хлебные поля в хлопковые. Или в бараньи пастбища. Либо переходить на искусственные волокна и терпеть под боком всю ядовитую химическую промышленность… Очистные сооружения — паллиатив. Ну отфильтруем, отцедим ядовитые отходы — а куда девать отцеженное? Увезти подальше, зарыть поглубже? Свалки, окружающие мегаполисы, уже сравнимы по площади с жилыми кварталами… Альтернатива — включение старых добрых природных регуляторов: войн и эпидемий. Но все экологи, режущие бритвами шубы и пикетирующие фабрики, воевать не согласны категорически. Медленно дохнуть им приятнее… А заболев, что характерно, визжат, сучат лапками и требуют лечения — теми же самыми лекарствами, от отходов производства которых столь страдает дорогая их сердцу природа… Да и войны, если честно, паллиатив, полумера: в локальных войнах людей гибнет гораздо меньше, чем за то же время рождается. А глобальная так засрет всё вокруг… Даже не ядерная, даже обычная — достаточно разбомбить и поджечь все наши многочисленные производства и запасы нефти — и по меньшей мере половина плодородных земель плодородными быть перестанут…
Эскулап перевёл дух и отправился за второй банкой — первая под разговор как-то незаметно опустела (на походке его, как ни удивительно, выпитая доза совсем не отразилась).
Капитан погрустнел. Теории в давно не мытой голове Эскулапа рождались достаточно стройные и логичные — но слишком уж безнадёжные. И он воспользовался паузой, чтобы перевести монолог в дискуссию;
— А ограничение рождаемости? Можно же установить предел… приемлемый…
— Фи-и-и… Китайцы пробовали. Результат тут один — в сытых странах активно используют контрацепцию, а в голодных плодятся как кролики. Но общее число растёт и растёт…
— Так что же делать? На хрена вы все нужны с наукой вашей, если ничего придумать не можете?
— Дима… Ничего не надо придумывать. Незачем. Мы начали с экологов и биосферы, так? Но твои экологи всё переворачивают с ног на голову: биосфера не умирает. Она возрождается — исключительно нашими трудами. В смысле, всего человечества. Мы просто-напросто создаём условия для нового витка эволюции: извлекаем из земли углерод в виде нефти, угля и газа и возвращаем в атмосферу, сжигая. И вытаскиваем из глубин на поверхность изотопы — повышаем радиационный фон. Вполне возможно, что в этом и состоит эволюционное предназначение хомо сапиенса. Или божественный план, если ты сторонник такой гипотезы. А сделав своё дело, мавры, как известно, уходят…
— Вот так… Я, кстати, жениться собрался. И детей завести рассчитываю. И на внуков надеюсь. Так что же, все они для того только родятся, чтобы тут опять травы-цветочки до неба вымахали? А между ними бы саблезубые бабочки порхали? Так?
— Ну уж… Я думаю, что внуков ты ещё понянчишь. Да и праправнукам смерть от кликов супербабочки не угрожает… Тут даже не о тысячах лет разговор, как минимум о десятках тысяч… Это во-первых. А во-вторых, у человечества есть ещё немало хитрых трюков в запасе. И мне кажется, что над самым главным и основным работаем именно мы.
— Каким же образом?
— Новый человек. Новый хомо — хомо ликантропус. Вид, способный к самопроизвольному изменению своих клеток и органов — и не зависящий от всех выкрутасов внешней среды. Способный перестроить свой метаболизм для жизни в радиоактивной пустыне и в атмосфере из выхлопных газов; способный отторгнуть и тут же регенерировать не справляющийся с нагрузкой орган; не боящийся дурацкой смерти от случайной травмы…
— А боящийся лишь серебряной пули… — подхватил Капитан с издёвкой. — Вот ты, значит, какой, человек будущего — безмозглый зверь, жрущий всех, кого встретит? Ну нет, тогда уж лучше — как динозаврам…
— Вот и Витя, покойник, так рассуждал… — вздохнул Эскулап. — И осудил себя за то, что выпустил джинна из пробирки. А джинн взял да и закусил первыми встречными — и аппетит его только разыгрался… Витя, бедняга, думал, что он, джинн, сразу начнёт райские дворцы строить на благо настрадавшегося человечества… Или, иначе говоря, будет поставлять свою кровь и ткани для изготовления чудо-лекарств. И вдруг такой облом. Ну конечно, как тут не застрелиться — самый простой и достойный выход. Пиф-паф — и смыл грехи вылетевшими мозгами. Но насчёт безмозглости объектов, можно поспорить. Я вскрыл их, три десятка — мозг по потенциальным возможностям не уступает нашему. Представь такую аналогию: рождается ребёнок с неразвитым пока мозгом и в то же время с природным оружием, смертельно опасным для окружающих. Ну, к примеру, с ядовитыми, змеиными зубами. И первым делом убивает акушерку — кусает за руку. Не со зла — инстинктивно. Если тут же изолировать его от людей, бросить в клетку с серебряными прутьями — вырастет он человеком? Нет, так и останется зверёнышем… Я убеждён, что любой из наших объектов и из известных истории самородков мог обрести разум. И кто-то наверняка обрёл. Не всех известных в истории оборотней уничтожали — иногда просто прекращались бессмысленные убийства и дело забывалось. Можно предположить, что как младенец начинает со временем контролировать процесс мочеиспускания — так и выживший и развившийся ликантроп в идеале может сознат