Как-то он разбил машину, наехал на двоих людей, и его арестовали. Так Нина заставила Свету пойти к Фурцевой: «Иначе я умру. Если с ним что-то случится – я жить не буду». И Светик пошел к министру.
«Фурцева достала огромную папку, – рассказывал потом Святослав, – где были все протоколы на Митюлю. Документально описывалось, как он себя ужасно вел, как ругался матом на милиционеров».
Фурцева тогда сказала: «Хороший вы человек, Святослав Теофилович, но как вас обманывают. Но ради вас мы его, конечно, освободим». Как-то мы сидели со Светой в их квартире на Бронной улице, разговаривали о чем-то.
Митюля спрашивает:
– О чем шепчетесь?
– Заговор против тебя готовим, – отвечает Святослав.
– Заговор обречен! – категорично сказал Митюля.
Нет, он не дурак был. А накануне смерти Рихтера он запил. И все внимание, конечно же, было направлено на него, а не на больного Славу… Но и самой Нине Львовне доставалось от Митюли. Уже когда она была смертельно больна раком, он ударил ее так, что Нина упала с кровати и сломала ребро. Но все равно продолжала слепо обожать племянника. А тот не то что не чувствовал за собой вины, а даже не хотел заходить в ее комнату.
И тогда ученица Нины Львовны придумала выход – она подозвала Митюлю, вручила ему джинсы и сказала, что это от Нины Львовны и, может быть, он зайдет и покажет ей, как хорошо на нем сидит подарок. Только тогда Митюля соизволил войти в комнату к умирающей тетке. И Нина, как рассказывала мне ее ученица, уже находясь на пороге смерти, расцвела и сделала вид, что прекрасно себя чувствует. Почему все так происходило?
Может, сказывался нереализованный материнский инстинкт Нины. А может, ее обида из-за разницы в возрасте, на которую «добрые» люди часто указывали…
Но Нина была хорошей певицей, надо отдать должное ей.
Я поначалу ею восхищалась – красивая, изящная, да еще музыкант. Но Рихтер, очевидно, опасался ее железной хватки. Он же попытался уйти от Дорлиак. Я тогда сидела в лагере.
Слава приехал на Клязьму к Геккерам. Это была семья наших лучших друзей. Сам Геккер был профессор, который после революции решил объединить коммунизм с христианством. В 1937 году его арестовали и расстреляли. Осталось 5 дочерей, которых в шутку называли невестами Славы. Как-то мы приехали к ним на дачу и отправились купаться. А Светик остался заниматься. Часа через полтора мы вернулись, а он все еще сидел за роялем. И тогда одна из сестер, Вера, которая тоже была пианисткой, сказала: «Я бы так не смогла – один и тот же пассаж играть полтора часа!» Но идеальной женой для Славы была бы Ольга Геккер.
К ней тогда и сбежал Слава и признался, что больше не выдержит жизни с Ниной: «Я больше не могу!»
Но Оля, дочь хозяина дома, которой он все это рассказал, потом призналась мне: «Ну что я могла сделать?» Она, скромная, нежная, сама любила Славу, и, если бы он раньше догадался, у них могла бы быть замечательная семья. Но в тот момент Оля уже была женой Толи Ведерникова. Нина Львовна вычислила, где может быть Слава. Приехала на Клязьму и сказала, что, если Рихтер не вернется, она умрет. Говорила, что у нее начался какой-то процесс. И он вернулся. И смирился. Потом он говорил мне: «Если бы я начал выяснять с ней отношения, то у меня не было бы сил. А если бы не было сил, я не смог бы играть. А тогда мне незачем было бы жить». Перед смертью он сказал мне, что самое страшное в его жизни – это Кондратьев и Нина Львовна.
Ее имя он назвал не с точки зрения, что она зло. А скорее, из-за полной несовместимости понимания жизненных ценностей.
Есть такое выражение на английском, которое очень точно характеризует Светика и Нину: «Не was born for sweet delight, She was born for endless night» (Он был рожден для радостей, а она для нескончаемой ночи.)
Про Нину Львовну говорили, что она Жанна д'Арк.
Кто-то заметил: «Конечно Жанна д'Арк, если смотреть на друзей Рихтера, как на англичан».
Она действительно терпеть не могла близких Славы. Звонит ему, например, Елена Сергеевна Булгакова. А Дорлиак ей говорит: «А Сла-ава спи-ит». Хотя тот и не думал спать в тот момент… Светик общался со всеми и был очень дружелюбным. А Нина этого не понимала.
«Зачем этот человек нужен?» – даже ко мне обращалась она с вопросом. Мол, ничего полезного он сделать не может. А я удивлялась – ведь дружба основывается не на выгоде. Так меня воспитывали.
У меня было три бабушки, одна родная и две деревенских: няня и папина кормилица, и никакого разделения я не делала. Я их просто любила. Кто бы в моем доме посмел сказать, что я не имею права с кем-то общаться? А у Славы так было. Я пыталась убедить его поступать по-своему.
«Что ты, сразу начнутся упреки и истерики», – отвечал он…
Когда сын Наташи Гутман решил стать скрипачом, он вообще был талантливым, Нина стала внушать Светику, что мальчик бездарен. И что вывести его на сцену – это исключительно прихоть Наташи.
И Светик верил этому. Даже пишет мне об этом в открытках.
Почему он всю жизнь прожил с Ниной? У меня нет ответа на этот вопрос. Они жили в разных квартирах и все время были друг с другом на «вы». Нина была человеком железной воли.
Но самое грустное заключается в том, что у нее был абсолютно противоположный взгляд на мир. Все казалось мраком.
Тогда как Светик мог радоваться буквально всему. Нине же это не нравилось. Они были полярные люди.
Вопрос, чем Слава все это заслужил, я себе не задаю. Потому что на него нет ответа.
Я как-то оказалась в одной компании с критиком Непомнящим, разговор зашел об атеизме. И мне запомнились его слова: «Я понял, что, говоря о Боге и справедливости/несправедливости возмездия мы судим с точки зрения нашей земной логики. А что такое наша жизнь с позиции вечности? Ничто! И наша логика логике высшей не соответствует вообще. Главное – это высший разум, который нам недоступен. Как недоступно понятие вечности». Так что существуют вопросы, ответы на которые для нас непостижимы. А Святослав…
Самый страшный удар для него – это предательство матери.
Это же гамлетовская ситуация! Страшная еще и тем, что Свете потом сказали: любовник матери донес на отца, что тот якобы ждет немцев.
Но Рихтер все равно был счастливым человеком. Он был счастлив своей от природы солнечной натурой. С ним было нельзя поссориться. Он полностью оправдывал свое имя – после встречи со Светой весь день было хорошее настроение.
Он был прост и той же простоты требовал в ответ. С ним надо было быть на равных. Вот как мы с вами. Хотя вы – знаменитый корреспондент, а я – незнаменитый хозяин вот этих тварей, моих котов…
Нина и Слава похоронены на разных участках Новодевичьего кладбища. Нина на старой части вместе с матерью и братом. А Рихтер на новой, возле стены… Митюля заведует могилой. Говорят, какой-то камень надгробный положил со странной надписью.
Я там не бываю. У меня остался свой Слава. Главная моя беда на сегодня – это только его оскверненная память. У Рихтера никогда не было учеников. Он так и говорил. А сегодня находятся такие, кто называет себя учениками Светика и еще позволяет себе писать о нем книги. Самое страшное, когда чушь пишут те, кто реально встречался с Рихтером и обладает какими-то фактами. Порою статьи этих «учеников» печатают даже в человекообразных газетах. Если бы у Светы были дети или хотя бы племянники, они бы подали в суд. А так ведь за него некому вступиться.
Может, этими воспоминаниями удастся восстановить справедливость…
Часть втораяДрузья и соседи
Глава перваяПастернак и Зинаида Николаевна
Я приходил к Вере Ивановне после обеда. Ложилась она поздно, и по утрам беспокоить ее не хотелось. Обычно мы бывали в квартире вдвоем. Иногда я сталкивался с женой Сергея Травкина, любимого племянника Випы. Анна Евгеньевна трепетно ухаживала за теткой мужа и в последние годы, фактически переселилась к ней, невероятным образом умудряясь не оставлять без внимания и собственную семью.
Но порой мне казалось, что в комнате нас много. А может, так оно и было на самом деле. Вера Ивановна вспоминала и, казалось, вновь видела героев своих рассказов. В такие минуты они оживали и для меня.
БОРИС ПАСТЕРНАК
Родился 10 февраля 1890 года в Москве. Отец – художник Леонид (Исаак) Пастернак. Мать – пианистка Розалия Кауфман. До 30 лет поэт носил отчество Исаакович. После гибели Маяковского станет первым поэтом Советского Союза.
Родной брат Пастернака Александр учился в одном классе в гимназии с Владимиром Маяковским. В 1921 году родители и сестры Пастернака эмигрировали. В 1922 году женится на Евгении Лурье, через год родится сын Евгений. В 1932 году женится на Зинаиде Пастернак. Спустя пять лет родится сын Леонид. С 1945 по 1955 год работает над романом «Доктор Живаго».
Согласно первоначальному замыслу, роман должен был носить название «Девочки и мальчики». В 1957 году роман был впервые опубликован в Италии, а затем в Великобритании. С этого времени начинается травля писателя, его исключают из Союза писателей СССР. В 1946 году впервые был выдвинут на соискание Нобелевской премии по литературе. В 1958 году стал лауреатом этой самой престижной премии мира.
Считалось, что Нобелевская премия была присуждена исключительно за роман «Доктор Живаго», тогда как в самой формулировке было обозначено, что награда вручается, в первую очередь, за «достижения в современной лирической поэзии».
В 1959 году заболевает раком легких.
Смерть наступила 30 мая 1960 года.
В 1965 году на экраны вышел фильм режиссера Дэвида Лина «Доктор Живаго» (главную роль исполнил Омар Шариф), представленный в 10 номинациях на премию «Оскар».
В Советском Союзе «Доктор Живаго» впервые был напечатан только в 1988 году.
ЗИНАИДА ПАСТЕРНАК
Родилась в 1897 году. После смерти мужа осталась фактически без средств к существованию. В ее архиве хранится много писем, в том числе и черновик письма к Первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву, к которому она обращалась с просьбой «не оставлять в безвыходном положении», так как «очень тяжело на старости лет оказаться необеспеченной, без пенсии, и не иметь уверенности