Но Миша прожил после этого полгода».
Когда Елена Сергеевна стала искать камень для памятника мужу, ей сказали, что ничем помочь не могут. Но если она хочет, то может посмотреть старые надгробные камни, которые за ненадобностью валялись на кладбищенском дворе.
Тогда ведь в Москве вовсю шло перезахоронение. Несколько могил из Даниловского монастыря перенесли на Новодевичье кладбище. Установили новые памятники, а старые выбросили.
Елене Сергеевне понравился один камень. Ей позволили его установить на могиле Булгакова. А потом оказалось, что тот камень прежде лежал на могиле Николая Гоголя, которому поставили новый памятник с нелепой надписью «От правительства Советского Союза».
А Николай Васильевич был самым любимым писателем Булгакова.
Может, это и было каким-то мистическим совпадением, кто знает. Вообще, принято считать, что Михаил Афанасьевич был связан с какими-то потусторонними силами. Я не знаю, так ли оно было…
Булгаков умел видеть будущее. Он, чьи романы никто не печатал, говорил Елене Сергеевне, что после его смерти она станет почитаемой всеми вдовой известного писателя, которую будут умолять прочесть лекцию о нем.
И так оно впоследствии и было…
ИЗ ПИСЬМА ЕЛЕНЫ СЕРГЕЕВНЫ БРАТУ МИХАИЛА АФАНАСЬЕВИЧА:
…После всего тяжкого горя, выпавшего на мою долю, я осталась цела только потому, что верю в то, что Миша будет оценен по заслугам и займет свое, принадлежащее ему по праву место в русской литературе…
….на вечере памяти в 1960 году в МХАТе. Я сидела в МХАТе в фойе (я связана с этим театром уже более 40 лет) и, глядя на портрет Миши, думала: «Ты слышишь, Миша? Это о тебе так говорят! Это тебе играет Рихтер, это для тебя поет лучший тенор Большого театра (он пел по моей просьбе – любимую Мишину „Эпиталаму")»….
Елена Сергеевна рассказывала мне, что у Булгакова был огромный интерес к мистике. На него, например, большое воздействие оказывала Луна. В полнолуние он был преисполнен мыслей.
Сама Елена Сергеевна к мистике относилась довольно сдержанно.
О ней пишут, что она чуть ли не ведьма была. Это все, конечно же, неправда.
После смерти Михаила Афанасьевича сильно нуждалась. Перепечатывала на машинке и делала переводы.
Светик ей старался разными способами помочь. Хотя у самого денег в кармане не было, все держала Нина…
У вдовы Булгакова потом было много поклонников, и про нее говорили разное. Но у Елены Сергеевны с ними были исключительно дружеские отношения. При том что она всегда оставалась самой собой.
Елена Сергеевна рассказывала мне, как на каком-то банкете она оказалась за одним столом с Шостаковичем. И тот принялся рассказывать ей анекдот, в котором были всевозможные матерные слова.
Елена Сергеевна на это никак не реагировала. Лишь просила передать ей то соль, то перец, то хлеб.
Когда Шостакович наконец рассказал анекдот, то посмотрел на Елену Сергеевну, ожидая ее реакции.
– Передайте, пожалуйста, перец, – только и сказала она.
Во время перерыва Шостакович снова приблизился к ней и, решив, что она не поняла анекдот, снова рассказал его с теми же самыми словами.
Елена Сергеевна вновь ничего не сказала в ответ…
16 мая – в день рождения Михаила Афанасьевича – мы ходили с ней на улицу Фурманова к дому, где они жили, поднимались по лестнице до их квартиры.
Тогда она мне и рассказала о пророчестве Булгакова о том, что его гроб стукнут о стену, когда станут спускать по лестнице…
Елена Сергеевна на тридцать лет пережила Булгакова. Ее не стало летом 1970 года.
3 июня в Еленин день мне моя дипломница подарила какие-то уникальные розы золотого цвета. И я позвонила Елене Сергеевне:
– Я должна вас увидеть на одну минуту. Она ответила:
– Приезжайте.
Я приехала с цветами. Помню, она была в синем капоте с блесточками и в больших золотых сережках, так было красиво. Елена Сергеевна показала мне квартиру после ремонта: комната была темно-синяя, а мебель красного дерева. Такое изысканное сочетание.
Я отдала букет, пожелала ей счастья. И это был последний раз, когда я ее видела.
Накануне кончины Елена Сергеевна была на спектакле «Бег», вернулась взволнованная, кажется, ей понравилось. Легла спать и умерла совершенно как ее Маргарита – схватилась за сердце, и все…
Меня в те дни не было в городе. И Славы не было. Но о ее смерти Рихтер узнал первый.
Приехал ко мне и говорит:
– Сейчас ты будешь кричать.
Я сразу поняла, о ком он говорит.
– Елена Сергеевна? – спросила я.
Светик кивнул.
И я зарыдала…
Глава третьяЮрий Нагибин
Вообще, в этот раз я хотел просто повидаться с Верой Ивановной и расспросить ее о сегодняшнем житье-бытье.
Ну нельзя же, в самом деле, каждый раз просить человека вспоминать о днях минувших.
Но сама Прохорова, обратившись мыслями в прошлое (потому, наверное, она так часто говорила, закрыв глаза), не хотела слишком быстро возвращаться в день сегодняшний.
Да и аспирант, занятие с которым было назначено в этот день, на урок почему-то не пришел Получается, у нас было время.
И тогда я попросил ее рассказать о писателе Юрии Нагибине, о котором Вера Ивановна еще во время нашей первой встречи сказала: «О ком я вспоминаю с благодарностью, уважением и признательностью – это Юра Нагибин»…
ЮРИЙ НАГИБИН
Родился 3 апреля 1920 года в Москве. В этом же году отца Юрия, Кирилла Нагибина, расстреляли за «сочувствие мужикам». Официальным отцом писателя считался друг Кирилла Нагибина адвокат Марк Левенталь, чье отчество и носил Нагибин.
Учился в медицинском институте и во ВГИКе, но не окончил их. В 1940 году опубликовал первый рассказ и был принят в Союз писателей СССР. Был шесть раз женат. Автор сценария более, чем к 40 фильмам. Самые известные из них: «Председатель» (1964), «Бабье царство» (1968), «Красная палатка» (1969), «Директор» (1970), «Дерсу Узала» (1975), «Петр Великий» (1986). Несмотря на множество опубликованных повестей и романов, самым «громким» наследием писателя считается его «Дневник», который Нагибин вел на протяжении многих лет (с 1942-го по 1986-й) и с беспощадной откровенностью заносил в него свои мысли о себе и окружающих. Скончался 17 июня 1994 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище, хотя в «Дневнике» сам пишет о желании «лечь на Востряковском», где похоронены мать и ее муж.
Нагибин обожал собак. На протяжении всей жизни у него были псы только одной породы – эрдельтерьеры.
Говорят, что хозяева бывают похожи на своих питомцев. Так вот эрделей отличает живость, которую они сохраняют до последнего дня… Рассказ Нагибина «Зимний дуб» раньше (хотя, может, и сейчас) был в школьной программе по литературе. Но я знал Нагибина в первую очередь благодаря его сценариям.
И прежде всего – к фильму «Председатель».
ИЗ ДНЕВНИКА ЮРИЯ НАГИБИНА: 1965.
Картину сперва просто решили не выпускать на экран, потом ее искромсали и пустили по клубам, но в день премьеры, даже в самый час ее опять запретили; мы выступали перед зрителями в кинотеатре «Россия», а по всей Москве сдирали афиши с лицом Ульянова, сдергивали натянутые между домами плакаты, извещавшие о выходе фильма, рушили фанерные рекламные стенды. Картину, в конце концов, разрешили. Она прошла с небывалым успехом, истинно народным. Не знаю, имела ли хоть одна наша картина такой успех. Может быть, «Броненосец „Потемкин"», «Чапаев», «Путевка в жизнь».
Ее просмотрели буквально все взрослые люди, ибо детям до шестнадцати лет на картину вход был запрещен. Почему? В картине нет никакой эротики, но есть правда о прошлом, да и только ли о прошлом? – а это пострашнее альковных соблазнов. Правда приравнивается к порнографии. Успех картины был настолько велик, что даже пресса, настроенная поначалу крайне враждебно, сдалась и начала хвалить, сперва сквозь зубы, потом взахлеб».
«Председатель» – это история о председателе колхоза Егоре Трубникове, который пытается восстановить родное хозяйство. Которое на самом деле находится в упадке не только из-за войны, но и из-за «разрухи в головах». Трубников помнит, каким колхоз был раньше, и мечтает вернуть ему былое процветание. Таким же «председателем» был и Нагибин, заставший «серебряную пору» русской литературы.
Он появился на свет, когда еще творили Блок, Есенин, Маяковский. А Мандельштам и Булгаков и вовсе были его соседями по дому на улице Фурманова… Повесть «Встань и иди» – одно из самых пронзительных произведений советской литературы.
Но несмотря на десятки рассказов, повестей и сценариев, для многих Нагибин навсегда останется автором скандальных дневников.
«Скандальных» не потому, что на его страницах открыты какие-то секреты. Скорее наоборот, громкую славу записи приобрели как раз потому, что озвучили то, о чем до этого во всеуслышание говорить было не принято. Нагибин беспощадно жестко относился к жизни. И она, кажется, платила ему взаимностью.
Хотя со стороны все выглядело более чем благополучно.
Книги писателя выходили в Германии, Венгрии, Франции. В Италии он вообще был одним из самых популярных иностранных писателей, удостоенным не только престижных литературных наград, но и чести специально написать книгу о Тинторетто, обожаемом итальянцами мастере. Правда, в советские годы изданные за границей книги часто не доходили до самого Нагибина, отчего он, по его признанию, порою даже не верил в их существование. Да и заработанные гонорары он стал получать лишь в последние годы. До этого даже из находившихся на собственном счету 15 тысяч долларов он имел право получить максимум пятьсот. Нагибин написал сценарии к десяткам фильмов.