Пастух — страница 28 из 58

— Хорошо, шериф. Если я что-то увижу, поверьте, вы узнаете об этом первым. Доброй ночи и удачи в поимке беглеца.

Аллен взмахнул рукой и поднялся по ступеням крыльца.

— Для этого нам понадобится именно удача. Уж очень скользкий тип. Доброй ночи, Аллен.

Шериф и его команда начали садиться в машины. Маркус не мог поверить своим глазам. Они действительно собирались уезжать. Если бы он мог дать Аллену «Оскар» за это представление, он сделал бы это без всяких колебаний. Но поскольку «Оскара» у него не было, он отблагодарит старого толстого учителя английского языка крепким объятием и поцелуем, захочет тот этого или нет. Наконец-то ему повезло!

В тот момент, когда шериф уже был готов сесть в машину, он оперся одной рукой о дверь и сказал:

— Да, Аллен, еще кое-что.

Аллен снова повернулся к шерифу.

— Мне очень жаль.

— Жаль чего?

Как только Аллен задал свой вопрос, шериф направил на него ствол своего пистолета. Маркус насчитал семь хлопков. Семь пуль, выпущенных в грудь Аллену Брубейкеру. Безжизненное тело с глухим стуком упало на ступени крыльца.

Глаза Маркуса расширились от ужаса и гнева. Ему хотелось выбежать из дома, уподобившись сумасшедшему, и задушить шерифа голыми руками, но он постарался подавить в себе эмоции. Теперь он отвечал за семью Аллена.

Лорен кинулась к двери, но он преградил ей путь. Затем взял на мушку шерифа. Он знал, что может прикончить его одним выстрелом. Красная пелена повисла у него перед глазами.

Внутренний голос настойчиво уговаривал его нажать на спуск. Этот человек только что убил Аллена, и Маркус имел полное моральное право уложить его на месте.

Переулок в Нью-Йорке, крик, кровь… Нет, я не должен опускаться до этого. Я же не такой, как он. Я лучше него. Я не убийца.

Его всегда удивляло, что полицейские в книгах и фильмах не задумываясь укладывали «плохих парней». И считалось, что это легко и правильно, тем более если убийства оправданны. Быть может, для других это и было так, но только не для него.

Шериф направился к дому. Маркус нацелил пистолет ниже и дважды выстрелил в землю у него под ногами. Затем перевел ствол на заместителей и послал по пуле вблизи каждого из них, остановив их и заставив искать укрытие.

Лорен упала на пол с криками и рыданиями. Дети смотрели в окна, очевидно пытаясь осознать необратимость того, что только что произошло на их глазах. Жизнь Аллена Брубейкера оборвала та самая несправедливость, против которой он совсем недавно так горячо выступал. Хороший человек был убит без всякой причины. Своей смертью он лишь подтвердил существование несправедливости, которая, как ему было известно, царила в мире.

Маркус знал, что с хорошими людьми иногда происходят плохие вещи. И он собирался позаботиться о том, чтобы плохие вещи случились и с плохими людьми тоже, даже если это станет последним, что он сделает в жизни. Но это будет не месть, а справедливость.

Глава 29

Алиса находилась на грани безумия. Как же я могу выбрать? Она могла бы направить револьвер на Акермана, но вдруг он снова его не зарядил? Тогда они все наверняка умрут. В ее сознании бушевал ураган вопросов, на которые не было ответов, а одолевавшее ее смятение грозило разорвать ее изнутри.

— Извини, Алиса, — сказал Акерман так, словно просил ее передать ему соль. — Не хочу, чтобы ты подумала, что я не получаю удовольствия от нашей маленькой игры или от наблюдения за тем, как ты пытаешься справиться со всем этим хаосом, но нельзя ли немного быстрее? У меня еще есть дела, которые я собирался закончить этой ночью. — И в той же спокойной, небрежной манере он добавил: — А если не поторопишься, я могу сделать то, о чем ты горько пожалеешь.

Она выронила револьвер и разрыдалась.

— Заткнись! — Акерман снова ударил кулаком по столу.

Она видела, как в нем нарастает злоба, как адское пламя загорается в его глазах.

— Ты снова возьмешь пушку и продолжишь игру. Ты хочешь узнать подлинный смысл слова «страдание», Алиса? Если сейчас же не возьмешь револьвер, я тебе покажу. Давай, бери его.

Поддавшись страху, она протянула руку и взяла револьвер.

— Хорошо, а теперь я избавлю тебя от необходимости принимать решение. На очереди твой сын. Направь на него ствол и спусти курок.

Она навела оружие на своего сына. Положила палец на спусковой крючок. Постаралась унять страх, проникший в сознание и вытеснивший оттуда все связные мысли. Она снова попыталась проанализировать ситуацию и убедить себя, что единственной возможностью спастись было делать то, что ей велели. Но, как в большинстве случаев, когда приходится принимать тяжелые решения, не могло быть единственно верного, четкого ответа.

— Нажимай. Смерть — это не казнь. Это милость. Убийство — акт милосердия. Оно представляет собой амнистию, которая избавляет человека от бремени жить в боли и смятении. Мир — хаос. Жизнь — боль. Отпусти его, Алиса. Спускай курок.

Она не станет этого делать. Она не может это сделать. Должен быть какой-то другой выход из всего этого. Обязан быть. И тут решение пришло к ней само собой.

Дьявол, разрушивший ее мир, требует кровавой жертвы и не успокоится, пока ее не получит. Значит, я пожертвую собой. Единственной надеждой Алисы было, что ее смерть не станет напрасной и своим поступком она спасет детей. Она приставила револьвер к голове и нажала на спуск.

Глава 30

Оглядывая окружающий его охваченный горем мир, Маркус мог описать его только одним словом — тьма. В отсутствие света, который при жизни излучал Аллен, дом Брубейкеров погрузился во тьму. Дети и Лорен вместе забились в угол, раскачиваясь взад-вперед и плача. Он хотел как-то утешить их. Хотел сказать, что все в конце концов будет хорошо, но не мог. Во-первых, жизнь для них уже никогда не станет прежней. А во-вторых, они совсем скоро могли разделить участь Аллена.

Он снова посмотрел в окно и увидел, что шериф и его люди оценивают ситуацию, укрывшись за машинами. Ему необходимо было удерживать их на месте, чтобы они не могли обойти дом сзади. Пока они не отвечали огнем на огонь, но этот факт не вселял в него никаких ложных надежд. Он знал, что у шерифа есть план, и даже если бы ему удалось составить свой собственный, приходилось учитывать, что план шерифа уже приводится в исполнение.

Он должен был застрелить шерифа чуть раньше, когда тот стоял перед ним во весь рост, но поклялся никогда больше не делать ничего подобного. Хотя, если от этого будут зависеть их жизни, Маркус надеялся, что сможет нарушить свою клятву. Но, если честно, он не был уверен, что сумеет заставить себя снова спустить курок, целясь в человека. Приходилось искать вариант, при котором до этого не должно было дойти.

Из-за одной из патрульных машин раздался голос:

— Не валяй дурака, сынок. Не надо все усложнять и проливать еще больше крови. Нам нужен только ты. Если ты тихо выйдешь и сдашься, мы оставим Лорен и детей в живых. Никто больше не должен умереть этой ночью.

— Вы правы, шериф. Больше никто не должен умереть этой ночью. Все, что вы должны сделать, это сдаться, и я сохраню вам жизнь. Вы окружены, и я готов принять условия вашей сдачи. Отбросьте пистолеты в сторону и выходите с поднятыми руками.

— Не надо пытаться меня перехитрить, сынок. У тебя остался только один шанс, и я дам тебе его всего один раз.

В ответ Маркус прицелился и начал стрелять. Он послал две пули в капот машины на расстоянии всего лишь фута от шерифа, после чего по два раза выстрелил в покрышки четырех колес, которые мог видеть со своей позиции, выведя из строя оба автомобиля.

В воздухе повисла мертвая тишина.

— Если ты хочешь сыграть так, сынок, то мы покажем тебе свою игру.

Маркус извлек из пистолета пустую обойму и вставил другую. Загнав первый патрон в ствол, сказал:

— Если ты или кто-то из твоих людей сделает хотя бы шаг к дому, вы точно узнаете, как я собираюсь играть.

Шериф не ответил. Маркус надеялся, что его действия заставят их поколебаться несколько минут. Но пройдет совсем немного времени, и они обязательно что-то предпримут. Хотя офицеры находились в очень уязвимом положении: их машины остановились слишком далеко от какого-либо укрытия. Возможно, они ожидали прибытия подкрепления. Что бы он ни придумал, делать это необходимо быстро. Чем дольше он будет сомневаться, тем меньше у них останется шансов выжить. Нужно сделать что-то, чего бы шериф никак не ожидал. Маркус всегда помнил, что лучшая защита — это нападение. Стало быть, так он и поступит. Перейдет в атаку.

— Лорен, я понимаю, как вам сейчас тяжело, но мне нужна ваша помощь, если мы хотим выйти из этой передряги живыми.

Она утерла слезы и не без труда встала на ноги. Ее глаза покраснели, и казалось, что сильный порыв ветра мог легко сбить ее с ног. Но он знал: она сделает все, что необходимо. Она была сильной женщиной, в чем он уже имел возможность убедиться.

— Где припаркована ваша машина?

— В сарае позади полицейских автомобилей.

Он посмотрел на сарай. О том, чтобы туда добраться, нечего было и думать. По крайней мере, он не видел никакой возможности это сделать.

Чарли подал голос из угла комнаты:

— Моя машина припаркована у задней двери.

Колесики в голове у Маркуса завертелись. Если бы им удалось сесть в машину, шериф и его люди не смогли бы отправиться за ними в погоню на спущенных шинах. Хотя шериф был не настолько глуп, далеко не глуп. Старый коп был способен так или иначе организовать контроль за всем периметром дома. Пусть даже позади дома находился всего один полицейский. Они могли высадить его в темноте, прежде чем подъехали к дому. А может, нет? Как бы то ни было, Маркус должен был исходить из того, что они это сделали.

Казалось, шериф по какой-то причине хотел взять их живыми. В противном случае он мог бы поджечь дом, пока они в нем находились. Маркус постарался отогнать крутившуюся в голове мысль о том, что шериф опережал его на ход. Причем опережал с самого начала.