Глава 48
— Не вздумай хоть пальцем пошевелить, — сказал Маркус. В его голосе слышались только спокойствие и собранность. Дыхание у него было ровным, а рука твердой.
За окнами бушевала гроза, ливень стучал по крыше у них над головами, как миллиарды слез, капавших одновременно. Иллюзия громкого шепота наверху только добавляла ужаса, которым и без того был пронизан этот момент. Время от времени вспыхивала молния, сопровождаемая раскатами грома.
В прошлом Маркус всегда воспринимал дождь как нечто успокаивающее, даже усыпляющее, но сейчас его звуки были подобны тысячам темных созданий, шептавшихся с пугающей настойчивостью. Судя по тому, каким стал для него этот день, у него имелись основания опасаться, что дождь продлится сорок дней и ночей, смывая все вокруг. Маркус сделал шаг вперед.
— Не подходи ближе, или девушка умрет.
Страх промелькнул в глазах Маркуса, видимость собранности улетучилась.
— Где Мэгги?
— Пока она в безопасности. К ней привязано взрывное устройство. В правой руке я держу детонатор. Я в буквальном смысле держу в руке ее жизнь, и это интригующее ощущение. Простым нажатием на кнопку я могу прикончить ее так же легко, как выключить свет. Насколько тонкая нить связывает нас с тобой, не правда ли? Все окружающие ползают вокруг, как тараканы, ведут свои маленькие бессмысленные жизни, не останавливаясь, чтобы подумать, почему мы здесь или что все это значит. А затем в один прекрасный день появляется кто-то вроде меня. И только тогда, в конце жизненного пути приходит понимание, как слепы мы были. Только тогда нас озаряет мысль, что мы заблудились в этом мире. Я практически оказываю услугу. Ускоряю этот процесс. Заставляю людей понять, как много они имели, отнимая у них все.
— Хотя я нахожу твою философию очень занимательной, почему бы тебе не ускорить процесс и не перейти к той его части, когда ты говоришь мне, что тебе нужно? Потом, в тюрьме, сможешь написать для меня целую книгу о своих взглядах на мир и о смысле жизни.
— Мы оба знаем, что ты никогда не отправишь меня в камеру. По крайней мере, живым.
— Тогда в морг. Мне все равно. Но, так или иначе, этой ночью все будет кончено.
— Ты просто болтаешь. В твоем голосе звучит подходящая случаю холодная решимость, но вот твои глаза говорят мне совсем о другом. Твои глаза говорят, что тебе не хватает духу — пока.
Праведный гнев охватил Маркуса, но он сдержался. Он действительно сомневался, сможет ли спустить курок, когда настанет момент. И не хотел проверять это на деле. Не хотел еще раз пройти тем же путем. Слишком дорого это обошлось ему в прошлом.
— Ну так давай, испытай меня, если и вправду хочешь узнать. Но только не удивляйся, когда я прострелю в твоей башке дырку и глазом не моргну.
— Ой как страшно. Тогда давай перейдем к делу. Мы сыграем с тобой в маленькую игру, и, если ты нарушишь правила, я нажму на эту кнопку и разнесу твою дорогую Мэгги на мелкие кусочки. Правила прос…
— Ты хочешь играть? Тогда может возникнуть проблема.
С удивлением и внезапным интересом Акерман спросил:
— Какая проблема?
— Дело в том, что я не играю ни в какие игры. — Одним мощным стремительным движением Маркус ударил Акермана в середину груди, опрокинув на пол.
Фальшивый детонатор вылетел из кулака Акермана. Уже падая, убийца выхватил из-за ремня пистолет Льюиса Фостера.
Маркус держал противника на мушке. Он мог изрешетить его, прежде чем тот сумел бы достать оружие, но слишком долго колебался. Акерман послал в его направлении одну за другой сразу несколько пуль.
Маркус нырнул в ближайшую к нему классную комнату, даже не заметив, что одна пуля обожгла ему плечо, и, собравшись с силами, выстрелил в ответ. Акерман поспешил укрыться в туалете для девочек.
Из своего укрытия Акерман спросил:
— Как ты понял, что я блефую?
— Это было бы не в твоем стиле.
— Но разве ты мог быть уверен?
Последовала долгая пауза.
— Я просто знал.
Акерман улыбнулся, опершись спиной о холодную стену туалета у самого входа. Все складывалось как нельзя лучше, приближая кульминационный момент его жизни. Чем дальше он шел по этой дорожке, тем сильнее становилась его уверенность в правильности выбранного пути. Маркус знал… Он просто знал.
Этот человек действительно был его другой половиной. Но в тот момент Акерман также понял, что Маркус, хоть и представлял собой грозного противника, пока еще не был готов к главному событию. Он колебался, он еще не осознал свою подлинную натуру.
Мозг Акермана заработал. Настало время для плана Б.
Чтобы удержать Маркуса на месте, он несколько раз выстрелил в его направлении. Затем подошел к небольшому стенному шкафу за последней кабинкой, открыл дверь, за которой лежало безжизненное тело Мэгги, и достал несколько предметов, необходимых для следующей маленькой игры.
После нескольких сильных пощечин Мэгги открыла глаза.
— Просыпайся, спящая красавица. Твой принц явился.
Глава 49
Маркус услышал какое-то движение на лестничной площадке и уже приготовился стрелять, когда понял, что Акерман не один.
Двигаясь назад по темному коридору, Акерман держал Мэгги как живой щит.
Она жива. Маркус почувствовал невероятное облегчение. С момента исчезновения Мэгги он казался самому себе Атласом, приговоренным к тому, чтобы держать на своих плечах небесный свод. Теперь же это бремя стало немного легче. Она все еще находилась в опасности, в руках умалишенного, но живая. У него все еще был шанс спасти ее.
— Отпусти девушку, Акерман. Все, что происходит, это между тобой и мной.
Акерман ответил несколькими выстрелами, загнав его назад в помещение бывшей классной комнаты.
— Ты совершенно прав, — сказал он. — Она между тобой и мной.
Маркус слышал, как голос убийцы, пока он говорил, постепенно удалялся — совсем как в его сне, когда Мэгги уносило от него в темные воды. Он понимал, что если позволит Акерману уйти с ней, она наверняка погибнет. Их надо было остановить здесь и сейчас. Он выскочил в коридор с пистолетом наизготовку, но их уже не было видно. Маркус в отчаянии оглядывался, продвигаясь вперед.
Где они могут быть? Что, если Акерман все заранее спланировал и предусмотрел тайный путь к отступлению? Что, если он потерял их?
Он распахнул дверь первой комнаты в другом конце коридора и выставил пистолет перед собой. Бледные отсветы, напоминающие костлявые пальцы, пробегали по потолку с каждой вспышкой молнии. Комната была уставлена пустыми партами, а на доске все еще оставались следы мела. Маркус почувствовал себя так, словно оказался в школе города призраков, и после каждого удара молнии ожидал увидеть за партами полупрозрачных детей-привидений. Но он не видел ни приведений, ни каких-либо признаков присутствия Акермана и Мэгги.
Маркус направился к следующей комнате. С каждой секундой его отчаяние и тревога нарастали, но он не мог просто так броситься за ними и угодить в ловушку, скорее всего расставленную Акерманом. Если он погибнет, то Мэгги умрет вместе с ним.
Когда он открыл дверь следующей классной комнаты, холодный ветер обжег ему лицо. Сквозняк, пронизавший комнату, создавало открытое окно, которое выходило на пожарную лестницу. Мир за окном имел странное свечение, и создавалось впечатление, что шаг туда стал бы шагом в другое измерение. Но ему уже было неважно, в каком измерении находиться. Он дойдет за ней до края вселенной и вернется оттуда, если в этом возникнет необходимость.
Через окно до него донесся крик Мэгги.
Глава 50
Маркус стоял в проеме окна, и дождь хлестал его, словно невидимая сверхъестественная сила, желавшая, чтобы он повернул назад. Однако он знал, что не сможет обратиться в бегство. Он не бегал от опасности. Не отступал назад. Никогда.
Он не видел, чтобы кто-нибудь удалялся от здания школы, да и последняя секция лестницы, ведущей к земле, была поднята. Значит, они могли двигаться только вверх. Маркус медленно выбрался на лестницу. Название «пожарный выход» в тот момент показалось ему даже забавным, учитывая, что он скорее прыгал в огонь, нежели спасался от него.
Он посмотрел вверх и увидел на самой верхней площадке две темные фигуры. Они не двигались. Они выжидали. У Маркуса скрутило желудок. Акерман что-то задумал. Он стал подниматься по металлическим перекладинам навстречу любому безумию, какое могло его поджидать.
Акерман стоял, прислонившись спиной к ограждению и по-прежнему используя Мэгги как живой щит. Маркус не видел никакой возможности выстрелить так, чтобы наверняка попасть в цель. Но даже если бы у него появился такой шанс, убийца, падая, увлек бы за собой девушку.
Он был уже совсем близко от них, когда Акерман сказал:
— Все, дальше не двигайся.
Маркус остановился, держа пистолет направленным на убийцу. Они с Мэгги встретились взглядами. Ее глаза, обычно излучавшие тепло, теперь были наполнены страхом.
— Все будет хорошо, — произнес он, обращаясь только к ней.
— Ты веришь в судьбу, Маркус?
Он перевел взгляд на убийцу и заговорил, осторожно подбирая слова:
— Я верю, что мы сейчас здесь не без причины… Верю, что наши жизни что-то значат.
— Значение, смысл. Это подводит черту подо всем, верно? Это то, что ищут все, от священника до серийного убийцы. Смысл жизни. Я даже не знал, что на самом деле ищу его, пока он сам не нашел мня… Пока на меня не снизошло озарение.
— Какое озарение? — спросил Маркус, подыгрывая ему и дожидаясь подходящей возможности.
— Понимание смысла моей жизни. Цели моего существования. Видишь ли… Я — это темнота.
Маркус не знал, что Акерман имеет в виду, и не хотел знать. Старание уяснить философию сумасшедшего иногда может привести к потере какой-то части собственного разума. Это он испытал на себе.
— Я злодей. Черная половина. Или, говоря простыми словами, плохой человек. Мне было свыше предназначено стать тем, кто я есть. Не будь на свете зла, как бы вы поняли, что есть добро? Без темноты как бы вы постигли свет? Без злодея не бывает героя. И когда я встретил тебя, я понял: вот мое предназначение. — Акерман говорил, и его глаза сверкали страстью. — Для появления некоторых героев необходим пожар или стихийное бедствие, но существую я и другие, подобные мне, кто заставляет самых обычных людей осознать, что они способны на настоящие подвиги, на проявление отчаянной смелости и мужества. Мое на