Теперь Маркус посмотрел на двустороннее зеркало, за которым находилось помещение для наблюдателей, и подмигнул Эндрю и Мэгги.
— Слушаю тебя, — сказал он, возвращаясь к своей роли.
— Объектом будет Пол Филипс.
— Кандидат в президенты? — Он не ожидал услышать об убийстве столь известного политика, но в последнее время его уже ничто не удивляло.
— Филипс негодяй. Он пытается устранить конкурентов. Это его метод. Он нарыл кое-что на нашего шерифа. Что связывает его и его деятельность с очень высокопоставленными людьми. Речь идет о самом…
— Мне известно о президенте Джеймсоне.
У помощника шерифа чуть глаза не вылезли из орбит. Но он продолжил, ничего не ответив на заявление Маркуса, что само по себе уже было ответом.
— Филипс считает, что сможет извлечь из этой информации политическую выгоду. Но не понимает, что ему не дадут дожить до этого момента. Вот и вся история.
Маркус кивнул. Наиболее влиятельные люди часто оказываются в самой отчаянной ситуации. Ведь с высоты их положения падать особенно больно. И они сделают что угодно, убьют кого угодно, лишь бы сохранить имеющуюся власть или приобрести еще большую.
— Где это должно произойти?
— В Сан-Антонио. Во время произнесения речи. Они хотят сделать это публично и всех шокировать. Будут стрелять из мощной винтовки в голову.
— Где будет располагаться стрелок?
— Понятия не имею.
Маркус послал еще одну пулю совсем рядом с головой дежурного.
— Клянусь. Я не знаю. Зато знаю, кто будет стрелять.
Маркус уже знал ответ.
— Шериф, — сказал он за полицейского.
— Да. Он никому не доверил бы такое важное дело. Филипс может сколько угодно строить из себя ангела, пытающегося привлечь к правосудию злодеев, но на самом деле он хуже любого из них. Он лгал, мошенничал и даже совершал кражи, чтобы стать тем, кто он есть сегодня, и от этого пострадало очень много людей. Шериф считает, что Филипс убийца.
Маркус поднял брови.
— Что он имеет в виду?
— Шериф нашел доказательства того, что Филипс часто встречается с проститутками. Пару лет назад, когда его карьера пошла вверх, одна из них увидела в этом шанс разбогатеть. Она попыталась шантажировать Филипса. В следующий раз, когда ее увидели, она была уже распухшим от воды трупом, выброшенным на берег Миссисипи. Не надо быть математиком, чтобы сложить два и два в этом деле. А шерифу удалось связать его еще с несколькими смертями, произошедшими при таинственных обстоятельствах. И этот человек собирается стать следующим президентом Соединенных Штатов Америки. Шериф этого не допустит. Он видит в этом возможность избавить мир от коррупции на самом высоком уровне. Когда станет известно о прошлом Филипса, это заставит многих людей внимательнее присмотреться к тем, кто управляет нашей страной.
Маркус кивнул, снова поразившись тому, что его уже ничто не могло шокировать.
— А как насчет нашего нынешнего президента? Что обнаружат люди, если начнут рыться в его грязном белье? Шериф не может убить всю страну.
В глазах дежурного вспыхнуло возмущение.
— Президент Джеймсон великий американец и великий человек. Он все делает во имя правды и справедливости. Он старается вернуть эту страну к идеалам отцов-основателей, отнять власть у тех, кто попирает эти идеалы. С нашей помощью он сделает страну снова великой.
Маркус сдержал желание добавить к его словам остроумный комментарий. Не было смысла спорить с фанатиком.
— Уверен в этом, — только и сказал он. — Есть что-то еще, о чем мне нужно знать?
Лицо полицейского искривилось в мстительной ухмылке.
— Да, — процедил он. — Они собираются повесить убийство на тебя.
Вот почему я был нужен шерифу живым… Я должен стать козлом отпущения. Но и эта новость не произвела на него впечатления. Он больше не удивлялся тому, что с ним происходило, и не испытывал жалости к себе. Он просто плыл по течению, принимая удары и ожидая подходящего момента, чтобы нанести удар самому.
— Первоначальный план, — продолжал помощник шерифа, — состоял в том, чтобы подставить Акермана. Именно для этого его и приберегали. Он очень вовремя оказался в нашем округе. Шериф поймал его. Это сработало бы отлично. Красота плана заключалась в том, что не потребовалось бы никаких объяснений, никто не стал бы задавать лишних вопросов. В конце концов, всем известно, какой псих этот парень. Нетрудно было бы поверить, что он захочет убить кандидата в президенты после всех тех людей, которых прикончил. Но когда ты позволил Акерману сбежать, план пришлось менять. Шериф сделал несколько телефонных звонков, немного покопался в твоем прошлом и узнал, что ты сделал в Нью-Йорке. Пусть дело и замяли, не требуется большого труда, чтобы найти старые скелеты в шкафу. Его друзья в Нью-Йорке собрали достаточно информации и смогут пролить свет на случившееся. Тебя изобразят эдаким ангелом-мстителем. Сбившимся с пути молодым человеком, желающим избавить мир от всех грязных политиков. Точно так же, как ты расправился с тем сенатором в Нью-Йорке. Замечательно еще и то, что шериф может представить доказательства преступлений Филипса и заставить всех поверить, что ты случайно узнал обо всем этом и решил опять взять правосудие в свои руки. Все будет чисто, комар носа не подточит, как и любит шериф. Ты — прекрасный козел отпущения. Даже лучше, чем Акерман.
Маркуса вновь охватил гнев. Его взбесило не то, что шериф собирался повесить на него преступление, а то, что люди, подобные шерифу, всегда в таких случаях выходили сухими из воды. Но только не в этот раз. Со мной этот номер не пройдет. Он почувствовал, что теряет контроль над собой.
Маркус наклонился к самому лицу дежурного, на котором играло подобие улыбки.
— А если случится так, что я буду ужинать в переполненном ресторане, посетители которого подтвердят, что я находился очень далеко от места преступления? Или обращусь в газеты? Что, всем этим людям тоже придется исчезнуть?
— Таковы правила игры.
Маркус приставил пистолет ко лбу полицейского. Глаза у помощника шерифа расширились от страха.
Маркус склонил голову набок и напряг шею.
— Я не играю ни в какие игры.
Его собеседник закричал.
За тебя, Аллен. Он спустил курок. Крик оборвался.
Эндрю ворвался в комнату и уставился на них, не веря собственным глазам. Маркус сунул пистолет за ремень брюк.
Боек ударил в положенное место, но выстрела не последовало: он вставил всего два патрона в пятнадцатизарядную обойму.
Маркус заметил, что полицейский обмочил штаны.
— Сладких снов. — Он достал блэкджек, нанес помощнику шерифа удар по затылку и вернул его в мир грез.
Глава 57
При виде грязного номера в мотеле у Мэгги мурашки поползли по спине. Это было место, которое обычно снимали на час, а не на сутки. Убогие зеленые обои на стенах, зеленоватый цветочный узор на покрывале, телевизор, у которого не было пульта управления и программы приходилось переключать поворотом ручки. Ремонт здесь не делали еще с семидесятых. Она невольно подумала, что тогда же, наверное, и в последний раз стирали постельное белье. Ей казалось, что она видит тысячи крошечных насекомых, копошащихся в матраце под простынями, в каждом темном углу комнаты. Она решила, что будет спать в одежде и обуви, если вообще заставит себя лечь.
Маркус спал на кровати, прикрыв рукой лицо, и дышал глубоко и размеренно. Его явно не тревожили мысли о клопах, блохах и вшах. Быть может, в сложившихся обстоятельствах это не должно было беспокоить и ее, но все же беспокоило.
Она сидела в кресле и смотрела на него. Пыталась представить себе, что может произойти между ними, когда вся эта ситуация придет к завершению. Сможет ли Маркус когда-нибудь простить себя? Она считала, что тогда в Нью-Йорке он поступил правильно, но знала, что не убедила его. Он имел ужасную привычку наваливать себе на плечи все мировые проблемы. Вопреки его спокойствию и внешнему облику крутого парня, она понимала: в глубине его души таилась невыносимая боль.
Не убирая руки, Маркус сказал:
— Я не могу спать, когда ты так пристально на меня смотришь.
Как же он…
— Почему бы нам просто не обратиться в прессу? — спросила она.
— Во-первых, ты не можешь просто так прийти с улицы и выступить по общенациональному каналу с заявлением, что президент собирается избавиться от конкурента посредством заказного убийства. Во-вторых, даже если бы нам удалось выступить по телевидению или найти нужного журналиста, у нас нет никаких доказательств. Кто нам поверит? Они смогут дискредитировать нас, облить грязью, чтобы потом замести все под ковер, прежде чем утренние газеты поступят в продажу. В-третьих… Я не хочу больше никого подвергать опасности.
— А как насчет интернета? Мы смогли бы по крайней мере сообщить об этом.
Он усмехнулся.
— Еще одна теория заговора? В интернете полно таких историй.
Она немного поколебалась.
— Мы можем сбежать.
Он сел на кровати и посмотрел на нее. Она подошла и села рядом.
— Мы можем уехать далеко-далеко. Можем пересечь границу и больше не возвращаться. Через пару дней окажемся в стране, откуда нет экстрадиции. Ты не обязан ничего делать.
Он отвел глаза и уставился в стену. Какой-то момент прошел в полном молчании.
— Если мы ничего не сделаем, то кто сделает? Перед тем как умереть, Аллен Брубейкер сказал мне: «Для торжества зла достаточно, чтобы хорошие люди бездействовали». — Он еще некоторое время помолчал, а потом посмотрел ей в глаза. — Я собираюсь кое-что предпринять. Иногда дело не в том, добьешься ты успеха или нет. Необходимо заявить о себе, сделать так, чтобы с тобой считались. И при этом знать, что поступаешь правильно. Я лучше умру, защищая то, во что верю, чем буду жить, отворачиваясь.
И снова между ними повисло молчание. Но никто из них не отвел глаза.
— А ты знаешь, что это можно считать нашим третьим свиданием? — спросила она. — На втором свидании целуются. А что делают на третьем?