Не о том думаешь, Витек! Светлого времени осталось всего ничего. Успеем ли вернуться до темноты?
Буран отправил Колю и Петра доставить пленника. Я сбегал в свои апартаменты, в спешке вывалив все содержимое своих закромов. Звякнул массивный золотой браслет с чарами пространственного кармана. Вот это удача! Сунул его в подсумок, мало ли что у главаря с собой важного? Долбанный цейтнот не дал возможности насладиться сортировкой трофеев! Грабеж врага обязан приносить удовольствие, а не одну лишь прибыль. Иначе война превращается в бухгалтерию.
Золотые украшения и одну банку, набитую сферами и песком, отдал Каролине сопроводив устными инструкциями. Кто знает, чем обернется поздняя вылазка? Община должна жить и развиваться. Искры, осколки и таланты — бессовестно зажал. Загрузил себе весь наличный запас живой воды и сумку с бинтами. Прихватил связку факелов, полбутылки масла и пополнил боекомплект дротиков. Перекинул несколько крупных накопителей в дежурную емкость в подсумке, проверил заряд амулета и браслета с резервной сферой. Щит на спину, зачарованную дубинку за пояс, копье в руки и вперед, выполнять неожиданное задание.
На ходу приказал Николаю отправить в зиндан троих разбойников и подготовить дежурную группу из четырех бойцов. На случай, если притащим хвост.
Бывший главарь шайки фуражиров выглядел жалко и вонял отвратительно. Кровь из ушной раковины перестала течь и его колотило от страха. Буран приказал конвойным напоить пленника, чтобы тот ненароком не сдох по дороге. Потом объявил, что-либо он очень быстро идет с нами, либо мы его понесем. Но прежде отрубим ему ноги, чтобы не перетрудиться. Абориген согласился идти на своих двоих.
Но перед барьером по причине позднего времени зассыха все же поймал панический ступор и добрый пинок в задницу. Может, решил, что мы собрались его скормить мертвякам. Снова завыл и залился слезами. Мне пришлось тащить вонючее туловище до моста, а потом подгонять и направлять. Набросив ему на шею веревку, сосредоточился на обязанностях конвоира, усиленно поглощая ману из окружающего пространства. Безопасник шел первым и деликатно, практически незаметно, «щупал» руины в радиусе сотни шагов.
Чтобы наш подопечный меньше паниковал, Буран начал с ним общаться. На простой и короткий вопрос разведчика: как тебя звать-величать, гость незваный? — пленник разразился пространной тирадой, почти не заикаясь. Из-за сильного влияния местного диалекта его версию Всеобщего я понимал с пятого на десятое. Но все же уловил, что он «сын прославленного и светоносного из древнего и великого рода» и «достойный благодетельный муж, сияющий золотыми лучами» собственной персоной. Чемпиона по вычурным именам сократили до Оршиида, что в переводе означает «сияющее солнце». Вот почему на нем столько золота висело — усиливало природное сияние. Только снял с него позолоту и в остатке бьющая наотмашь вонь. И назойливые мухи.
— Достойные мужи не воруют! — назидательно сообщил Буран на всеобщем, — Не бегают от жалких бесов, словно трусливые шакалы. И не ссутся в штаны.
— Ему позволительно. Из «достойных мужей» мы его разжаловали, — подержал игру, добивающую остатки душевного равновесия узника, — Ярослава отстрапонила как любимого клиента. Правда копьем.
— Огонь-баба! Ублажила дорогого гостя! Яйца хоть при нем?
— Полный комплект, но помялись слегка. Сопротивление при аресте.
— Бывает. Ему обстоятельный разговор предстоит. Яйца помогут отвечать быстро и честно.
Мы, конечно, рисковали, негромко беседуя по ходу движения среди заброшек и так делать нельзя, но подопечного следовало подготовить к беседе с отцом-командиром наилучшим образом. По уму, колоть его надо было еще на поляне, среди трупов подельников. Но я тогда понятия не имел, о чем спрашивать. Поглумились под действием скверны совершенно бестолково. Слегонца посчитались за Ярославу с Вероникой.
Выслушав наш диалог, Оршиид весь в соплях и слезах поклялся, что все расскажет, все сделает и подарит нам десять лучших рабынь. Лишь бы его не пытали и сохранили жизнь. На что я тихонько рассмеялся и сильнее обычного дернул поводок.
— Совсем ты себя не ценишь, дорогой ты наш! — возмутился столь низкой ценой Буран, — Выгоднее тебя собакам скормить. Или в дешевый бордель продать.
Но только после того, как служба внешней разведки Новой земли выбьет из него всю возможную информацию. Правда, бывший хозяин людских судеб отправится не в бордель, а на полезный компост. Озвученные перспективы проняли аборигена до кишок. Ведь мифические для жителя лазурной бухты собаки — животные нечистые, про рабство в доме терпимости не стоит и говорить. Он искренне молился Солнцебогу, призывая защитить своего верного слугу и покарать грязноротых демонов. За что немедленно получил по сопатке от верного адепта Тысячеликого и лишился тех крох маны, что успел накопить. Выкроил момент, чтобы доложить Бурану важное:
— Наш друг немного понимает русский, но это ведь неважно? От Ярославы из общины Султана получена инфа по базе этой банды. Сидят в городском водохранилище, это дворец-колодец. Есть стационарный телепорт, управляемый с той стороны, запасы продовольствия и колониальных товаров. Часть банды пришла вчера, остальные сегодня утром. Объект примерно в полутора часах ходу от нас. Султан работает на врага, переправляя продовольствие, купленное у бракхутов. С ним осталось четверо бойцов, местный шаман и несколько землянок. По словам Ярославы, их убежище внезапно окружила большая толпой нежити. Носильщикам пришлось вернуться к остальному отряду, а тут я: здравствуйте, вам пора ответить за все.
— То есть ты перебил их отряд, но об этом врагу пока неизвестно?
— Выходит так.
— За-ме-ча-тель-но! — протянул он и задал этот вопрос пленному на всеобщем языке. Слова полились сплошным потоком, только припев «не убивайте!» повторялся слишком часто.
Прямо по курсу объявились два драугра. Плохая новость. Древняя нежить явно не по своей воле из подземелий вылезла. По позам видно — поставлены тут дозором. Оршиид всхлипнул и шумно испортил воздух.
— Этим их не проймешь, золотого говна ты кусок. Щас дядя Буран покажет высший класс.
— Витя, серьезней будь! — одернул меня напарник, — Не в парке с девками гуляем.
Последовал совету, оставив при себе шутку про бородатую девушку с небольшим сюрпризом в трусиках. Тем более, Оршиид и его подельники нижним бельем не пользовались принципиально. Проще проветрить, чем каждый день мыться, ага.
Буран взял тварей на себя, двумя ударами копья развалив черепа и для пущей гарантии покромсав конечности. Не задерживаясь для ритуала, ускорили шаг. Буквально кожей ощущая, как сгустившаяся в окнах и дверных проемах зданий тьма провожала нас недобрыми взглядами.
Вопреки опасениям, горы гниющего мяса перед зданием не оказалось. И даже обглоданных дочиста костей на поле боя осталось совсем немного. И это вторая плохая новость. Просто хуже некуда. Только костяных големов нам тут не хватало для полноты ощущений.
Разбирать баррикаду пришлось мне. Буран стоял на страже. Развязывать путы на руках пленника долго, да и толку от него никакого. Абориген обессиленно оперся на стену, обильно потел, дрожал и попердывал, собираясь вот-вот сбежать от жестокой реальности в спасительный обморок.
— На десять часов двое одержимых. Дистанция двести, — буднично проинформировал меня товарищ, — И на три часа смешанная группа, двести пятьдесят шагов.
— Сволочи! — камни полетели в сторону еще быстрее, — Что ж вам дома не сидится? Прыщи на жопе мешают?
После активации маячка в центре круглого зала время тянулось словно мед, напрягая нервы с каждой минутой. Нам предстояло сомнительное удовольствие — долгая ночная прогулка по улицам столицы княжества во власти нежити и порождений Бездны. К бабке не ходи, на вызванные порталом возмущения в эфире соберутся все ходячие.
Привязав пленного к колонне, как следует подпер дверь и, активировав над головой Благосвет, прогулялся по «библиотеке», инспектируя содержимое глубоких ниш в стенах. В прошлый раз было не до того. Ближайшие ко входу стояли пустыми, но в нескольких дальних покоились ряды высоких и широких каменных цилиндров, покрытых непонятными символами, а впоследствии пылью и паутиной. Мое внимание привлек один, лежащий на полу. Слабенький отголосок неизвестного колдовства заставил проверить находку магическим зрением. Смахнул припорошившую пыль и осторожно взял необычную вещицу в руку. Увесистый! Поскольку сделан из добротной камнестали. Идеально ровную поверхность покрывал шикарный узор из клинописных значков, нанесенных с удивительной точностью. У меня в руках было некое подобие свитка. Но зачем делать записи на тяжелом и неудобном материале? Делов-то, изобрести папирус! Или тут записано нечто, что должно остаться в веках, с гарантией пережив своего создателя?
— Знаешь, что это? — спросил меня Буран на русском, отвлекшись от написания рапорта.
— Законы? Летописи?
— Близко. Нечто похожее в формате песен, — и пояснил, — До катастрофы у бракхутов была своя письменность. Это сейчас они на остатках былого величия на вампумы из бусин молятся. Здесь их вожди, сенаторы и прочие лучшие люди собирались хором попеть о славном прошлом. Очень певучий народ. Был.
Мое сознание отреагировало причудливо. Из прошлой жизни всплыла фраза: «Чувак, это рэпчик!» и картинка с афроамериканцами в балахонах, поющими в церкви. Окинул взглядом купол, как бы оценивая акустику здания. Вот где-то здесь стояла трибуна с крепежом для каменного валика. Который посвященные слуги время от времени поворачивали, выполняя функцию титров в караоке для хозяев жизни. Песенками сыт не будешь, зато древние носители информации наверняка стоят реальных денег. О, да тут еще и симпатичные таблички стопочкой меня заждались!
— Как думаешь, коллекционеры в Новой много отвалят за эдакую красотищу?
Показал напряженному соратнику идеально ровную прямоугольную табличку с надписями с двух сторон. Скрижаль с кодексом строителей бракхутизма? Типографская форма в камне?