Зависшие на мгновение в воздухе снежинки с тихим шорохом ложились на изломанные стволы деревьев, на кучи выброшенной взрывами земли, на мертвые тела, а из чащи на прогалину сплошным шевелящимся потоком хлынули жуткие, кошмарные существа.
Здесь, казалось, собрались герои сказок, легенд и мифов всего человечества. Кентавры соседствовали с грифонами, василиски — с мантикорами, драконы и гарпии — с циклопами и единорогами. Попадались и совершенно причудливые, фантастические создания. Илья понятия не имел о науке демонологии и не мог классифицировать всех непрошеных гостей, да и не до того ему было в тот момент.
Оскаленные пасти, когти, шипы, вздыбленная на загривках шерсть, чешуйчатые спины, извивающиеся щупальца, змеящиеся хвосты, кожистые крылья — все это лавиной неслось вперед, и он обмер, понимая, что стоит прямо на пути этой неистовой своры чудовищных монстров.
«Вот так и приходит смерть», — как-то слишком спокойно подумал Илья и закрыл глаза…
Внезапный грохот оглушил его, а сильная взрывная волна швырнула вбок, к зарывшемуся в снег джипу. Кое-как очистив лицо от снега, Илья приподнялся над сугробом, в который улетел, да так и застыл, пораженный.
А там, где еще несколько секунд назад мчалась вперед, не разбирая дороги, Орда Хтоноса, шел яростный и беспощадный бой.
Прямо из дрожащего, будто от нестерпимого жара, воздуха на хтонических тварей прыгали удивительные многорукие бойцы в черных шипастых доспехах. Их кривые клинки рубили чудовищ с такой скоростью, что человеческий глаз не в состоянии был уследить за этой мясорубкой.
«Так вот они какие, ноктопусы! — догадался Илья. — Пастыри бросили против Хтоноса свою гвардию! А я? Что мне делать? И куда девался этот хренов Удбурд?»
Битва тем временем все разгоралось. Еще пару раз прогремели мощные взрывы, раскидывая монстров Орды, а ноктопусы, выстроившись клином, с нечеловеческим, каким-то реактивным ревом врубились в клыкасто-когтистую мешанину, неистово работая своими черными клинками.
В этот момент Илье показалось, что все — восьмилапые спецназовцы Великого Круга одолели Орду и сейчас хтонические твари обратятся в бегство.
Но тут, словно по мановению волшебной палочки, из щетинящегося по краю прогалины кустарника выметнулись десятки, если не сотни небольших серых созданий, похожих на ожившие кучи тряпья, и ударили в тыл ноктопусам.
Серый шевелящийся ковер буквально покрыл собой восьмилапых, остановив их натиск. Теснимые ноктопусами к лесу чудовища Орды радостно взвыли — и накинулись на своих врагов. Некоторое время в сплошной массе сражающихся было трудно что-либо разобрать, но затем шум битвы начал стихать — как будто кто-то уменьшил громкость.
Все меньше и меньше хтонических тварей бросались в атаку, и все меньше и меньше ноктопусов вскидывали свои губительные клинки в смертельном замахе.
Илья, увлеченный невиданным зрелищем противостояния двух нечеловеческих армий, забывшись, встал — и едва не поплатился за это жизнью.
Видимо, кто-то из смертельно раненных ноктопусов, понимая, что битва проиграна, решил забрать с собой побольше врагов и привел в действие взрывное устройство такой силы, что от взрыва, прогремевшего над прогалиной, повалилось несколько деревьев, а хтонических тварей буквально разметало по окрестностям.
Впечатанный в дверцу «Троллера», оглушенный и ослепленный Илья судорожно хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Сквозь алую пелену он с трудом различил, как к нему ковыляет, перебираясь через поваленные березы, огромное темное существо.
Кое-как протерев глаза, Илья пригляделся — и замер. Прямо перед ним, буквально в пяти шагах возвышался порождением ночного кошмара ноктопус.
Выпуклый вороненый панцирь его обильно покрывала кровь, слизь и грязь. Шипы на наплечниках и налокотниках были обломаны, все три левые лапы-клешни безжизненно висели, но правые грозно сжимали зазубренные искривленные клинки, занесенные над Ильей.
Кривые толстые ноги ноктопуса, закованные в броню, глубоко ушли в снег. Судя по всему, весил гигантский гвардеец Великого Круга никак не меньше двух центнеров.
Плоский низкий шлем ноктопуса с узкой щелью для глаз походил на голову какого-то пресмыкающегося. Илье показалось, что он различает в темноте зеленые безжалостные глаза, смотрящие на него.
Лязгнув сталью, ноктопус сделал шаг вперед. Он, видимо, никак не мог взять в толк — откуда тут, на смертном поле, где яростно бились бойцы Великого Круга и твари Хтоноса, взялся живущий и смертный и что с ним делать…
Наверное, восьмилапый гвардеец все же убил бы Илью — просто на всякий случай, чтобы не получить удар в спину. Но судьба распорядилась иначе: когда три черных клинка уже взлетели в холодный предрассветный воздух, готовые обрушиться на беззащитного человека, из гекатомбы мертвых тел вырвалась вдруг живая зеленовато-желтая крылатая стрела и устремилась к ноктопусу.
Илья видел, как черный громадный воин легко, словно балерина, развернулся, одновременно уходя в сторону, но крылатый змей Зилант, что сжимал в своих кольцах «Троллер» под Средневолжском, оказался проворнее.
Он ударил ноктопуса головой в корпус, и восьмилапый с грохотом полетел в снег, потеряв все свои клинки. Зилант мгновенно обвил врага и принялся давить. Илья явственно слышал, как скрипела сминаемая броня, как рычал гвардеец Великого Круга, тщетно пытаясь освободиться…
Но на войне профессионал — всегда профессионал. Даже умирая, он найдет способ забрать жизнь своего врага. Когда рычание ноктопуса перешло в предсмертный хрип, восьмилапый последним усилием вскинул одну из своих бронированных клешней и вонзил единственный уцелевший налокотный шип глубоко в желтый глаз Зиланта.
Змей завизжал, забил хвостом, раскидывая вокруг грязный снег, но жизнь уже покидала его могучее тело, и вскоре он замер, бессильно распластав крылья. Одновременно с ним затих, задохнувшись в смятом, словно консервная банка, доспехе, и ноктопус.
И воцарилась над прогалиной звенящая, неестественная тишина…
…Два черных клинка поверженного ноктопуса торчали из сугроба, словно кто-то тянул из-под снега руку с растопыренными «викторией» длинными кривыми пальцами.
— Победа… — прошептал Илья и выбрался из снежной ямы, в которую его швырнул последний взрыв. Помахал руками, пару раз присел — вроде все цело, только в ушах шумит, голова кружится да еще безумно хочется в туалет.
Однако прежде чем облегчиться, он добрался до мечей ноктопуса, вытащил их и понес к машине.
Только тут он увидел, во что превратился джип. Стекла с пассажирской стороны выбиты, крыша пробита толстым корявым суком, крыло разодрано о торчащий из снега пень, дверцы вмяты…
— Да чтоб вашу мать… тридцать три раза без передыха! — с чувством выругался Илья, швырнул клинки на заднее сиденье и тут увидел Удбурда.
Зеленоглазый Пастырь шустренько бежал по прогалине, волоча на плече изрядно округлившийся мешок. Еще издали он закричал:
— Скорее, живущий и смертный! Скорее! В машину!
— Обождешь… — процедил Илья, отвернулся от погибших и расстегнул ширинку…
Небо над его головой начинало сереть — самая длинная ночь в году наконец-то закончилась…
Глава двенадцатая
Далеко на востоке, в сырых и влажных подземельях Пустого Колодца ползла, волоча раздувшееся брюхо по черным камням, огромная коричневая жаба.
Застыв на краю большого грязевого озера, от которого валил невидимый в темноте пар, жаба по-человечески скорбно вздохнула, и одинокая слеза скатилась из ее красноватого глаза светящейся перламутром жемчужиной.
Оцепенение ее длилось недолго. Опустив плоскую, усеянную бородавками, чудовищную морду вниз, жаба погрузилась в черную теплую жижу и принялась извергать из себя длинные слизистые тяжи икры. Похожие на исполинские бусы, тяжи ложились в теплую грязь, и внутри гигантских, с бычью голову икринок начинался таинственный процесс развития новых детей хозяйки Пустого Колодца.
За миллионы лет своей бесконечной жизни она не раз по воле Большухи провожала своих отпрысков в походы и набеги. Часто бывало, что все дети Скользкой гибли в яростных битвах, но всякий раз воинство Хтоноса возрождалось вновь — для новых сражений…
Интердум квартус
Стоящий-у-Оси и Поворачивающий Круг плечом к плечу замерли возле серого каменного стола посреди темного зала, а из мрака многоголосым хором неслись негодующие голоса членов Великого Круга:
— Это неслыханно! Даже живущие и смертные проводят разведку перед ответственными операциями!
— Гибель Высокой Комиссии — на вашей совести!
— Тридцать Пастырей-Изгнанников погибли от оружия Слепцов! Такого не было никогда!
— Двенадцать рук ноктопусов — слишком большая цена за разгром Орды Хтоноса!
— Руководство некомпетентно!
— Вы поспешили с Кровавой Стрелой!
— Позор!
— Позор!!
— Позор!!!
Поворачивающий Круг спокойно выслушивал все это, лишь изредка улыбаясь уголком рта. Дождавшись, когда упреки несколько стихли, он сказал, обращаясь к собравшимся:
— Почитаемый эррис! Мы с моим коллегой и верным другом эрри Арксом Стипесом рады, что небывалый по своим масштабам Прорыв Хтоноса остановлен. Основные силы Темной Девы уничтожены…
— Да, но какой ценой! — выкрикнул кто-то.
— Почитаемый эрри… э-э-э… Антэ Диэм? Да! Вы совершенно верно подняли тему цены, заплаченной за победу…
По невидимым в темноте рядам Пастырей пробежал возмущенный гул голосов — называть имя Говорившего-из-Тьмы было не принято, кем бы он ни оказался.
Эрри Орбис Верус тем временем продолжил:
— Однако! Цена — это понятие слишком широко трактуется даже живущими и смертными. И я считаю, что нам не следует употреблять его здесь. Я бы предложил иное слово: жертва! Мы принесли на алтарь Великого Круга жертву, причем, почитаемый эррис, заметьте: жертву осознанную!
— Как это понимать? — звонкий выкрик вновь прервал явно заготовленную речь Поворачивающего Круг.