Голова привычно заплыла в сетку прицела. Угол был почти такой же, как при стрельбе по рубке.
— Дыньс, — толчок в плечо не помешал рассмотреть, как пуля пропорола снайперу горло и фонтанчик крови цыркнул на палубу.
Но он не был мертв. Более того, он моментально определил мою позицию и я увидел как винтовка будто в замедленной съемке повернулась в мою сторону.
«Беглый огонь», — скомандовал себе я, не желая вступать в импровизированную дуэль, но спешка плохой советчик. Первая пуля ушла левее, вторая следом и только третья выбила темное пятно на плече стрелка.
Разбирая эту ситуацию позже, я понял, насколько мое персональное время сработало на меня — я оказался все-таки шустрей. Парень еще упорно пытался поднять винтовку раненой рукой, но следующие два выстрела поставили точку в этом несостоявшимся обмене «любезностями».
Неожиданно я увидел, как в том месте, где мелькала лишь голова часового, идет странная возня, и понял — противник разворачивает в нашу сторону крупнокалиберный пулемет, доставленный вчера ночью.
Выдернул-бросил под ноги почти пустой магазин и выхватил из разгрузки полный.
— Пыкс, — плотно сел он на место.
— Работаю главный калибр, — надавил я кнопку дуплекса.
Первая пуля в обойме оказалась с трассером, так что помимо войны получилось еще и целеуказание. Шквальный огонь ПК неожиданно перенесся именно к главному калибру, не давая мне толком пострелять, и только глянув на палубу, я понял что происходит.
Команда наших десантников пошла на абордаж.
Неожиданно я узнал в сноровисто карабкающейся по якорному канату фигурке Сашку Рубана. Судя по белой бейсболке одетой козырьком назад, именно он выступал водителем грузовика, так удачно откатившимся перед самым столкновением с вертолетом.
Удивиться неожиданной ловкости «ожившего» товарища я не успел.
Часть абордажной команды уже находилась на палубе и там завязалась странная рукопашная.
Появилось ощущение, будто наступающие не чувствуют боли. Вот один из китайских бойцов ловко нанес удар прикладом по голове десантника, а тот лишь оскалился и просадил его сходу зажатым в руке каким-то штырем. Ему тоже явно досталось, но скорости он не убавил.
Команда судна была, похоже, обречена, и я решил страхануть лишь Рубана когда он все-таки перевалится через борт.
Соображения оказались излишними. Ловко прыгнув на палубу, Саня в рукопашную ввязываться не стал, а, видно имея четкую задачу, понесся, уворачиваясь не хуже игрока в регби. Скорость его показалась нечеловеческой, и тут я понял что происходит — вся абордажная команда была накачана до самого основания сывороткой ярости, а Рубан еще непонятно чем — слишком уж необычными оказались его траектории.
Маневры Сашки не остались незамечены, и кое-кто решился-таки преградить ему путь. В прицел, через который я разглядывал Сашкин бросок, заплыл вдруг здоровяк, которого никак не могли уработать двое десантников из абордажной команды.
Тот ловко орудовал двумя пистолетами, используя их в рукопашной будто кастеты. Над Сашкой же он поставил совсем другой эксперимент и выпустил в него метров с трех несколько пуль. Я вдруг увидел, как пошатнулся мой товарищ, и на груди его появилось мокрое пятно, однако прыти он не убавил. Ловко заскочив на трап, ведущий в радиорубку, он шустро поднялся на капитанский мостик.
Верзила от такой картинки успел только рот разинуть, как один из десантников использовал-таки его замешательство и уложил точным выстрелом.
Схватка заканчивалась. Перевес был уже явно на стороне нападающих.
Главный калибр противника сиротливо нависал на самой высшей точке заправочного комплекса, так и не сделав ни одного выстрела. «Ротный» ПК, загасивший его, примолк, не решаясь больше «мести» палубу, где добивала противника ошпаренная сывороткой ярости абордажная команда.
Рубан, невзирая на ранения, тоже чувствовал себя неплохо, и они вдвоем с одним из десантников вывели на мостик видимо капитана, приставив к его голове пистолет. Судя по расстроенному лицу, сопротивляться тот не собирался, и через несколько секунд пришел в движение подтянутый к борту трап.
Стрелки, оставшиеся на берегу бежали сейчас сломя голову, а команда, в белой форме выскочившая как из-под земли отдавала швартовы, явно собираясь отчаливать.
Нежданный солнечный зайчик ударил мне в глаза, выбивая во рту противный металлический вкус.
Пулеметчик, так ловко поддержавший меня огнем, указывал мне сейчас на судно, что-то пытаясь объяснить, но в этот момент ожила рация.
— Вертолеты идут, — хрипнула Карина, — Готовься. Не успели свалить.
«14»
Не знаю, кто там сидел у «наших» на связи-наблюдении, но «сценарий» вдруг поменялся.
Абордажная команда, только-только расправившаяся с противником, повалилась вдруг на палубу и каждый замер в своей позе среди неподвижных тел.
Трап миролюбиво опустился на бетонку пирса, приглашая на борт гостей, и по нему скользнула обратно неясная тень, двигавшаяся никак не медленнее Рубана. Видимо этот фигурант и взял на себя командование группой десантников, не успевших забраться на борт, потому что те развернулись и шустро понеслись к угрюмо повисшему крупнокалиберному пулемету на самой верхотуре топливозаправочного комплекса.
Четкость команд отдаваемых невидимым шефом и мастерство исполнения подкупали.
Грохот лопастей уже рвал воздух, заставляя меня вжиматься в кресло и не шевелиться.
Сильно хотелось зажмуриться, но выручила Карина.
— Спускаться поздно. Только в самом крайнем случае, — летел из похрипывающего динамика ее голос, — Стрелять тоже забудь. Если засекут ты сто процентный труп. Похоже, сейчас будет мой выход — два выстрела — две цели — Молись… Аминь!
Дуплекс щелкнул, разъединяясь, а я лишь бессильно помахал пальцами куче контейнеров, где укрылась воительница.
Вертолетов оказалось три. Задрав «хвосты» и опустив морды, они напомнили мне сейчас сказочных ящеров идущих боевым порядком в атаку.
Рев газотурбинных двигателей приближался.
Прибросил насколько быстро смогу вывалиться из кабины в случае опасности. Походило, воительница права: основная беда — мой недостаток маневра.
Глянул в бинокль на владельца «ротного ПК». Парень уже сменил позицию, и говорил сейчас с кем-то по рации. На мое удивление он оказался европейцем. Разгрузка-берцы были одеты поверх белой офисной рубашки и серых в недавнем прошлом брюк.
«Хорошая у нас компания», — разглядывал я изображающих трупы десантников. Все они при ближайшем рассмотрении выглядели несколько комично, и команда явно была сборной.
Азиатов среди них я увидел всего двоих, зато фиолетовый оттенок кожи бойца затаившегося возле главного калибра на берегу сомнений в его афроамериканском происхождении не оставлял.
О большем задуматься я так и не успел.
Кабина завибрировала от воздушного потока и надо мной прошли грузные стальные туши.
Управляемые ракеты свешивались под брюхом не оставляя сомнений — именно эти «парни» громили нашу базу прошлой ночью.
Я попытался еще раз поставить себя на место противника, и решение затаиться, сразу показалось единственно верным.
Что бы сделал я на их месте? Да поступил бы, точно как они.
Для начала вертолеты строем дали круг, а потом один спустился над палубой прямо передо мной и с турели вниз полетели канаты.
В этой команде оказались только азиаты. Естественно — другого и быть не могло. Китайский монстр почти оправился и владел теперь хорошо вооруженной-обученной армией готовой растерзать любого чужака.
Парни в камуфляже и касках споро валились за борт, а «провожающий» десантников офицер каждому говорил что-то на ухо и хлопал по плечу.
«Один, — машинально отсчитывал я фигурки на веревках, — Два, три», — Арифметика моя прервалась неожиданно. Офицер с нашивками вдруг что-то почувствовал и, подняв голову, встретился со мной глазами. — Б…ть — только и успел проговорить я, рассматривая «округляющиеся» глаза вояки.
Ждать смысла не было. Офицер еще что-то кричал и тянул из-за спины автомат, когда я поймал его лицо в прицел и плавно потянул за спусковой крючок.
Винтовка послушно отозвалась «по-товарищески» ударив в плечо.
Выстрел в реве лопастей был почти не слышен, и оппонент рухнул вниз, открывая мне спину пилота в каске.
— Прибыл первым, — ехидно проводил его я, глядя, как шмякнулось на палубу тело, опережая бывших подчиненных, и почему-то совсем не ощутил страха.
Останавливаться теперь было нельзя, потому как прибывших на палубу десантников встретили бодрой рукопашной наши абордажники но рассматривать схватку я уже не мог.
Спина пилота покачивалась в прицеле вместе с вертолетом.
— Танг, — выдохнула винтовка, провожая пулю, и через долю секунды махина качнулась-пошла боком в сторону раздолбанного грузовиком геликоптера.
— Срывайся дурень, — захрипела рация Карининым голосом, и тут я увидел, как тянутся ко мне белые нитки следов управляемой ракеты.
Время привычно замедлилось, и не успел я вывалиться из кабины, как грохот взрыва потряс всю конструкцию крана.
Но… Мне опять «повезло». Я находился ниже геликоптера, и попасть в меня, у них не получилось. Ракета лишь разломила взрывом стальную конструкцию напополам, и сейчас мы валились вниз на приближающуюся груду контейнеров на площадке.
— А-а-а-а, — зажмурился-таки я, понимая — теперь уж точно не вывернуться.
По-моему, на какое-то мгновение сознание оставило меня, а когда глаза открылись, я лежал щекой прямо на осколках стекол из окошка кабины, уткнувшись в металлический переплет.
Переломленный козловой кран все-таки уперся в землю обрывком балки соединявшей его «ноги», а кабина лежала теперь почти на боку, так и не долетев какую-то пару метров до верхнего контейнера.
В прочем мире мало что изменилось. Гул геликоптера давил и плющил, а потерявший управление вертолет с подстреленным пилотом валился куда-то за корабль.
Времени рассматривать картинку у меня не оставалось, и я как мог, вывернулся из цепких объятий ремня винтовки почему-то запутавшем мне в падении ноги.