— Все равно не вздумай чудить, — на всякий случай фыркал я, понимая — все-таки это не совсем паранойя.
— Не в том дело, — уворачивался от нравоучений Серж, — Мне здесь все не нравится. И поход этот и компания нынешняя. С нашим мнением здесь никто считаться не будет. Как ты думаешь, куда мы сейчас идем? И почему нам запрещено где-либо появляться кроме оружейки и камбуза?
Действительно после погрузки на борт эйфория победы прошла быстро, и нашу команду за исключением «больного» Рубана затянули общие дела. Теперь постоянные караулы съедали большую часть времени, а прописанные новым шефом правила напоминали мне до невозможности домашний арест — разрешено было находиться на камбузе, посту или в каютах…
На второй день Карина разговорила-таки Джинна за обедом в кают-компании о курсе корабля. Оказалось, выбор наш не так уж велик. Навигация судна после организованного нами апокалипсиса ориентироваться на спутники больше не могла, так что решение было одно — двигаться вдоль берега на север Китая.
Что уж там задумал новый шеф, выяснить девушке не удалось — он пробормотал что-то вроде «там посмотрим» и предпочел заняться жареным беконом…
Посты караула были еще на камбузе и на капитанском мостике. Однако нас приписали только к импровизированной оружейке.
Команда сухогруза видимо получила четкие инструкции, и лишний раз около караульных суетливые матросы старались не проходить, мелькая лишь иной раз серыми тенями.
Свежий ветер с носа сдувал дневную жару и «напевал» в палубных постройках грустный мотив неизвестности. Давно растаял за кормой такой неприветливый Гуанчжоу, провожая нас хищными взглядами погасших окон.
Все-таки наш общий с Джинном расчет не оставаться на суше был верен. Повезло всем и корабль, ставший сегодня вторым домом, услужливо тащил нас в абсолютно неясное завтра.
— Капитан пытается чинить рацию, — встретил нас новостями Серега, — За ужином попробую забросить Джинну сомнения на это счет.
— Даже не пытайся, — эхом отозвалась Карина, — Твои акции и так валятся вниз. Эскулап…
Ехидное замечание девушки трезвило. Сегодня утром на врачнебном обходе к нам неожиданно заявился Джинн. Внешне приветливый он выслушал соображения медика и спросил Саню готов ли тот заступать в караул. После в очередной раз настойчиво интересовался у Сереги, что тот все-таки и кому колол.
Программист врал «не моргая».
Джинн задавал еще вопросы, однако смысла я не понимал, потому как, беседа шла на английском Мне все время беседы казалось, что где-то в этих расспросах запрятана явная ловушка, но обошлось, и Карина уводя беседу в сторону, стала чем-то оживленно интересоваться сама.
— Пока его штурмовики живы — всё более-менее хорошо, — пояснила девушка после ухода «делегации»— А что делать, если они дохнуть начнут?
За сегодняшним ужином рядом со мной неожиданно оказался легионер, что написал нам с Кариной записку с указанием позиции «кран».
Радужное настроение его никак не вязалось с тяжелым изучающим взглядом.
После первых же слов аппетит исчез, как не бывало.
— Джинн зол как черт, — шепнул он мне, — Парням все хуже и никто не знает, что делать. — Я понимающе-выжидательно кивнул, желая продолжения, но его не последовало. Сосед уткнулся в тарелку и показательно безразлично ковырял сейчас кусок омлета.
— Мне эту гадость тоже ставили в свое время, — решил я поддержать беседу, — Папашу Карининого почти месяц корчило — выжили же? — Собеседник молча, мотнул головой, будто что-то отгоняя, и снова занялся едой. Потом неожиданно резко повернулся и спросил, злобно бросая слова.
— Тогда почему у вашего пацана дырка так быстро зажила, если кололи одно и то же? Наши-то раненые — на глазах угасают. С вами вообще непонятного много! — Рвалась наружу его ярость, — Если не Джинн — давно бы всех расшинковали.
— Полагаешь, мы не договариваем?
— Ты знаешь, о чем я! — Жестко глядел собеседник, — Ты и сам, судя по роже, на другом каком-то лекарстве был — сросся-то, как лежал, — ехидно скорчил он гримасу видимо копируя меня, — А значит, быстро все восстановилось…
Это он правильно усмотрел — крыть нечем. Помимо перебитой переносицы вся моя физиономия была перекошена-смещена влево, да так и заросла за те три часа с ноздрями на щеке.
— Откуда знаю, что мне ставили? — психанул я, и невольно почувствовал, как за нашей беседой внимательно следит большинство присутствующих, — Ширнули какой-то х-нёй перед штурмом, а очнулся я уже таким…
Главное в таких ситуациях не оправдываться — не виноват и все тут — скандал-скандал, драка-драка.
Неожиданно я увидел, как побелели после моих слов костяшки на руке сжимающей вилку у собеседника, но меня уже несло самого.
— Так говори, чего сказать хотел? — шевельнул я укромно за поясом, неосмотрительно оставленный мне Джинном пистолет, — Ну? Говори…
— Не успеешь ничё достать, даже если фору дам, — злобно зашипел парень, — Хочешь знать, чего мы решили? — слушай. Если хоть один наш загнется — плевать нам на Джинна — всех покончаем!
Смех свалился на меня неожиданно. Лавиной. Такое со мной в минуты опасности иногда бывало. Вот и сейчас — ситуация вроде неподходящая, но заржал я настолько самозабвенно, что перевернул на собеседника его же компот.
— У-у-у-у, — улюлюкал я, глядя, как подскочил бывший легионер, и по штанам его на самом неприличном месте расплывается мокрое пятно.
Комичность картинки неожиданно заставила смеяться почти всех присутствующих. Ржал коренастый афроамериканец, за минуту до этого нервно помахивающий зловещим кухонным тесаком. Парочка близнецов латиносов через стол от нас вообще «переломились напополам» «уткнувшись» в миски.
Неожиданный гортанный выкрик хохота не убавил, а я глянул, наконец, на парня, и удивленно понял — драки не будет. Он вообще повел себя как-то странно этот гыкающий то ли белорус, то ли украинец и стоял сейчас вытянувшись, будто в строю, преданно глядя на окошко подачи пищи.
Я повернул голову и увидел там лицо нашего командира Джинна. Мы встретились взглядами и неожиданно-мимолетные искорки его лукавых глаз и ствол автомата под рукой многое объяснили.
«17»
Плана не было. После ситуации в камбузе Джинн почти сразу прояснил ситуацию.
Выражаясь на дворовом наречии, нас еще раз проверили на «забоюсь». Однако моя неожиданная выходка обезоружила всех.
Судя по автомату, с которым затаился на камбузе шеф — развитие событий он предполагал все-таки разное.
Но, слава Богу, пострадавшим оказался только хохол Лёва со своими мокрыми штанами. Однако даже он, по-моему, был не в претензии и зыркал сейчас на меня через стол без прежней злости.
— Ты думай чего делать-то? — принял он от кока еще раз налитый ему компот, — Я же тебе в принципе общее мнение передал. Правда, ты не повелся, но с компотом-то счёт у нас с тобой один-ноль … — Многообещающе кивнул он головой, мол, жди расчёта и неожиданно тоже захохотал…
Прошла уже пара часов, как мы с Сергеем и Кариной вернулись из кают кампании. Рубан поужинал до нас и заступил на пост вместе с коренастым испанцем.
Сашка впервые охранял не оружейку. Его поставили около склада продуктов (пост возле камбуза) и теперь я понимал почему. В случае заварухи, Рубана кончил бы тот самый напарник испанец, однако вместо сигнала или выстрелов все услышали лишь мой хохот.
Повезло.
После того как Лёва предъявил мне за компот, Карина еще говорила с Джинном минут десять на английском.
— Набросала ему о рации, — пояснила девушка уже в каюте, — Беда-то общая. Сказала, запах канифоли уловила, когда на палубе гуляла. Должен проверить…
В дверь каюты вдруг отрывисто стукнули.
— На выход! — раздался с той стороны голос моего недавнего оппонента Лёвы, — Пошли работать.
Карина в ответ лишь недоуменно пожала плечами, переложила под руку пистолет и откинула задвижку.
Легионер был один и улыбался «во все тридцать два».
— Оружейку переносим, — с интересом заглянул он к нам, — Джинн всех свободных от караула собирает.
Уточнять ничего не стали, а просто встали, да пошли.
Возле нашего обычного поста почему-то не оказалось часовых — двери были призывно распахнуты, и внутрь сейчас заходил афроамериканец из столовки с кучей автоматов. Они лежали на его ручищах будто дрова — штук десять, а может и больше.
— Слушай, а я не понял, — догнал я Леву уверенно вышагивающего неясно куда по палубе и пристроился рядом, пытаясь шагать в ногу, — Мы-то чего охраняли тогда? Воздух?
— Неужто допёр? — издевательски усмехнулся тот, — Тоже проверка, но больше ничё не будет. Кстати минут десять назад первый из наших в себя окончательно пришел. Воду пьет, что твой слон — врач остальным тоже жидкости добавил — глядишь оклимаются… Пофартило тебе, — сообщил он молчащему Сереге, — Мы уже хотели эту гадость в тебя закачать как в кролика чтобы эскулап потом разбирался… Ты же у нас по этой химии мастер — вот и ответил бы… — испытующе-внимательно смотрел он на программиста, но тот по обыкновению вида не подал.
Как всегда. Шикарные новости немного тускнели от понимания той опасной грани на которой мы все-таки балансируем … Но я вдруг почувствовал, как радостно замерла Карина после информации об очнувшемся бойце, да и у самого, чего таить, как-то потеплело внутри.
«Значит, караул возле оружейки тоже был пустышкой, и соберись мы воевать с командой Джинна — игра была бы не нашей… Продуманно», — топал я берцами по палубе.
Поинтересовался:
— Значит, свобода? Можно гулять, где хочешь?
— Гуляй, — хмыкнул Лёва, — Оружие только сейчас перетащим, и валяй хоть до России…
Однако через какой-то час мне уже ничего не хотелось.
Арсенал оказался настолько объемный, что походило, будто команда Джинна готовилась к третьей мировой. Когда же из глубин хранилища появилось еще и безоткатное орудие на станине, даже Карина глаза вытаращила.