Во-вторых, певцы давно сгнивших в гробах коллективов рычали так, что не справлялась даже самая современная армейская электроника. Принимая речевые испражнения в микрофон за бессвязное звериное рычание, а совсем не человеческую речь, фильтр все же пропускал часть текста в сознание охотников, заставляя морщиться и бледнеть.
И пусть ни Артемидий, ни его спутники не знали английского – чужого языка с другого конца планеты, на котором исполнялось большинство композиций, – вся группа ловчих чувствовала, что музыканты поют о демонах, пожирании детей, торжестве сил зла, проклятьях и смерти.
Когда все закончится, ловчим придется пройти длительный и отнюдь не дешевый курс реабилитации. Но это позже, а пока… А пока они продвигались вперед, все отчетливее понимая, что обыкновенное награждение незаметно переросло в полноценную боевую операцию, в которой на кону стоит едва ли не безопасность всего города.
Эвакуация здания подходила к концу, и ее своевременное начало Артемидий относил к числу своих свежайших заслуг. Судя по отчетам полиции, руководящей спасением гражданских, из коридоров нижних ярусов выпроваживали последних сотрудников. Белых как мел, возбужденных, зажимающих уши ладонями и кричащих от боли. Службы сетевой безопасности приступили к контратаке, один за другим отключая блоки и секции «Голиафа» от центральной акустической сети и пытаясь подавить вездесущий грохот зловещих гитар.
Но выводить людей начали не только из-за музыки, способной кого-то сделать бесплодным.
Селиванов хорошо помнил – это обстоятельство также признавая просчетом, – о россыпи брикетов взрывчатки, хранящейся в рюкзаке циферблатной суки. И если та рискнет воспользоваться грузом…
Впрочем, Артемидий доподлинно знал, где нужно ожидать удара, рассчитывая сыграть на опережение. Он и его группа, в отличие от службы безопасности комплекса, не станут утруждать себя беготней по этажам. Сразу направятся туда, где корпатрициант обязательно встретит пустышечников. И ударят до того, как те осознают, что угодили в засаду.
Однако же проследовать за террористами все равно пришлось.
Ворвались в Гавань – трехэтажный эркер, выпирающий из изящной дуги Северной Мачты Хрустальной Беседки. Согласованно миновали пустующие посты охраны. Обнаружили двоих безопасников, отказавшихся покидать позицию и поплатившиеся болезненным забытьем после тазерного укола.
Потратив несколько минут на взлом заблокированных замков, проникли в центральное отделение Гавани, где службы мнемотворцев и логосинтезаторов день за днем создавали новые музыкальные композиции, призванные повысить эффективность сотрудников корпораций «Голиафа».
Звено системщиков, спрятанное в арьергарде боевой группы, тут же бросилось к пультам.
Высоколобые засуетились, торопливыми жестами подтверждая самые мрачные опасения Селиванова: в сеть, словно простейший вирус, был слит целый набор смертоносных композиций, заблокированных от отключения извне. Заблокированных, что печально, самым грубым и варварским способом: уничтожением внешнего интерфейса.
Вынимая из наспинных чехлов портативные компьютеры, отборные умники «СибСтроя» без промедления подключились к раскуроченным пультам. Вокруг мужчины и двух молодых женщин ярко вспыхнули прозрачные голографические панели, на которых, будто на сапфировых арфах, те принялись тут же играть.
Кусая губу и перевесив автомат на грудь, Артемидий прошелся по помещениям Гавани.
Отвлекающий маневр скуднодухих удался на славу, нечего возразить. Но если Бродов не дурак – а заместитель далеко не дурак, – то станет водить нелюдей кругами. И только осознав, что большего времени для своего шефа ему не выиграть, приведет к Капители Распределения. К этому моменту, по замыслу корпатрицианта, боевой отряд уже займет позиции и подготовится к встрече с Сорокиным и его подругой…
Федот, напичканный обезболивающими и затянутый в регенерационный корсет, привлек внимание лидера. Бледный, пошатывающийся ликтор, несочетаемо болезненный для своей внушительной комплекции, застыл справа от разгромленной электроники. Указывал на пол стволом винтовки.
Селиванов приблизился, хмуро разглядывая лужу подсыхающей крови. Присел, снимая перчатку, мазнул.
Для того, чтобы определить хозяина крови, ему даже не требовалось прибегать к помощи следопыта. От сердца отлегло: темно-красное пятно, марающее зеркальные плиты, вытекло не из Леонидаса Бродова. Еще полчаса назад оно питало жизнью злополучного инженера, открывшего нелюдям доступ в Купола. Выходит, Артемидий рановато записал оператора в сообщники террористов? Что ж, эту ошибку корпатрициант тоже был готов признать…
Встав в центре помещения и заставив всех присутствующих обратить на себя внимание, командир раздал приказы. Несколькими короткими рублеными жестами на сурдоязыке генерала Клочкова, на заре становления нового человека совершившего настоящий переворот в российской военной системе. Все, кроме увлеченных взломом системщиков, послушно кивнули, принимая распоряжения.
Артемидий покинул Гавань, забрав с собой только тех, кто этим утром вместе с ним пересек Периметр, выискивая в трущобах Циферблата существо под кличкой Павел Сорокин. Охранять компьютерщиков, строящих заслон на пути деструктивного потока, вживленного в акустику «Голиафа», остались трое корпоративных ликторов и четверо полицейских штурмовиков. Последним, в частности, было предписано выдвигаться к лифтовым комплексам, чтобы пресечь возможную попытку отступления скуднодухих.
Дионисий, переживающий происходящее куда острее, нежели в начале дня, двигался впереди. В центре группы разместился сам Селиванов и следопыт, все еще измотанная, но накачавшая себя энергетиками. В глазах женщины блуждала рассеянность, зрачки превратились в булавочные головки, а пальцы подрагивали. Но Клеоника продолжала исправно отрабатывать жалованье, выискивая свежий след. Федот, также стараясь не выказывать слабости, замыкал отряд.
К Капители направились кратчайшим из возможных маршрутов – через ажурные невесомые мосты Беседки, подвешенные над пропастью между высотными Мачтами комплекса. Сейчас парящие в воздухе сверкающие тоннели, обыкновенно заполненные суетливыми людскими потоками, были пусты. Сквозь их хрустальные стены Артемидий озабочено наблюдал, как в небе вокруг «Голиафа» собирается целая флотилия летательных аппаратов, принадлежащих Министерству Катастроф и военным.
Вздохнув и попытавшись отстраниться от гнета предчувствий, Селиванов дал приказ пересекать мост. Если за ближайшие полчаса его ловчие не совладают с террористами, тихо исправив допущенные ошибки и обезвредив пришельцев, в дело вступят бесхитростные армейцы. Тогда, разумеется, никакого триумфа, прямых эфиров или почитания толпы. Тогда корпатрицианта ждут освистание, порицание СМИ, штрафы и, возможно, понижение по службе…
Однако едва юный ликтор первым вошел в переброшенный между башнями мост, Клеоника вдруг вскинула руку. Застыла на месте, скрючившись, будто чем-то подавилась. А затем активировала канал связи, доступный только членам корпатрициантского звена:
«Стоп! Деструктивное влияние немыслимых объемов, – отчиталась она, сейчас больше похожая на маленькую девочку, среди ночи вырвавшуюся из объятий страшной феи для взрослых. – Ощущаю присутствие».
«Террористы?» – Артемидий был озадачен, приникая к прицелу автомата, но не наблюдая противников.
Деструктивное воздействие, оказываемое гремящей по всему Куполу музыкой, было сложно переоценить. Но почему следопыт упомянула о нем только сейчас? И кого именно ощущала впереди?
«Ответ отрицательный, – с опаской протранслировала Клеоника, заставив ликторов настороженно переглянуться. – Трудности объяснения. Ожидание гибельного. Испытываю подозрения, что…»
В этот момент мост, соединяющий башенку Капители и более массивную конструкцию Медострунной Гавани, лопнул миллиардами сверкающих осколков. Дионисий рванулся назад, закрываясь руками. В последний миг рухнул на пол эркера, только чудом не обрушившись вниз в облаке перемолотого взрывчаткой стекла.
С хрустом, грохотом и перезвоном остатки переходного тоннеля устремились на крыши нижних террас «Голиафа». Федот застонал, Артемидий побледнел. Если бы следопыт не остановила их в последнюю секунду, группу награждения ждала бы поистине страшная участь…
На командных частотах запестрели сбивчивые требования описать произошедшее. Армейские чины волновались, перебивали друг друга, шипели раздражением и злостью. Несколько юрких военных зондов, парящих вокруг Мачт, тут же устремились к месту взрыва, снимая его последствия на камеры.
Селиванов, ограничившись сухим докладом, отвел отряд обратно в Гавань. Он был испуган, подавлен и шокирован. Ловушка, устроенная примитивным нелюдем, едва не стоила жизней четверым высокопоставленным гражданам Новосибирска.
Федот, не дожидаясь распоряжений командира, принялся вызывать воздушный транспорт. Клеоника устало опустилась на пол. Следопыт сняла шлем, растирая виски, как это делают, чтобы избавиться от подступающей головной боли. Дионисий, еще не до конца поверивший, что уцелел, прислонился к декоративной колонне – молодого ликтора сотрясала дрожь.
Артемидий приказал себе сосредоточиться.
Опередить скуднодухих и устроить засаду в штабе Лотереи не удалось. Пустышечники и заложники все же успели прорваться в главную башню Игры Равновесия, отрезав пути преследования и наверняка забаррикадировавшись.
Но Селиванов все равно настигнет нечестивцев. Настигнет и покарает, даже если в процессе придется пострадать его близкому товарищу и коллеге! Несмотря на последствия, корпатрициант сделает все, чтобы его торжество, еще недавно такой желанное и близкое, не обернулось позором и сокрушительным поражением.
24
«Одним из самых сенсационных, не побоюсь этого слова, животных, когда-то проживавших на Земле, был, безусловно, дельфин. Научные эксперименты не только неоднократно подтвердили существование полноценного дельфиньего языка, но и выявили множественные проявления социализированного общества. В частности, присвоение детенышам имени сразу после рождения, высокую обучаемость и развитый интеллект. Или использование орудий охоты, как, например, надевание на нос дельфина одного из представителей группы морских губок для защиты от ядовитых шипов Synanceia Verrucosa, на которую эти млекопитающие часто охотились».