Тем временем под рукой Дайру затлелись от искр сухие водоросли. Раздувать их было некогда: над маленьким песчаным обрывом возвысился, словно осадная башня, Урр.
Поминая про себя Хозяйку Зла и всю ее свиту, Дайру подхватил заранее приготовленной веткой-рогатиной маленькую «копну» и в несколько шагов очутился у обрыва. Дымящиеся, с багровыми огоньками водоросли посыпались на башку звероподобному пролазе.
Но результат был не тот, которого ждал Охотник. От неожиданности Урр оцепенел, а затем гневно вопросил:
– Ву-у?
Дайру попятился, не сводя взгляда с врага. Сорвал с себя пояс, привычно взмахнул им. Оружие слабовато против этого двуногого кабана, но другого нет и на помощь прийти некому.
А могучий пролаза взобрался на берег. Стоя на четвереньках, огляделся, довольно рыкнул, собрался встать на ноги… и вдруг заметил рядом с бьющимся горланом кожаный мешочек.
Любопытство ненадолго вытеснило злобу. Грубая лапища подобрала мешочек, рывком распустила тесемку, вытряхнула содержимое – широкий увядший лист, испачканный в слизи ползуна, и две-три уцелевшие чешуйки.
Самый ненавистный на свете запах обжег ноздри Урра.
Вой ужаса пронесся над озером. Пролаза кувыркнулся в воду, забарахтался на мелководье, вскочил и кинулся прочь, потеряв дубину и забыв свой страх перед водой.
Майчели сразу понял, что произошло. И сообразил также, что на острове их осталось двое – против троих противников.
– Уходим! – закричал он Щуке и первым бросился наутек.
Щука, по-мужски сильная, как раз повалила Нитху наземь, села на нее верхом и вцепилась в горло, чтобы задушить. Но команду главаря услышала сразу – и ей не захотелось остаться одной среди врагов. Бросив потрепанную девчушку, она кинулась за вожаком.
Пробегая мимо орущего от боли горлана, она быстро нагнулась, подхватила свое сокровище, привычно придержав голову, чтобы не получить удар клювом.
Охотники не преследовали беглецов. Нургидан помог подняться изрядно потрепанной Нитхе. Дайру вновь принялся собирать водоросли, надеясь, что теперь уж ему не помешают развести костер.
– Думаешь, крыло заживет?
– Если он не сдерет повязку. – Майчели закончил приматывать к сломанному крылу горлана две крепкие прямые палочки. (Женщина для этого отодрала длинную полоску от своего подола.)
Горлан от боли уже обессилел так, что не мог ни сопротивляться, ни орать, только беспомощно разевал клюв.
– Положи его вон туда, в дупло, – сказал Майчели, закончив перевязку. – А то змеепсы его сожрут. – Он оглянулся на осажденный остров. – Погляди-ка, дым! Костер запалили.
– Урр не скоро в себя придет.
– Не скоро. Да и потом его на остров вряд ли загонишь.
– Жаль, что змеепсы не пошли в воду!
– Змеепсы… – Пролаза оглянулся на блаженно отдыхающую стаю. Пригляделся к ней повнимательнее.
Почти сплошь суки – рослые, мускулистые, с вытянутыми, как у волков, челюстями. Обычно на стаю приходится с десяток мелких плоскомордых самцов. Но битва возле скалы, на которой засели осажденные пролазы, дорого обошлась стае. Из кобелей остался лишь один, и самки сгрудились вокруг, оберегая его от любой опасности. Он был последней надеждой, он мог в следующий брачный сезон дать сукам потомство. Без него стая рассыплется на жалких одиночек, бесплодных и обреченных на гибель.
Шагая меж развалившихся на берегу тварей, Майчели нашел дремлющего кобелька. Подхватил за средние пары лап, вскинул змеепса себе на плечи, как пастухи переносят ягнят.
Стая встрепенулась, запрыгала вокруг пролазы, который, не обращая внимания на встревоженных хищников, шагнул на мелководье.
Самки заметались по берегу. Затем одна, посмелее, шагнула в воду, за нею другая, третья. И вот уже чешуйчатый поток заструился через озеро. Суки были охвачены страхом, но не за себя, о себе они уже не помнили.
Щука, которая успела пристроить перевязанного горлана в дупле дерева, поспешила вслед за стаей. Она шла среди гибких тел, ее чуть не сбивали с ног чешуйчатые бока. Женщина не думала о том, что она безоружна, что нож остался на островке. Охваченная тем же чувством, что и стая, она шла за своим самцом.
Схватка на острове вспыхнула с новой силой.
Охотники отступили к другому берегу островка – туда, где среди высоких валунов легче было отражать атаку своры змеепсов.
Нургидан отшвырнул безоружную Нитху себе за спину и стальным вихрем оградил от врагов себя и напарницу.
Нитха из-за плеча Нургидана швыряла в стаю камнями.
Дайру разметал вокруг себя кольцо пылающих водорослей. А тварей, что перемахивали через огонь, встречал хлесткими ударами ремня, тяжелой пряжкой по черепу. Левую руку он обмотал плащом и отбивал ею прыжки змеепсов, целящихся в грудь и в горло. Даже в азарте боя он удивился тому, что ни одна тварь не прокусила коричневое сукно. Змеепсы, цапнувшие плащ, срывались с визгом, словно с размаху ударили зубами по камню.
Первая атака захлебнулась, но и отступать хищники не собирались: держали врага в напряжении, изматывали силы…
Майчели сам не лез в драку и Щуку удержал. Оба наблюдали за боем со стороны и вслух прикидывали: сколько еще продержатся гильдейские молокососы?
А те и сами понимали, что обречены. Спрыгнуть в воду и вплавь добраться до берега озера? Но стая по мелководью уйдет с острова и берегом легко догонит беглецов. Нет уж, здесь хотя бы камни прикрывают спину!
Охотники дрались, сдерживая отчаяние… до того мгновения, когда вода в двух шагах от них на миг поднялась темным бугром – и отхлынула от острого гребня, трехглазой круглой головы с оскаленной пастью, чешуйчатого темного тела в сине-зеленых разводах.
– Держись, почтеннейшая публика! – пронеслось над островом.
Ящер Циркач вскарабкался на берег и с ходу ворвался в бой. Лапами и клыками вцепился в мощную чешуйчатую самку, вскинул на воздух, перекусил хребет, отшвырнул, цапнул следующую, одновременно сбив ударом хвоста прыжок третьей твари, нацелившейся на Нитху.
Позади на берег вылез маленький черный ящерок. Азартно метнулся к дерущимся, прыгнул на спину одному из змеепсов, вонзил клычишки ему в шею. Тварь покатилась по земле, пытаясь сбросить «наездника», но ящерок стиснул челюсти и не разжимал их, пока враг не затих.
– Неужели отобьются? – тревожно спросила Щука у Майчели. Оба держались за спинами дерущихся.
– Нет, – уверенно сказал главарь. – Не знаю, откуда явилось это чудище, но против змеепсов оно не выстоит. Стая измотает его, а потом мы легко… о, оглянись-ка! Урр возвращается!
И в самом деле, звероподобный пролаза топал по мелководью. Лицо его было еще багровым, глаза слезились, но из горла рвалось боевое рычание, а лапищи сжимали увесистый камень – вместо потерянной дубины.
– Вот и все, – со спокойным удовлетворением сказал Майчели. – Урр задавит ящера, мы с тобой – девчонку и белобрысого. А стая порвет в клочки того шустрого, у которого меч…
– Уже! – азартно воскликнула Щука.
Нургидан под натиском врагов шагнул назад, споткнулся о метнувшегося ему под ноги змеепса. Тут же на него прыгнули три твари, повалили, опрокинули…
Нитха пыталась растащить хищников, била их ножом, но волнение делало удары неточными, лезвие скользило по чешуе.
И в этот миг с дальнего берега озера донесся звонкий девичий голос:
– Дайру! Я здесь! Иди сюда!
И ударил ледяной, пронзительный ветер.
Дайру только что пробился на помощь другу и успел тяжелой пряжкой разнести голову твари, вцепившейся в плечо Нургидана. Но тут он услышал зов, обернулся…
Сердце на миг остановилось, а потом забарабанило гулко и неистово, воздух комом встал в горле.
Там, за широкой полосой черной воды, стояла на коленях тоненькая девушка с переброшенной на грудь русой косой. Она протягивала обе руки к острову. И там, куда указывали ее ладони, тянулся легкий дощатый мостик – от мокрого прибрежного песка в двух шагах от девушки и до серых валунов острова.
– Сюда! Скорее!
Надежда придала силы Дайру и Нитхе. Расшвыряв змеепсов, они помогли подняться Нургидану, чья куртка была разорвана, а рубаха алела от кровавых пятен.
– Я прикрою! – крикнул Циркач, который сразу понял, что происходит.
Он встал у мостика, готовый драться с теми, кто погонится за его друзьями. Ящерок рядом с ним поднялся на задние лапы: всех порву!
Помогая Нургидану идти, Охотники с боем отступили на мост. Ледяной ветер хлестал разгоряченные лица.
Опустив глаза, Дайру заметил, что доски мостика не были ни сколочены, ни связаны друг с другом. Они пружинили под ногами, но каждая лежала на воздухе, словно на прозрачном настиле, это было видно сквозь щели. И доски эти были покрыты хрустким слоем инея.
Оставляя на инее темные следы, Охотники перебежали мост.
Ни один змеепес не пробился за ними следом: Циркач яростно и грозно держал оборону. А едва трое Охотников шагнули на берег, Вианни устало уронила руки. Мост тут же рухнул, доски посыпались в озеро – но ни одна не долетела до черной воды, все истаяли, исчезли в падении.
Холодный ветер ударил в последний раз – и сгинул.
Ящер и его ученик тут же нырнули в воду – им-то мост был ни к чему!
Щука закричала:
– Ну, что же мы… догонять надо! По берегу далеко не уйдут!
– Теперь вот именно уйдут, – сказал Майчели так спокойно и неспешно, что возбуждение женщины разом сменилось горькой безнадежностью. – Теперь они уйдут как хотят, потому что с ними Вианни.
За их спинами раздался недоуменный рык. Щука обернулась.
Урр огорченно уронил наземь свой камень. Он так спешил – а враг исчез!
Стая успокоилась. Уцелевшие твари пировали над трупами павших в бою товарок, предварительно потыкав носами в своего единственного самца и убедившись, что он уцелел.
Майчели не обратил внимания ни на возмущенного Урра, ни на чавкающую стаю. Пролаза не сводил глаз с долговязого белобрысого подростка, отделенного от него черной озерной гладью. Гильдейский крысенок подхватил на руки девушку с русой косой. Та обняла его за шею, прильнула к плечу.