Только теперь я заметил, что фал, который я держал, почему-то красный. И посмотрел на свои руки. На ладонях кожа была содрана напрочь.
Холодно было совсем. Даже моды не спасали и настоятельно рекомендовали утеплиться во избежание перегрузки системы. Сеть утверждала, что десять градусов.
Я достал из каюты то самое пушистое белое одеяло и накинул Марине на плечи.
На пристани нас уже ждали. Точнее меня. Местный шериф и двое полицейских.
Я подошел вплотную и бросил им швартовы. Качало здорово, так что они то оставались где-то в вышине, то вдруг возникали под нашими ногами. Я подгадал момент, когда палуба яхты оказалась при мерно на одном уровне с пристанью, и мы спрыгнули на твердую землю.
— С вами все в порядке? — поинтересовался шериф.
— Да, — сказал я.
— Господин Вальдо? — спросил он.
— Да.
— Вы пойдете с нами.
— Да, конечно. Только у меня к вам одна просьба.
— Какая?
Шериф чем-то напоминал мне повзрослевшего Володю, с которым мы познакомились в ОПЦ. Повзрослевшего, поумневшего и раздавшегося в плечах.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Вы позволите мне проводить мою невесту? — спросил я. — Это полчаса туда и обратно до Кириополя. Вернусь, куда вы скажете.
Он видимо опешил от такой наглости. По крайней мере, выдержал паузу.
— В полицейский участок, — наконец, сказал он. — Через полчаса. Не заблудитесь по навигатору.
И мы с Мариной пошли на стоянку минипланов.
У ворот дворца Марина отдала мне одеяло, которое надо было вернуть компании «Бриг», мы поцеловались, и я сел в миниплан.
Полицейский участок Аркадии нашелся быстро.
— Вы к кому? — поинтересовался дежурный.
— Я Артур Вальдо. К шерифу, наверное.
— Подождите.
Ждать пришлось минуты две. Шериф вышел ко мне собственной персоной.
— Быстро, — сказал он. — Меня Стасом зовут. Пойдем чаю попьем.
— Спасибо, — сказал я. — Признаться, думал, что вы меня запрете.
— Да ладно! Делать мне больше нечего! Нашли преступника, тоже мне!
Кабинет шерифа был обставлен довольно скромно: простой стол у окна, три стула, шкаф. Но чайник присутствовал. И весело зашумел, как только мы вошли. Было тепло.
Стас окинул взглядом мою совершенно мокрую одежду.
— Есть у меня один парень такой же длинный. Не побрезгуешь обмундированием?
Еще никто не переходил со мной на «ты» так быстро.
— Буду благодарен, — сказал я.
Брюки оказались коротковаты и широковаты, но от последнего недостатка спас ремень. Мои шмотки отправились сушиться.
— С руками что? — спросил Стас.
— Ободрал о снасти.
— Понятно.
Он открыл ящик стола и извлек оттуда аптечку.
— Да, все в порядке, — сказал я. — Моды уже залатали почти.
— На моды надейся, а раны дезинфицируй, — наставительно изрек Стас. — У тебя моды и так перегружены, они же тебя грели. Руки давай.
Он с серьезным видом промыл мои царапины и заклеил их бактерицидной лентой.
— Спасибо, — сказал я.
— Ветром отнесло? — спросил Стас, разливая чай.
— Ну, конечно. Мы из Белого Рифа вышли. Старицын знал, где я.
— Я так и понял. Но Старицын — нормальный мужик. Вряд ли что-то будет. Ты же за ветер не отвечаешь.
— Вы знаете Олега Яковлевича?
— А как же! От меня тоже кое-кто уезжал в ОПЦ.
Чай был жасминовый, и к нему прилагались плюшки с творогом.
— Жена пекла, — похвастался Стас.
«Делать ей нечего», — подумал я.
Но вкус оказался божественным.
— И много народа от вас уехало в ОПЦ?
— Да не очень. Местечко у нас тихое. Но и не за пощечины, конечно. Мелкие кражи, в основном. В ПЦ вообще никто не уезжал.
— А мне предстоит, — заметил я.
— Да ладно? С чего это?
— Хазаровский торжественно обещал: еще одно нарушение — поедешь в ПЦ. А он железный человек.
— Ну, какое нарушение…
Я пожал плечами.
— Формально было.
— Знаешь, как отец я его понимаю. У меня тоже дочь. Соблазнительно конечно будущему зятю заранее как следует вправить мозги, чтобы не было неожиданностей.
Эта мысль мне показалась совершенно свежей.
— Вы думаете это из-за Марины?
— Да к бабке ходить не надо, — сказал он.
Меня вызывали по кольцу.
— Как ты? — спросила Марина.
— Отлично. Сижу в участке, облаченный в полицейскую форму и пью чай с шерифом.
— А почему в форму?.. Ой! Я сейчас тебе одежду привезу.
Мне было чертовски приятно, что сама привезет, а не пришлет.
— Сейчас Марина приедет, — сказал я. — Можно ей будет мне одежду передать?
— Да пусть заходит.
— Вы меня просто холите и лелеете. Вас не снимут за доброту такую? Император меня в ПЦ, а вы меня плюшками.
— Меня так просто не снимешь, я же выборный. А то, что я тебя отпустил, так я пять лет шериф, уж разбираюсь, наверное, кого можно отпустить, а кого нет. А если я тебя буду голодом морить, меня избиратели не поймут.
— Думаю, многие были бы рады поморить меня голодом. Все же знают, чей я сын. На воротах моего отца регулярно пишут «убийца».
— Да, ладно! На твоих воротах, надеюсь, никогда этого не напишут. Ты сам делаешь свою жизнь. Пока тебя считают невинно пострадавшим. Строго говоря, по закону, это не совсем так, но народ воспринимает сердцем. Так что можешь считать, что кормлю тебя, чтобы угодить избирателям. Да и парень ты славный. Не стал выпендриваться: типа я воспитанник императора, а ты мелкий шериф мелкого городишки. Вернулся, как штык. Так что приятного аппетита.
— Мне бы даже в голову не пришло не вернуться, — я развел руками. — Шериф — это же местная власть. Если бы я не послушался, мне бы была от Хазаровского такая головомойка. Точнее холодный душ при температуре близкой к нулю.
— Холодный человек император?
— Иногда. У него гнев холодный. Вот Нагорный совсем другой. Он закипает сразу. Но я бы лучше Нагорному попался под горячую руку, чем Леониду Аркадьевичу под холодную.
— Марина твоя, — сказал шериф, — мне доложили по кольцу.
И на пороге возникла Маринка.
— Тебе очень идет, — бросила она, вручила мне сумку с одеждой и присоединилась к плюшкам.
Моды позволяют не слишком морить себя голодом ради красоты, но Маринка все равно не злоупотребляла, откусывая хлеб малюсенькими кусочками.
Я сходил переодеться, и мы еще, по крайней мере, час занимались питием чая и трепом.
Идиллию нарушил Стас.
— Ну, Артур, мы сейчас едем к Старицыну.
— Вы нас проводите? — поинтересовался я. — Я вообще-то знаю, куда.
— Не факт, что знаешь, — сказал Стас. — Провожу. Марину отвезем домой, а потом к Олегу Яковлевичу.
— Мне еще одеяло надо вернуть фирме «Бриг».
— Оставь, ребята отвезут.
Миниплан приземлился у ворот дворцового парка. Второй раз за сегодня. Было около двенадцати.
Стас терпеливо ждал, пока мы с Мариной закончим целоваться.
— До постели бы подождали, — проворчал он, когда я, наконец, отпустил Маринину руку и вернулся в миниплан.
— Ждать долго, — заметил я.
— Да брось! Спорить готов, что от Старицына домой поедешь.
— Спорить не буду, — сказал я. — Слишком хочу проиграть.
Пейзаж внизу был знакомый, но не тот, который я ожидал увидеть. Мы приближались к университетскому городку, где живут родители Данина. Я почувствовал укол совести за то, что давно у них не был.
Так или иначе, ОПЦ в другую сторону.
— Почему сюда? — спросил я.
— Потому что Старицын так сказал. Он здесь живет.
— Мы домой к нему едем?
— Конечно. Ему тоже не очень-то хочется в выходные на работу мотаться. Сказал, что сам, в крайнем случае, проводит тебя в Центр.
У Старицына
Дом Олега Яковлевича был вполне типичен для университетской профессуры: два этажа, респектабельная отделка под темно-вишневый кирпич, высокие окна, длинный балкон и сад с плетистыми розами.
Старицын открыл сам.
— Вот, сдаю с рук на руки, — сказал Стас.
— Спасибо. Артур, заходите.
Они пожали друг другу руки, и шериф откланялся. В садовой двери щелкнул замок.
— Ну, пойдемте, Артур, поговорим, — сказал Олег Яковлевич.
Мы поднялись на второй этаж.
Кабинет Старицына тоже имел вид вполне профессорский: небольшой мягкий диван, два кресла спокойного бежевого тона, низкий столик, ваза с розами на нем, высокое окно в сад. Уют, покой, свет. В таком месте хорошо сочинять книги, беседовать с друзьями о литературе и философии или размышлять о вечных истинах.
Диссонанс в эту благостную обстановку вносило наличие биопрограммера над кушеткой у стены. Впрочем, даже эта деталь здесь казалась вполне мирной и нестрашной. Меня слегка удивил этот прибор в частном доме, но я догадался, что именно здесь Олег Яковлевич принимает клиентов.
Я кивнул в сторону биопрограммера.
— Мне туда?
— Нет, Артур. Садитесь на диван.
Он сел рядом на комфортной дистанции где-то в метр.
— Ну, рассказывайте, что случилось, — сказал он.
Я рассказал.
— Есть, конечно, к чему придраться, — заметил Олег Яковлевич. — В идеале вам нужно было возвращаться, как только вы услышали штормовое предупреждение.
Я вздохнул.
— Ладно, я не требую невозможного, — улыбнулся он. — Но как только шериф вам сказал идти в Аркадию, надо было тут же поворачивать и идти в Аркадию. И предупредить меня.
— Было четыре часа утра.
— Вы очень любезны, Артур, но можно было послать сообщение.
— Вы бы его раньше восьми все равно не увидели.
— Ну, откуда вы знаете?
— Если честно, сглупил, просто не подумал об этом.
— Ладно. Пойдемте обедать.
Я покосился на биопрограммер.
— Вы не будете меня проверять?
— Ну, что вас проверять, Артур! Вы думаете, я за пять дней плотной работы не понял, надо вас проверять или нет?
Я улыбнулся.
— Мне Стас сказал почти тоже самое: что за пять лет работы шерифом он понял, кого можно отпустить, а кого нет.
— Отпускал?