По многим причинам, из которых мы приведем здесь лишь некоторые, я смог сравнительно легко отразить все возражения и изложить результаты исследований судьбы в пяти книгах.
Идея генотропизма была уже ранее высказана в начале века одним из величайших генетиков, профессором физиологии растений университета Копенгагена Иогансеном. В своем классическом труде «Основы точного учения о наследственности» он рассчитал частоту встречаемости рецессивных генов, исходя из частоты уже манифестировавших гомозиготных индивидов в Популяциях человека.
Он пишет: «Расчеты распространения аномальных Рецессивных генов в популяции не только требуют точности, но заслуживают более пристального внимания. Одной из предпосылок, верность которой для человеческой популяции вызывает сомнение, является предположение, что браки заключаются совершенно «случайно», т. е. без различных видов предпочтительной селекции. Вполне вероятно, что следует с необходимостью признать взаимное сознательное или бессознательное притяжение аналогичных Аа-индивидов, и именно оно имеет решающее значение».
Таким образом, сознательное или бессознательное притяжение носителей аналогичных генов (гетерозиготных индивидов) предположил уже Иогансен, не развивая при этом теорию генотропического влияния этих аналогичных элементов наследственности.
В 1935 год т. е., за два года до появления первого сообщения о моих находках и теории в «Analysis of marriages. An attempt at the theory of choice in love», немецкий психиатр Штумпфль, проводивший семейные исследования преступников и параллельно – их брачных партнеров, вывел правило, согласно которому «в брачном выборе имеет место взаимное притяжение характеров, обусловленное, в конечном итоге, глубинным сходством сущностей». Эти исследования были направлены на уже манифестировавшие черты характера преступников и их супругов. Штумпфль не видел всеобщей роли скрытых рецессивных генов в навязанном выборе, которую предполагал Иогансен. Однако его результаты имеют большое значение в истории изучения генетических выборов, так как он распространил семейные исследования на брачных партнеров преступников.
В 1937–1939 годах появился «фототест выборов», или «экспериментальная диагностика побуждений». С самого начала он предназначался для диагностики индивидуальной кондукторной природы клиента без генеалогического дерева, поэтому его целевые установки имели чисто генетическую природу. В то время я называл его еще и «генотестом». Первые эксперименты с этой диагностической методикой были проведены на 36 монозиготных, 36 однополых и 25 разнополых дизиготных близнецовых парах; в общей сложности были обследованы 97 близнецовых пар. Более высокая конкордантность выборов фотопортретов у монозиготных близнецов подтвердила, что наследственность представляет собой важнейший фактор при выборе.
В верхней части рисунка представлены профили тестовых выборов монозиготных близнецов (I и II). Конкордантность в выборах фотопортретов является просто поразительной. В нижней части рисунка показана конкордантность выборов фотопортретов в векторе, т. е. в тех фото, которые указывают на состояние сферы «Я» испытуемых. Здесь согласование является наибольшим. Хотя близнецы тестировались в разных комнатах, изолированно друг от друга, они сделали одинаковые выборы по количеству и качеству, часто выбрав одни и те же фото по побудительным факторам «к» и «р».
2. Я-управляемые, эготропные выборы.
Монозиготные близнецы с одинаковыми наследственными задатками продемонстрировали, однако, частичную дискордантность, поэтому мы решили, что при выборе Должны играть роль еще и другие факторы. Последующие, более продолжительные изыскания подтвердили важнейшую роль функций «Я- при совершении выборов. Это послужило толчком к другим исследованиям, которые доказали, что наряду с категорией наследственно управляемых, генотропных выборов есть и другая категория – Управляемые сознательным «Я», «эготропные» выборы.
В 1943 году появляется «Экспериментальный анализ «Я» на венгерском языке, в котором излагаются основы экзистенции свободной судьбы, связанной с выбором («Я-судьбы»), еще до появления немецкоязычного «Судьбоанализа» (1944 г.). Затем в 1956 году выходит в свет заново изданное и переработанное немецкое издание книги «Анализ “Я”», в которой были представлены две категории человеческой судьбы, а именно:
1) генотропная, наследственная или навязанная судьба и
2) свободная, эготропная судьба, связанная с выбором, или Я судьба. На основании этих определений было выведено заново сформулированное понятие судьбы.
Судьба – эта совокупность всех унаследованных и свободно выбранных возможностей экзистенции.
Таким образом, человек имеет не одну-единственную унаследованную и абсолютно детерминированную судьбу, как считалось в учении о судьбе (археананкология) от времен античности до Шопенгауэра.
Согласно новому учению о судьбе (неоананкологии), человек приходит в мир с многообразием возможностей судьбы, среди которых он позднее будет иметь возможность свободного выбора. Правда, это произойдет только в том случае, если а) он осознает эти унаследованные возможности экзистенции и если б) его «Я» и взаимосвязь «Я» с Духом будут достаточно сильными для того, чтобы затеять определенную позицию. Правильность этого нового определения судьбы была методически проверена на огромном клиническом материале и подтверждена в 1963 году в пятой книге из серии по судьбоанализу, а именно в «Судьбоаналитической терапии».
Общие положения о понятии выбора
Мы должны обсудить один общий вопрос, который наиболее часто адресуется судьбоанализу: почему мы говорим о выборе даже в тех случаях, за которые отвечает скорее наследственность, чем свободная воля?
Свой ответ мы аргументируем следующим образом.
Во-первых, судьбоанализ называет наследственно управляемые, т. е. генотропные выборы кондукторов «навязанным выбором предков», который приводит к навязанной судьбе. Правда, личность полагает, что она абсолютно свободна в своих выборах, которые на самом деле являются лишь принуждением предков к повторению. Поэтому, когда мы говорим о «бессознательном» выборе, то все время подчеркиваем, что сам выбор является здесь сознательным, а направляющие его генетические инстанции остаются бессознательными. Сегодня мы предпочитаем говорить просто о навязанном, а не «бессознательном» выборе.
С психологической точки зрения о выборе можно говорить только там, где в диалектическом единстве и борьбе находятся две противоречивые тенденции. При генотропических действиях диалектика, в которой участвует «Я», как правило, отсутствует. Глубоко скрытая бессознательная фигура предка (например, эпилептика, шизофреника, циркулярного больного и т. д.) вынуждает потомка-кондуктора действовать именно так, а не иначе. Поэтому роль «Я» является здесь незначительной, а зачастую полностью отсутствует.
Во-вторых, существует группа выборов, в отношении которой можно задать следующие вопросы: разве не имеет значения свободный выбор «Я» для этой категории навязанной судьбы? Навязанность и свобода – контрадикторные или комплементарные противоположности?
Нам не хотелось бы разворачивать здесь философскую дискуссию. Мы просто представим вашему вниманию свои размышления, полученные на основе клинико-эмпирических и особенно аналитических исследований.
Итак, полной противоположностью навязанности является не свобода, а хаос, анархия. Кроме того, в понятии «свобода» всегда скрывается частичка навязанности. В некоторых случаях навязанность и свобода образуют не контрадикторную, а комплементарную пару противоположностей, в которой тенденции к повторению наследственности и к свободе «Я» находятся в постоянном движении. Собственно, это движение и представляет собой диалектику соотношения наследственности и «Я». Но диалектика, как и люди, имеет собственную судьбу с многочисленными возможностями. В соответствии с рассуждениями Ясперса я напомню о трех способах диалектического решения.
1. Поворачивание, переворот одной тенденции в другую, т. е. изменение доминирующей тенденции (или смена доминанты), например: любовь – ненависть, садизм – мазохизм.
2. Синтез противоположных тенденций по принципу «как, таки» (интеграция), например: нежность плюс агрессия в сексе.
3. Принятие одной тенденции и исключение другой по принципу «или – или», например: принятие оторванности от мира и отказ от дальнейшего существования.
Разумеется, при соматических наследственных заболеваниях нельзя говорить – в противоположность психосоматических расстройствам – о диалектике взаимоотношений между наследственностью и «Я». Напротив, при психических расстройствах, например, неврозах и ряде психозов, диалектика между наследственностью и «Я» играет весьма большую роль. Всюду, где имеет место борьба занимающего позицию «Я» с наследственно обусловленной структурой побуждений и аффектов, возникает диалектика наследственности и «Я». В зависимости от силы противоположных тенденций, факторов окружающей среды, мировоззрения и уровня духовности эта диалектическая борьба может привести однажды к переворачиванию тенденций, в другой раз – к их синтезу, а в третий – к принятию одной тенденции и исключению другой.
В качестве примеров приведу случаи из аналитической практики.
Пример 1. Один артист вел активно гомосексуальный образ жизни вплоть до двадцатисемилетнего возраста, затем женился, завел детей и много лет подряд жил гетеросексуально со своей супругой. После рождения детей у него манифестировала бисексуальность, и он предался пороку сразу в обоих направлениях. Наследственная природа гомосексуальности имеет у артиста весьма высокую вероятность, так как его дед и дядя были гомосексуалистами, а отец – бисексуалом. О родовой, наследственной природе своей гомосексуальности пациент узнал от своей матери только тогда, когда семья оказалась на грани развода уже из-за его бисексуальности, и потому пришел па анализ.