– Думаю, нам следует поспешить, сэр Сэмюель. Ваш парадный мундир я доставил, а принадлежности для бритья стоят готовые на раковине.
– Что? Что?!
– Через полчаса вы должны быть возле Университета. Госпожа Сибилла просила передать, что, если к указанному времени вас там не будет, она вытащит из вас все кишки и пустит их на чулки, сэр.
– Она при этом улыбалась? – С трудом поднявшись, Ваймс неверным шагом направился к источающей пар раковине.
– Совсем чуть-чуть, сэр.
– О боги…
– Совершенно согласен, сэр.
Ваймс пытался бриться, в то время как Вилликинс у него за спиной подметал пол и вытирал пыль. Городские часы пробили десять.
«Я сел, наверное, около четырех, – подумал Ваймс. – Я точно помню, что слышал, как в восемь заступила другая смена, а потом я стал разбираться с расходами Шнобби – вот она, настоящая высшая математика…»
Не прекращая бриться, он попытался зевнуть – затея, редко завершающаяся успехом.
– Проклятье!
– Я принесу промокательной бумаги, сэр, – произнес, не оборачиваясь, Вилликинс. Пока Ваймс вытирал кровь, дворецкий продолжил: – Хотелось бы воспользоваться этой возможностью, сэр, чтобы поднять вопрос чрезвычайной важности…
– Да? – Ваймс тупо уставился на красные лосины, которые, судя по всему, были основной составляющей парадного мундира.
– С великим сожалением должен сообщить, что прошу предоставить мне отпуск на неопределенный срок, сэр. Хочу присоединиться к «цветастым».
– К кому ты хочешь присоединиться? – Ваймс принялся рассматривать рубашку с брыжами. А потом мысль догнала слух. – Ты что, солдатом решил заделаться?
– Говорят, Клатчу пора преподать суровый урок, сэр. Никогда не было такого, чтобы Вилликинсы не откликались на зов родины. Думаю, тяжелая пехота лорда Вентурии мне подойдет. У них особенно привлекательные мундиры, сэр. Красно-белые. С золотыми пуговицами.
Ваймс натянул сапоги.
– У тебя ведь есть опыт участия в военных действиях?
– Нет, сэр, откуда? Но я быстро учусь, сэр, и умею обращаться с пилкой для резьбы по дереву. – На лице дворецкого застыло выражение патриотической готовности.
– Мы смело в бой пойдем, стало быть? – осведомился Ваймс.
– Именно так, сэр, – ответил Вилликинс, истово полируя церемониально-выходной шлем.
– И ты действительно готов вступить в рукопашную с дико визжащими клатчскими ордами?
– Да, сэр. Если до этого дойдет, сэр, – подтвердил Вилликинс. – Вот, сэр, возьмите, теперь он отполирован как следует.
– Говорят, там много песка.
– Это правда, сэр. – Вилликинс закрепил ремешок шлема под подбородком Ваймса.
– А еще там каменисто. Очень каменисто. Кругом одни камни. Да и песок тоже.
– Думаю, вы правы, сэр, местность там суровая.
– И ты, Вилликинс, наденешь красно-белый мундир, возьмешь свою пилку для резьбы по дереву и с радостью пошагаешь в эту страну пыли цвета песка, камней цвета песка и песка цвета песка?
– Осмелюсь добавить, сэр, мундир с золотыми пуговицами, сэр, – горделиво выпятил челюсть Вилликинс. – Да, сэр. Если потребуется.
– Слушай, я вот нарисовал тебе картину… Тебе не кажется она странной? Как будто в ней что-то не то?
– Простите?
– Не обращай внимания. – Ваймс зевнул. – Нам будет тебя недоставать, Вилликинс.
«А вот некоторые другие его достанут. Причем легко, – мысленно добавил он. – Со второго выстрела точно».
– О, лорд Вентурия говорит, максимум к страшдеству все закончится.
– В самом деле? Кто бы мог подумать. А я и не знал, что все уже началось.
Ваймс сбежал по лестнице – и влетел прямо в густое облако карри.
– Мы вам немного оставили, сэр, – сообщил сержант Колон. – Когда парнишка принес еду, вы спали.
– Сынок Гориффа, – уточнил Шнобби, гоняя по жирной тарелке упорно ускользающее зернышко риса. – Хватило на полкараула.
– Вот они, преимущества государственной службы, – кивнул Ваймс и заторопился к двери.
– Хлеб, маринованные манго и прочее, все как положено, – довольно сообщил Колон. – Я всегда говорил: для вонючего заграничника Горифф не так уж плох.
Лужа горящего масла… Ваймс застыл у двери. Взрослые и дети, жмущиеся друг к другу… Он вытащил часы. Двадцать минут одиннадцатого. Если бегом, то…
– Фред, ты не мог бы подняться ко мне в кабинет? – спросил он. – Дело на две секунды.
– Само собой, сэр.
Ваймс провел сержанта в кабинет и закрыл дверь.
Шнобби и остальные стражники напряженно прислушивались, но не услышали ничего, кроме тихого бормотания.
Дверь отворилась снова. Ваймс спустился по лестнице.
– Шнобби, через пять минут, как я уйду, отправляйся к Университету. Я хочу оставаться на связи, но будь я проклят, если возьму в руки голубя, пока я в этом мундире.
– Есть, сэр!
Ваймс вышел.
Несколькими мгновениями спустя сержант Колон, ступая медленно и осторожно, спустился вниз. Глаза у него были странно стеклянистые. Он вернулся к своему столу с тем характерным выражением абсолютного безразличия, каковое можно увидеть только на лицах у очень встревоженных людей. Некоторое время он помахивал бумажкой, после чего сказал:
– Тебе ведь все равно, как люди тебя называют, а, Шнобби?
– Если бы я возражал против этого, мне пришлось бы все время только и делать, что возражать, – жизнерадостно откликнулся Шнобби.
– Вот именно. Вот именно! И мне тоже плевать, как люди меня зовут. – Колон поскреб в затылке. – Как-то глупо все это. По-моему, сэр Сэм сильно недоспал.
– Он здорово убегамшись, Фред.
– Хочет везде поспеть – вот в чем его беда. И еще… Шнобби?
– Да?
– Запомни, меня зовут сержант Колон. Спасибо.
Там было шерри. В таких случаях всегда подают шерри. Сэм Ваймс смотрел на бутылки бесстрастно, поскольку теперь пил только фруктовый сок. Говорят, шерри получается, если дать вину загнить. Он никогда не понимал шерри.
– И ты постараешься выглядеть достойно, правда ведь? – Госпожа Сибилла одернула на муже плащ.
– Да, дорогая.
– И как ты постараешься выглядеть?
– Достойно, дорогая.
– И пожалуйста, постарайся вести себя дипломатично.
– Да, дорогая.
– Ты говоришь как ягненок, которого ведут на заклание.
– Да, дорогая.
– Сэм, это нечестно с твоей стороны.
– Да, дорогая. – Помотав головой, Ваймс воздел руку в театральном жесте полной покорности. – Ну хорошо, хорошо. Но эти кружавчики… И эти лосины… – Он поморщился и украдкой поправил некоторые части своего парадного туалета. То, что называлось странным словом «гульфик», так и норовило перекочевать на противоположную от своей обычной позиции сторону. – Я к тому… ведь меня таким увидят люди!
– Ну разумеется, они тебя увидят, Сэм. Ты же возглавляешь процессию. И я очень тобой горжусь.
Она стряхнула с плеча Ваймса невидимую пылинку[2].
«Перья на шляпе, – мрачно подумал Ваймс. – И вычурные лосины. И начищенные до блеска латы. Латы не должны блестеть. Они должны быть сплошь покрыты вмятинами, а вмятины не отполируешь. А дипломатическая беседа? Где я должен был научиться ее вести?»
– Мне пора: надо перемолвиться словечком с леди Силачией, – сказала госпожа Сибилла. – Ты отлично справишься. Кстати, что это ты все время зеваешь?
– Еще бы не зевать. Не спал всю ночь.
– Так обещаешь, что не сбежишь?
– Я? Когда я откуда-то убегал?
– Не так давно. Со званого вечера орлейского посла. Причем это видели все.
– Тогда мне поступило срочное сообщение, что банда де Бриза грабит сейфы Вортинга!
– Но ты ведь не обязан лично гоняться за всеми. Теперь для этого у тебя есть специальные люди.
– Но мы их все-таки поймали, – удовлетворенно хмыкнул Ваймс.
И удовольствие от той погони он получил колоссальное. Не только потому, что погоня выдалась настоящей, поистине захватывающей дух, – плащ его зацепился за дерево да там и остался, а шляпа упорхнула в одну из луж, – но еще и потому, что куцые официальные сандвичи и еще более куцые официальные беседы остались где-то там, позади. Все эти показушные вечеринки, приемы… Стражнику там не место. Разве что кто-то очень не хочет, чтобы на данный конкретный прием случайно забрел какой-нибудь стражник.
Когда Сибилла исчезла в толпе, Ваймс высмотрел подходящий уголок и быстренько юркнул туда. Укрытие располагалось лучше и не придумаешь – отсюда можно было более-менее спокойно наблюдать за происходящим в Главном зале Университета.
Волшебники ему нравились. Они не совершали преступлений. А если и совершали, то не подведомственного Ваймсу характера, ведь оккультная тематика его не касалась. Может, волшебники и вмешивались в саму ткань времени и пространства, зато их действия не способствовали увеличению бумажной работы, а это Ваймса вполне устраивало.
В зале собрались чуть ли не все волшебники Незримого Университета. И нет зрелища более впечатляющего, чем волшебник при полном параде, – оно оседает в вашей памяти навсегда; даже картинка райской птицы, надутой при помощи эластичной трубки и какого-нибудь летучего газа, не способна сравниться по силе своего воздействия. Но сегодня волшебники охотились за будущими фондами, потому что остальные гости были либо благородного сословия, либо главами Гильдий, либо и теми и другими одновременно, а в случаях, подобных этому, павлин проявляется в каждом из нас.
Взгляд Ваймса скользил с лица на лицо. По привычке командор пытался угадать, в чем виновен тот или иной здесь присутствующий[3].
«Мир смотрит на нас», – подумал Ваймс. Если что-то пойдет не так и эта идиотская заваруха с Лешпом перерастет в войну, именно эти люди и подобные им будут решать, как поступить с будущим победителем. И не важно, кто развязал войну, не важно, как проходили боевые действия, настоящий момент – вот что только важно. И в этом все так называемое