анк». Особенно когда в ответ говорят: «Докажи».
По левую руку, где-то вдали, раздался вопль.
И все-таки в этом бурносе как-то непривычно. Все равно что отправляться на битву в ночной рубашке.
И кроме того, он вовсе не был уверен, что способен убить человека, если тот, разумеется, не предпринимает активных попыток убить его самого. Нет, с формальной точки зрения, сейчас к любому вооруженному клатчцу надо относиться как к потенциальному убийце. В этом сама суть войны. И все же…
Он высунулся из-за верхушки дюны, за которой прятался. Клатчский воин смотрел в другую сторону. Он пополз вперед…
– Дзынь-дзынь-подзынь! Семь ноль-ноль, хозяин Введи-Свое-Имя, пора вставать! Смею надеяться…
– А?
– Проклятье!
Ваймс отреагировал быстрее и врезал клатчцу прямо в нос. А поскольку стоять и ждать, какой эффект это произведет, смысла не имело, он всем телом бросился на противника, и оба, награждая друг друга тумаками, покатились по мерзлому склону дюны.
– …К сожалению, функционирование в режиме реального времени в данный момент затруднено из-за помех…
Клатчец был меньше Ваймса. И моложе. Но последнее преимущество обернулось серьезным недостатком: по молодости он еще не успел освоить грязные приемы уличной драки, в Анк-Морпорке составляющие азбуку выживания. Ваймс же, напротив, был готов лупить по чему угодно чем угодно. Главное – чтобы противник больше не встал. Все остальное – условности.
Докатившись до подножия дюны, они замедлили движение. К этому времени Ваймс уже оседлал вяло отбивающегося клатчца.
– Список Дел, – пронзительно объявил бес-органайзер. – Первое: Болеть Всему.
А затем… настал ответственный момент перерезания глотки. Дома, в Анк-Морпорке, Ваймс отволок бы парня в кутузку, и, как говорится, утро вечера мудренее, но в пустыне таких возможностей не было.
Нет, это он сделать не может. Избить его до бесчувствия. Так будет милосерднее.
– Виндалу! Виндалу!
Кулак Ваймса завис в воздухе.
– Что?
– Это ведь вы? Господин Ваймс! Виндалу!
Ваймс сдернул с лица противника прикрывающий рот платок.
– Ты сын Гориффа?
– Я не хотел сюда идти, господин Ваймс! – паренек говорил быстро, отчаянно.
– Хорошо, хорошо, я ничего тебе не сделаю…
Опустив кулак, Ваймс встал и помог подняться юноше.
– Поговорим потом, – пробормотал он. – Пошли!
– Нет! Все знают, как д’рыги поступают с пленными!
– Лично я уже у них в плену, и теперь им предстоит поступать так, как они обычно поступают, с нами обоими. В общем, держись подальше от всякой странной еды – и все будет в порядке.
Во мраке кто-то свистнул.
– Давай, парень, иди! – прошептал Ваймс. – С тобой ничего плохого не случится! По крайней мере… ты будешь чувствовать себя куда лучше, чем если останешься. Понял?
На сей раз он не оставил юноше времени на спор, а просто схватил и поволок за собой, в лагерь д’рыгов. Тем временем с дюн скатились еще несколько человек.
У одного не хватало руки, а из груди торчал меч.
– Как ты, Редж? – спросил Ваймс.
– Немного странно, сэр. Когда один из них отхватил мне руку и проткнул мечом, остальные вроде как начали меня сторониться. Можно подумать, они впервые в жизни видели, как человека пронзают мечом.
– Ты нашел свою руку?
Редж помахал в воздухе каким-то предметом.
– Все нормально, сэр, – ответил он. – Но вот что еще странно: как только я начал ею размахивать, все почему-то разбежались.
– Это они с непривычки, – хмыкнул Ваймс. – Твой тип рукопашного боя нечасто встречается.
– А это у вас пленный?
– В каком-то смысле. – Ваймс огляделся по сторонам. – По-моему, он упал в обморок. Ума не приложу, с чего бы это.
Наклонившись, Редж оглядел паренька.
– Чудны́е они все-таки, эти иностранцы, – сказал он.
– Редж!
– Что?
– У тебя ухо едва держится.
– В самом деле? Вот незадача. Как думаете, может, его гвоздем прибить?
Сержант Колон смотрел на звезды снизу вверх. Они смотрели на него сверху вниз. Но, по крайней мере, у Фреда Колона была свобода выбора.
Рядом застонал капрал Шноббс. Ему хотя бы оставили штаны. Есть области, куда не осмеливаются вторгаться даже самые дерзкие, и часть Шнобби от колена и выше, до груди, была именно из таких областей.
Грабители – именно так их про себя назвал Колон. Впрочем, если подходить с формальных позиций, то можно, наверное, сказать, что они действовали в пределах самообороны. Агрессивной самообороны.
– Эй, Шнобби, повтори-ка, какой у нас там был план?
– Находим двух типов примерно того же роста и веса, что и мы…
– Мы это сделали.
– Потом заманиваем их в переулок…
– И это мы сделали.
– А затем я замахнулся на них дубинкой, но случайно ударил тебя, ведь было темно, а они разозлились, и оказались ворами, и сперли всю нашу одежду.
– А вот это в план не входило.
– Но ведь в целом-то план сработал. – Шнобби с трудом поднялся на четвереньки. – Мы можем попробовать еще раз.
– Шнобби, ты в чужой стране, в порту, и на тебе нет ничего, кроме твоего – и я вкладываю в это слово громадный смысл, Шнобби, – твоего безобразия. И попытаться заманить кого-то в темный переулок? Нас могут не так понять.
– Ангва часто повторяет, что нагота – это самый национальный костюм на свете, сержант.
– Она имела в виду себя, Шнобби. – Колон осторожно, стараясь не высовываться из тени, сделал несколько шагов и заглянул за угол. – А ты – совсем другое дело.
Он сощурился, пытаясь понять, что происходит в одном из домов на другом конце переулка. Оттуда доносились звуки голосов и какой-то шум. Рядом с дверями терпеливо ожидали хозяев груженные поклажей ослики.
– Значит, так: быстро выбегаешь и хватаешь вьюк. Все понятно?
– А почему я?
– Потому что ты капрал, а я сержант. И потому что на тебе надето больше, чем на мне.
Недовольно бормоча что-то себе под нос, Шнобби скользнул вдоль домов и, действуя как можно быстрее, отвязал одну ослицу. Она послушно двинулась за ним.
Сержант Колон потянулся к мешку.
– Если уж совсем не повезет, – сказал он, – можно будет прикрыться мешками. Так-так, что это у нас?.. А правда, что это?
Он держал перед собой что-то красное.
– Цветочный горшок? – подсказал Шнобби.
– Это же… ну, как его, фаска! Клатчцы их часто носят. Похоже, нам повезло. О, а вот еще одна. Примерь-ка, Шнобби. И еще… одежда, что-то вроде ночной рубашки… ага, вторая… Ну вот, Шнобби, мы сыты, пьяны и нос в табаке.
– Коротковаты будут, сержант.
– Нищим не пристало кобениться, – ответил Колон, неловко напяливая костюм. – Давай, надевай фаску.
– Я в ней как дурак, сержант.
– Смотри, я свою тоже надел. Теперь успокоился?
– Ага, и теперь мы оба на одно лицо, сержант.
Сержант Колон сурово посмотрел на него.
– Ты это специально так подогнал, Шнобби? Знал, что́ я отвечу? Заранее придумал?
– Что ты, сержант, само как-то придумалось.
– Ладно, ладно. Но слушай, не называй меня больше сержантом. Это не по-клатчски.
– И Шнобби тоже, сер… Прости.
– Ну, не знаю… можно называть тебя, скажем… Кшноби… или Шхоби… а может, Гнобби… Вполне по-клатчски, по-моему.
– А тебя как по-клатчски называть? Что-то ничего в голову не приходит, – спросил новоявленный Шхоби.
Сержант Колон не ответил. Он опять смотрел за угол.
– Его светлость велел нам поторапливаться, одна нога здесь, другая – там… – пробормотал Шнобби.
– Верно, но вон тот котелок видишь? Чует мое сердце, он очень даже не пуст. Понимаешь, к чему я клоню? Я сейчас что угодно отдам за…
Сзади раздался грубый окрик. Оба повернулись.
Перед ними стояли трое клатчских солдат. А может, стражников. Шнобби и сержанту Колону хватило одного взгляда на мечи, чтобы понять: дело плохо.
Главный рявкнул что-то вопросительное.
– Что он сказал? – дрожащим голосом осведомился Шнобби.
– Не знаю!
– Кто вы такие? – осведомился главный уже на анк-морпоркском.
– Что? О… Э-э… – замялся Колон, ожидая неминуемой смерти от сверкающей стали.
– Ха, вся ясно. – Стражник опустил меч и большим пальцем сделал жест в сторону доков. – Быстро в свое подразделение!
– Есть! – отозвался Шнобби.
– Как зовут? – осведомился другой стражник.
– Шхоби, – робко ответил Шнобби.
Вопрошающего ответ, по-видимому, устроил.
– А тебя, жирный?
Колон запаниковал. Он отчаянно пытался придумать имя, которое звучало бы по-клатчски, но в голову приходило только одно – зато безусловно и стопроцентно клатчское.
– Аль… – только и сумел вымолвить он.
Ноги у него стали совсем ватными.
– Быстро на место, или наживете себе неприятности!
Колон и Шнобби, волоча за собой ослицу, бросились бежать со всех ног и остановились только на скользкой пристани, где все казалось таким родным и привычным. Там они отдышались и почувствовали себя почти как дома.
– Что-то я не пойму, сер… э-э, Аль? – проговорил Шнобби. – Как будто им только и надо было, что показать, кто здесь хозяин! Типичные стражники, – добавил он. – Не наши, конечно.
– Думаю, нам очень повезло с одеждой…
– И ты даже не сказал им, откуда мы! А они все равно заговорили по-нашенски!
– Ну, они… наверное… в общем, анк-морпоркский – самый распространенный язык. – К Колону постепенно возвращалось душевное равновесие. – Его даже дети в школах учат. Наверное, когда выучишь тарабарщину вроде клатчского, морпоркский просто на ура идет.
– А что будем делать с ослицей, Аль?
– Как думаешь, она сможет крутить педали?
– Вряд ли.
– Тогда оставим здесь.
– Но ее ведь уведут, Аль.
– И не говори. Эти клатчцы тырят все, на что только глаз упадет.
– Не то что мы, верно, Аль?
Шнобби окинул взором лес мачт вокруг.
– Отсюда их кажется еще больше, – сказал он. – Можно милю пройти, не меньше, просто перелезая корабля на корабль. Интересно, чего они все тут собрались?