Джаббар нервно заулыбался.
– Это его особенность? Пройдет семьдесят один час – и что дальше?
Джаббар скрестил руки на груди.
– Не могу сказать.
– Это он приказал тебе задержать нас здесь?
– Да.
– Но при этом не убивать нас?
– Разве я могу убить тебя, мой добрый друг, сэр Сэм Муэль Вай…
– И не надо вешать мне на уши овечьи глаза, – оборвал его Ваймс. – Ему надо было куда-то отправиться и что-то там сделать – верно?
– Не могу сказать.
– И не надо, – усмехнулся Ваймс. – Потому что мы уходим. А если ты попробуешь нас убить… что ж, пожалуй, у тебя это даже получится. Только Ахмед 71-й час будет очень недоволен.
Судя по лицу д’рыга, Джаббар находился на пороге принятия трудного решения.
– Он вернется! – сказал он наконец. – Завтра! Нет проблем!
– Да, но только я не собираюсь его ждать! И не думаю, что он хочет, чтобы меня убили, Джаббар. Я ему нужен живым. Моркоу?
Моркоу спешно приблизился.
– Да, сэр.
Ваймс ощущал на себе полный ужаса взгляд Джаббара.
– Мы потеряли Ахмеда, – сказал он. – Даже Ангва не может взять его след из-за вездесущего песка. В общем, надо уходить отсюда. Мы здесь не нужны.
– Напротив, сэр, очень нужны! – горячо возразил Моркоу. – Мы можем помочь обитающим в пустыне племенам…
– А, так ты хочешь остаться и начать воевать? – усмехнулся Ваймс. – Против клатчцев?
– Против плохих клатчцев, сэр.
– А, вот тут-то и заковыка! Когда один из них налетит на тебя, размахивая мечом, как ты определишь, хороший он или плохой? Что ж, если хочешь, оставайся тут и сражайся за доброе имя Анк-Морпорка. Но это сражение долго не продлится. А я умываю руки. Дженкинс, наверное, еще не отчалил. Как насчет этого, а, Джаббар?
Д’рыг смотрел себе под ноги, в песок.
– Тебе ведь известно, где он сейчас? – вкрадчиво поинтересовался Ваймс.
– Да.
– Тогда скажи мне.
– Нет. Я обещал. Ему.
– Но д’рыги вероломные клятвоотступники. Широко известный факт.
Джаббар ответил широкой улыбкой.
– Клятвы… Дурацкая вещь. Нет, я дал ему мое слово.
– Тогда это все, сэр, – покачал головой Моркоу. – В таких вещах д’рыги очень щепетильны. Они только тогда нарушают клятву, когда клянутся всякими богами и прочим в том же роде.
– Я не скажу тебе, где он, – прервал капитана Джаббар. – Однако… – Он опять улыбнулся, но на этот раз в его улыбке не было и тени юмора. – Насколько ты храбр, господин Ваймс?
– Кончай ныть, Шнобби.
– Я не ною. Я просто говорю, что эти штаны насквозь продувает, вот и все.
– Ты в них неплохо смотришься, однако.
– А для чего эти оловянные чашки?
– Прикрывать места, которых у тебя нет, Шнобби.
– Судя по тому, куда дует ветер, ими придется прикрывать места, которые у меня есть.
– Постарайся вести себя как благородная дама – можешь?
Что будет нелегко, про себя вынужден был признать сержант Колон. Дама, для которой сшили этот костюм, была женщиной высокой и довольно-таки пышной, в то время как Шнобби, когда был без лат, мог без труда спрятаться за шваброй – перевернутой и даже без тряпки. Сейчас вид у Шнобби был как у муслинового аккордеона, увешанного украшениями. Теоретически костюм задумывался как весьма откровенный – если только капрал Шноббс был объектом, который вы желали бы увидеть в подобном виде. Однако теперь материя шла таким количеством складок и воланов, что с уверенностью можно было сказать лишь одно: где-то там, внутри, имеется Шнобби. А еще Шнобби вел на веревочке ослицу, которой новый хозяин явно нравился. Животные вообще любили Шнобби. От него пахло как от своего.
– И башмаки не смотрятся, – продолжал критиковать сержант Колон.
– Почему это? Сам-то ты тоже в своих остался.
– Но я же не строю из себя цветок пустыни. Звезда чьих-то там восторгов не должна при ходьбе высекать искры, поправь меня, конечно, если я ошибаюсь.
– Эти башмаки достались мне еще от дедушки, и я не намерен бросать их где попало и дарить ворам. И звездеть ради чьих-то там восторгов я тоже не собираюсь, – огрызнулся Шнобби.
Лорд Витинари шел во главе процессии. Улицы постепенно наполнялись народом. Жители Аль-Хали любили начинать дневные дела в прохладе раннего утра – до того как раскаленное солнце превратит блюдо пейзажа в истрескавшуюся глиняную миску. На путников никто внимания не обращал, лишь двое-трое прохожих проводили долгим взглядом капрала Шноббса. Встречавшиеся по пути бараны и куры неторопливо освобождали дорогу.
– Остерегайся торговцев всякими грязными открытками, – предупредил Колон. – Мой дядя однажды тут побывал и потом рассказывал, как какой-то тип все хотел втюхать ему за пять долларов пачку откровенных картинок. Мерзость какая.
– Ага, у нас в Тенях за пачку берут всего две монеты, – поддержал Шнобби.
– Во-во. И открытки к тому же были анк-морпоркские. Это надо же так обнаглеть: втюхивать нам наши же открытки за такие деньги! Именно это я и называю настоящей мерзостью!
– Утро доброе, султаны! – раздался бодрый и странно знакомый голос. – Недавно в городе?
Все трое повернулись к фигуре, волшебным образом возникшей в начале переулка.
– Пару дней, – осторожно ответил патриций.
– Сразу видно! Хотя с недавних пор здесь почти все такие. Но сегодня повезло именно вам! Я здесь, чтобы помогать! Вам что-то надо? У меня это есть!
Сержант Колон долго не отрываясь смотрел на незнакомца. Потом немного отстраненно поинтересовался:
– Послушай, добрый человек, а тебя, наверное, зовут что-нибудь навроде… Аль-Достаб?
– А, так вы обо мне наслышаны? – обрадовался торговец.
– Вроде как наслышан, – медленно ответил Колон. – Ты какой-то поразительно… знакомый.
Лорд Витинари оттолкнул его в сторону.
– Мы бродячие артисты, – сообщил он. – Надеемся дать представление во дворце принца… Ты мог бы нам в этом помочь?
Торговец задумчиво погладил бороду. В чашечки, расставленные на его лотке, посыпались частички самого различного происхождения.
– Насчет дворца не знаю, – по некотором размышлении ответил он. – А что вы показываете?
– Мы можем жонглировать, глотать огонь и прочее в том же роде, – сказал Витинари.
– Все вот это? – удивился Колон.
Аль-Достаб кивком указал на Шнобби:
– А что делает…
– …Эта… – подсказал Витинари.
– …Эта девушка?
– Танцует экзотические танцы, – ответил Витинари, игнорируя нахмуренные брови Шнобби.
– Очень, наверное, экзотические, – протянул Аль-Достаб.
– Ты просто поразишься.
Тем временем к собеседникам приблизились двое людей с оружием. Сердце у сержанта Колона упало. В этих бородатых лицах он узнал себя и Шнобби. Дома они вот так же фланируют по улице и встревают во все, что покажется интересным.
– Так вы, значит, жонглеры? – с усмешкой спросил один. – Ну-ка, посмотрим, как вы жонглируете.
Лорд Витинари без всякого выражения посмотрел на вопрошавшего, после чего погрузился в изучение содержимого лотка на шее Аль-Достаба. Одним из наиболее узнаваемых элементов оказались небольшие зеленые дыни.
– Отлично, подойдут.
И с этими словами он взял три дыньки.
Сержант Колон закрыл глаза.
А через несколько секунд опять открыл, потому как услышал из уст одного из стражей порядка:
– Ха, с тремя кто угодно справится!
– В таком случае, быть может, господин Аль-Достаб бросит мне еще пару штук? – предложил патриций, не переставая ловко жонглировать дыньками.
Сержант Колон опять закрыл глаза.
Через некоторое время стражник произнес:
– Семь, гм-м, неплохо. Но это только дыни.
Колон открыл глаза.
Клатчский стражник отдернул плащ. Сверкнули с полдюжины метательных ножей. А также зубы стражника.
Лорд Витинари кивнул. К вящему удивлению Колона, он даже не смотрел на дыни: те выписывали кульбиты словно бы без его участия.
– Четыре дыни и три ножа, – сказал он. – Будь так любезен, передай ножи моей очаровательной ассистентке Бети…
– Кому? – опешил Шнобби.
– А почему бы не попробовать семью ножами?
– Добрые господа, это было бы слишком просто, – ответил лорд Витинари[13]. – Я всего лишь скромный трюкач. Прошу, позвольте мне продемонстрировать все свое искусство.
– Бети? – повторил Шнобби, гневно полыхая из-под своих покровов.
Три плода, выписав изящную дугу, покинули зеленый хоровод и приземлились прямо в лоток Аль-Достаба.
Стражи порядка внимательно и, как показалось Колону, немножко нервно разглядывали обряженного в женские одежды транскапрала.
– Она ведь не будет танцевать? – осторожно поинтересовался один.
– Нет! – огрызнулась Бети.
– Обещаешь?[14]
Шнобби схватил три ножа сразу и решительным движением выдернул их из-за пояса стражника.
– Бети, Бети, я передам их его свет… ему, – торопливо вмешался Колон.
Его вдруг осенило, что живой и здоровый патриций – это их практически единственный шанс избежать возможности выкурить сигаретку возле хорошо освещенной стенки. Краем глаза сержант заметил, что к месту бесплатного представления начали подтягиваться зеваки.
– Да… Аль, давай их сюда, – кивнул патриций.
Колон медленно и осторожно перебросил ему ножи. «Он хочет убить стражников, – подумал он. – Это такой увлекающий маневр… А потом нас растерзает толпа».
Летающие в воздухе предметы слились в поблескивающий на солнце круг. Толпа отреагировала одобрительными возгласами.
– Как-то скучно, вам не кажется? – вдруг спросил патриций.
И произвел руками сложный жест, невозможный без того, чтобы его запястья не прошли одно сквозь другое по меньшей мере дважды.
Круг из вертящихся дынь и холодного оружия взлетел высоко в небо.
Три дыни упали на землю, аккуратно разрезанные напополам.