Затем он брел по улицам – и ровно никто не обращал на него никакого внимания, – пока не добрался до дворца. Отыскав потайную дверцу, Леонард Щеботанский с легкостью одолел установленные в коридорах разнообразные ловушки – с легкостью, потому что устанавливал их сам, лично.
Наконец он отпер замок своей комнаты и, оказавшись внутри, опять повернул ключ, после чего просунул его в щелочку под дверью. А потом вздохнул.
Так вот каков мир. Сумасшедший дом с сумасшедшими же обитателями. Что ж, отныне он будет очень осторожен. Некоторые люди способны сделать оружие из чего угодно.
Леонард приготовил себе чашку чаю – правда, процесс этот слегка затянулся, поскольку по ходу дела он разработал ложку новой конструкции и прибор для улучшения циркуляции кипящей воды.
Затем ученый откинулся в специальном кресле и потянул за рычаг. Противовесы упали. В утробе механизма вода начала с хлюпаньем перекачиваться из одного резервуара в другой. Отдельные элементы кресла с скрипом переместились в позицию, обеспечивающую сидящему больший комфорт.
Леонард уныло смотрел на небо. В синем квадрате показались несколько морских птиц. Едва шевеля крыльями, они лениво выписывали круги…
А еще минут через десять, отставив в сторонку остывший чай, Леонард уже вовсю что-то рисовал.
– Госпожа Сибилла? Воистину неожиданный сюрприз, – удивился лорд Витинари. – Добрый вечер, сэр Сэмюель. Должен заметить, очень симпатичный шарфик. И капитан Моркоу тоже здесь! Прошу садиться. Нам надо завершить кучу дел.
Все уселись.
– Во-первых, – начал лорд Витинари, – я только что набросал черновик заявления, которое нужно передать городским глашатаям. Новости хорошие.
– Что, война официально закончилась, сэр? – подал голос Моркоу.
– Война, капитан, даже не начиналась. Это было… недоразумение.
– Не начиналась? – воскликнул Ваймс. – Но ведь погибли люди и…
– Разумеется, – согласился лорд Витинари. – Из чего, как мне кажется, следует: нужно учиться лучше понимать друг друга.
– А что с принцем?
– О, уверен, с ним можно будет договориться.
– Очень сомневаюсь!
– Речь ведь о принце Куфуре? А мне казалось, ты этому человеку симпатизируешь.
– Что? Но куда подевался Кадрам?
– По нашим данным, он отправился с долгосрочным визитом в некую страну, – сообщил патриций. – Дело было очень спешным.
– Наверное, настолько спешным, что он даже не успел упаковать вещи?
– Именно. По-видимому, принц вызвал чье-то серьезное недовольство.
– И какую же страну он намерен посетить?
– По-моему, Клатчистан… Что такое? Я сказал что-то смешное?
– Нет, вовсе нет. Просто мелькнула одна мысль, вот и все.
Витинари откинулся на спинку кресла.
– Итак, во всем мире снова воцарился мир.
– Однако вряд ли клатчцы очень довольны сложившейся ситуацией.
– Такова человеческая природа: люди всегда валят все на своих вождей, если тем изменила удача, – с непроницаемым лицом добавил Витинари. – О, проблемы, разумеется, будут. Но, как я уже говорил, их надо будет просто… обсудить. Принц Куфура очень приятный человек. Этим он пошел в своих предков. Бутылка вина, свежий хлеб и приятная компания, во всех отношениях приятная, – и он думать забудет про политику.
– Они не глупее нас, – покачал головой Ваймс.
– В таком случае мы должны быть всегда на шаг впереди.
– Раса мыслителей, – усмехнулся Ваймс.
– Лучше быть расой мыслителей, чем расой воинов. Это и дешевле. – Патриций пошуршал бумажками на столе. – А теперь… о чем бишь я хотел поговорить? Ах да, об уличном движении.
– Об уличном движении? – Мозг Ваймса попытался совершить резкий поворот на сто восемьдесят градусов.
– Совершенно верно. Старые улицы нашего города слишком уж перегружены. Как я слышал, один извозчик, стоя в пробке в Королевском проезде, успел обзавестись семьей и вырастить детей. И ответственность за содержание улиц в порядке – так уж сложилось исторически – с самых древних времен возлагалась на Стражу.
– Возможно, сэр, но сейчас…
– Значит, сформируйте специальное подразделение. Специализирующееся на угнанных повозках и прочем в том же роде. А также для наблюдения за порядком на основных перекрестках. Ответственное за взимание штрафов с извозчиков, подолгу простаивающих на одном месте и препятствующих уличному движению. Полагаю, сержант Колон с капралом Шноббсом идеально подойдут для этой работы, которая, судя по всему, обладает всеми ресурсами, гарантирующими быстрый переход работников на самофинансирование. Твое мнение?
«Возможность перейти на «самофинансирование» – и при этом никакого риска для собственной шкуры? – подумал Ваймс. – Они решат, что умерли и попали в рай».
– Это им что-то вроде вознаграждения, да, сэр?
– Скажем так, Ваймс, квадратной пробке нужно искать квадратное горлышко. В данном случае мы имеем и то и другое.
– Наверное, вы правы, сэр. Но, стало быть, кого-то из них придется повысить в звании…
– Это все детали, с которыми ты и сам разберешься. Небольшая премия каждому также не повредит. Долларов, скажем, по десять. О, и чуть не забыл, Ваймс. И я особенно рад, что это услышит госпожа Сибилла. Я пришел к убеждению, что надо сменить название твоей должности.
– Да?
– «Командор» слишком длинно. И тут мне напомнили одно слово, которое изначально значило «командор». Это слово – дукс.
– Дукс Ваймс? – переспросил Ваймс.
Сибилла на заднем плане ахнула.
Его объяла ожидающая тишина, характерная для тех самых моментов, когда фитиль уже сгорел, а «ба-бах» еще не прозвучало. Он покрутил слово и так, и сяк.
– Дукс? Дюк? Герцог?! – воскликнул он. – О нет… Сибилла, не могла бы ты подождать снаружи?
– Но почему, Сэм?
– Мне надо обсудить этот вопрос наедине с его светлостью.
– Ты будешь ругаться?
– Мы будем беседовать.
Госпожа Сибилла вздохнула.
– Что ж, ладно. Решение за тобой, Сэм. Ты это знаешь.
– Этот вопрос напрямую завязан… на другие вопросы, – произнес лорд Витинари, когда за ней закрылась дверь.
– Нет!
– Полагаю, тебе стоило бы узнать, что это за другие вопросы.
– Нет! Вы не впервые со мной это проделываете! Мы организовали Стражу, почти полностью укомплектовались, фонд для вдов и сирот увеличился настолько, что мужчины выстраиваются в очередь на брак или усыновление, готовые хватать не глядя, да и мишень для дротиков почти новая! Нам ничего не надо! На этот раз ваш подкуп не сработает!
– Я всегда считал, что Камнелица Ваймса опорочили, – задумчиво протянул Витинари. – Он не заслужил такого отношения.
– Я не принимаю… Что? – Ваймс на полном скаку попытался осадить коня своего гнева.
– Я тоже всегда так считал, – преданно согласился Моркоу.
Витинари подошел к окну и, заложив руки за спину, несколько секунд смотрел на Брод-авеню.
– Думается мне, сейчас самое время пересмотреть… некоторые взгляды на историю, – сказал Витинари.
Когда до Ваймса дошел смысл этих слов, его словно бы накрыло леденящим покровом.
– Вы предлагаете изменить историю? – спросил он. – Так, что ли? Переписать и…
– О, мой дорогой Ваймс, история переписывается постоянно. Ее без конца пересматривают и переоценивают, ведь надо же историкам чем-то заниматься. Но мы не должны отдавать историю полностью им на откуп. Председатель Гильдии Историков абсолютно согласен со мной: вопрос о крайне важной роли твоего предка в истории города созрел для… переосмысления.
– И вы с ним уже все обсудили?
– Еще нет.
Ваймс то открывал, то закрывал рот, будто рыба, выброшенная на берег. Патриций вернулся к столу и взял лист бумаги.
– И, само собой, придется позаботиться о прочих деталях… – сказал он.
– А именно? – просипел Ваймс.
– Герб Ваймсов должен обрести новую жизнь. Я знаю, госпожу Сибиллу чрезвычайно огорчал тот факт, что ты не имеешь права на герб. Кстати, тебе также полагается венец с такими специальными шишечками…
– Можете взять этот венец вместе со специальными шишечками и засунуть его…
– …Который, полагаю, ты будешь надевать по особо торжественным случаям, навроде открытия некоего памятника, долгое время позорившего город своим отсутствием.
Первый раз за беседу Ваймс предвидел, что дальше скажет патриций.
– Опять Старина Камнелиц? Вы про него? Про памятник Старине Камнелицу?
– Правильная догадка, – кивнул лорд Витинари. – Ты прав, памятник предназначался не тебе. И вообще, установка памятника человеку, сделавшему все возможное, чтобы остановить войну, – это как-то не совсем, гм-м, в традициях памятникостроения. Разумеется, если бы ты просто взял и из чистого самодурства угробил пятьсот своих соотечественников, мы бы уже плавили бронзу. Но нет. Я действительно думал о самом первом Ваймсе, который хотел творить будущее, а вместо этого делал нашу историю. Думается, где-нибудь на Персиковопирожной улице…
Они смотрели друг на друга как коты, как игроки в дуркер.
– Центр Брод-авеню, – произнес Ваймс сипло. – Перед самым дворцом.
Патриций бросил взгляд в окно.
– Договорились. Я с удовольствием буду на него смотреть.
– И рядом со стеной. С подветренной стороны.
– Разумеется.
Минуту-другую Ваймс словно бы не знал, что сказать дальше.
– Но мы потеряли людей…
– Семнадцать человек во всяких мелких стычках, – уточнил лорд Витинари.
– Я хочу…
– Вдовы и сироты будут финансово обеспечены.
Ваймс наконец сдался.
– Поздравляю вас, сэр! – воскликнул Моркоу.
Новоиспеченный герцог поскреб подбородок.
– Но из этого следует, что я должен быть женат на герцогине, – сказал он. – Что за длинное, жирное слово: «герцогиня». А Сибилла никогда не проявляла особого интереса к таким вещам.
– Снимаю шляпу перед твоим знанием женской психологии, – ответил Витинари. – Я наблюдал за ее лицом. Ручаюсь, во время следующего чаепития с подругами, в число которых, кажется, входят герцогиня Щеботанская и леди Силачия, она будет совершенно безразлична к своему новому положению и не проявит ни малейшего признака самодовольства.