Сокол действительно выглядел неважно: бледный… нет, практически белый, он лежал неподвижно, а через трубку в него вливалась кровь из пакета-капельницы.
А возле стены напротив двери Мышка заметила человека. Первого местного жителя, обладающего человеческим разумом.
Облаченный в замызганный маскхалат, он действительно был похож на человека. Абсолютно лысый, с лицом изборожденным морщинами, он имел десять пальцев на одной руке и три – на другой. Рот его был расположен чуть криво, будто он однажды улыбнулся, и улыбка сползла на щеку. Губы полностью не смыкались, и были видны покрытые черным зубным камнем желтоватые зубы. Ресниц у него не было, а глаза были налиты красным из-за набухших капилляров.
– Вижу, с вами все в порядке, – сказал он надтреснутым голосом. – Ваш спутник тоже скоро придет в себя.
Он вел себя так, будто ничего удивительного не происходило, а ведь, получается, он столкнулся с чужаками. Ладно еще, Мышка с Соколом – из-за слепых глаз и шрамов напарник вполне мог сойти за местного, но разряженная в пух и прах Голубка с идеальным макияжем никак не вязалась с этим миром.
Но местному, кажется, было все равно.
Он что, тут один живет?
Мышка жестом попросила Голубку подвести ее к кушетке, где лежал напарник. Присев на самый краешек, взяла Сокола за руку, отметив, что она абсолютно холодная. Если бы она не слышала его тихого дыхания, подумала бы, что напарник мертв.
– Как же так… – сжимая в своей ладони его холодные пальцы, прошептала Мышка. – За что нам все это, Тони? Неужели мы настолько плохи, что нас решили убить таким образом?
Клещ тихо хмыкнул.
– Вы всегда были на особом счету, помнишь? Вот и доигрались.
– Заткнись! – одернула напарника Голубка. – Сам же говорил, что-то здесь нечисто. Чего издеваешься-то, видишь, она и так на грани!
Мышка сжала руку Сокола еще сильней, ища у него поддержки даже сейчас, когда он был без сознания. Надо было что-то сказать, оправдаться… а за что ей оправдываться? За тотальное невезение? За то, что ее лишили статуса? За то, что она – идиотка, столько лет не замечающая собственных чувств?
Неожиданная поддержка Голубки сорвала последние предохранители, и Мышка, осознавая всю трагичность ситуации, упала на грудь бесчувственного Сокола и горько разрыдалась.
Она понимала, что сейчас это совершенно не вовремя, понимала, что должна быть сильной, понимала, что слезами ничему не поможешь, но остановиться не могла.
– Вот видишь! – сквозь рыдания услышала она сердитый голос Голубки. – Не мог промолчать, идиот.
– Сама идиотка! – огрызнулся Клещ. – Эй, Мышка, ты это… прости. Не реви только… убираться отсюда надо, слышишь?
– Ну так… убивайте… – безразлично прошептала Мышка. – Извлекайте нас, вы же… вас же сюда за этим послали.
– Вот дурочка… – Голубка осторожно обняла Мышку за плечи и приподняла, заставив сесть. – Ты слышала меня до этого, вообще? Мы сюда пришли за вами, это так. Но извлекать, а тем более, развоплощать вас никто не собирается. Сейчас ты успокоишься, и мы с тобой поищем ваших подопечных. Быстренько отправим их домой, а потом пойдем в Паутину. И Первому придется все объяснить. И не только нам. Ты слышишь, Мышка? Все братство патрульных встало на вашу сторону! Ты вообще, воспринимаешь информацию, или нет?
Клещ встал со своего стульчика и тоже подошел к Мышке.
– Нет, не воспринимает, – заключил он. – Кажется, у нее нервный срыв.
– И кто в этом виноват? – прорычала Голубка.
– Еще скажи, что я! – возмутился Клещ. – От пары слов нормальные люди в истерику не ударяются.
– Это последствия отравления, – проскрипел голос местного, и именно он заставил Мышку прийти в себя. Она осознала, что этот человек слышал весь разговор, а ведь они такого наговорили…
Она сглотнула, заперев остатки рыданий в себе и подняла голову, уставившись на местного.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Дес.
– Вы… это ведь вы помогли нам, ведь так?
Дес улыбнулся своим кривым ртом и кивнул.
Он никаким образом не показывал, что слышал странный разговор, который, по сути, касался только патрульных. И Мышка решила выяснить, почему.
– Вы ведете себя так, будто к вам каждый день заявляются странные люди, – вопросительным тоном сказала она.
Мужчина усмехнулся.
– Не каждый день. Но к вашему появлению здесь я был готов. Меня предупредили, что придут двое: мужчина с белыми волосами и женщина с красными, – он кивнул в сторону Клеща и Голубки. – Про этих двоих, правда, речи не было, но удивляться уже поздно.
Мышка почувствовала, как рука Сокола наконец-то согрелась в ее ладони. Ее же саму бросило в жар.
– Кто вас предупредил? – спросила она, поведя плечами и стряхивая руки Голубки. Ей больше не нужна была поддержка.
– Мужчина. Его зовут Джон.
Мышка сглотнула еще раз.
– У него… возле него была огромная крыса?
Дес почему-то опустил глаза. Потом вновь посмотрел на Мышку, и она заметила, что он будто бы… сожалеет? Сочувствует?
– Почему, была? Она и сейчас с ним. Они через три комнаты дальше по коридору. Умирают…
Нет. Нет! Нет-нет-нетнетнетнет
– Умирают? Не может быть… – прохрипела Мышка. Она снова сжала ладонь напарника, и, кажется, почувствовала ответное рукопожатие в ответ.
Дес пожал плечами.
– Ничего удивительного, – заметил он. – Они подцепили ту же заразу, что и вы, однако у них не оказалось друга с врожденным иммунитетом, который мог бы подарить им новую кровь.
– Они в сознании? Смирились со смертью? Это очень важно! – Мышка, забыв про слабость, вскочила на ноги. Качнувшись, она вновь почувствовала на своих плечах руки Голубки, но сейчас ей было все равно.
Пусть Сокол без сознания, но она должна довести их последнее дело до конца.
Не сорвать его.
Не подвести напарника, который, не раздумывая отдал ей свою кровь!
О том, что их последнее дело уже может и не иметь смысла, она как-то и не подумала. Ей казалось очень важным закончить дело «этих». Не ради того, чтобы, наконец, получить билет на пенсию, не ради того, чтобы Джон и Мелисса перестали фонить в и так разрушенном почти что до основания мире… нет.
Она хотела извлечь «этих» ради них же самих. Не заслужили они своей некрасивой выходкой такого наказания.
Их надо отпустить. Они должны прожить свою жизнь в том мире, где они родились. Счастливую жизнь. После почти что сотню лет скитаний они это заслужили!
А теперь они умирают. Умирают тогда, когда они должны изо всех сил сопротивляться смерти! Бежать от нее!
Они умирают…
Неужели это никогда не закончится?
Дес внимательно посмотрел на нее. Потом перевел взгляд на неподвижного Сокола, замершего у его изголовья Клеща, на Голубку, стоявшую позади Мышки. И снова подарил ей изучающий взгляд.
– Тот мужчина… Джон. Он сказал, что вы двое охотитесь за ним и его крысой. И он не понимает, почему. Он сказал, что вы преследуете его уже много лет. Зачем?
Мышка шмыгнула носом и прокашлялась. Что она должна была ему на это ответить?
Впрочем, он уже и так слышал слишком многое.
– Понимаете… – начала она. – Такие, как Джон и Мелисса… то есть, его крыса, они… как бы это сказать…
– Уничтожают мир, – закончила Голубка. Видимо, тоже поняла, что Дес и так знает слишком много.
– Как?! – лишенные ресниц веки Деса поднялись, и он стал выглядеть совсем уж уродливо.
– Присутствием, – выдохнула Мышка. – Просто находясь здесь. Такие, как я, как мой… напарник и мои… друзья, мы извлекаем чужаков. И мир перестает разрушаться.
Дес хмыкнул. Кажется, он потерял способность удивляться еще тогда, когда разговаривал с Джоном.
– Ну тогда, мне жаль, что вы заберете этих «разрушителей».
– Почему? – нахмурилась Мышка.
Дес перестал ухмыляться. Его непропорциональное лицо исказила гримаса горечи.
– Потому что этому миру давно пора уже сдохнуть. Посмотри на меня, девочка. Я – мутант. Еще пару десятков лет назад здесь была целая куча людей, а сейчас в шестом секторе живет целых пятеро! Мы поделили территорию, ресурсы и стараемся не пересекаться друг с другом. Мы уже вымерли, красноволосая. Может быть, нашему миру действительно пора окончательно перестать существовать…
– Как вы можете так говорить! – Мышка обернулась к Голубке. – Отпусти меня…
Голубка убрала руки с ее плеч, и Мышка, пошатываясь, подошла к Десу.
– Жизнь бесценна, – прошептала она, глянув в его налитые кровью глаза. – Вы должны дорожить ею.
Местный скривил губы, и Мышка почувствовала смрад, исходящий из его рта.
– Посмотри на меня, – повторил он. – Ты бы хотела себе такую жизнь?
Мышка опустила глаза. Она не знала ответа на этот вопрос.
– Проводите меня к Джону и Мел… его крысе, пожалуйста, – попросила она. Она должна увидеть «этих» сама. Без Голубки и Клеща. Жаль, что Сокол без сознания.
Дес кивнул и приобнял ее за талию.
Он прошли мимо застывших патрульных, мимо неподвижно застывшего на кушетке напарника Мышки и вышли в коридор.
А Мышка подумала, что это будет как-то нечестно: закончить дело в одиночку. Жаль, что у нее нет выбора.
Очень жаль…
Когда Дес открыл дверь и впустил Мышку в комнату, она едва сдержалась от того, чтобы не зажать нос. Тошнотворный запах разложения и кислятины заполнил помещение. «Эти» лежали на кушетке рядом: Джон на спине, а крыса возле его ног.
– Поразительно, – произнес местный, отпуская Мышку. Та, пошатываясь, подошла к кушетке.
Выглядел Джон ужасно: покрытая волдырями и рытвинами сочащаяся слизью кожа, бескровные губы, разметавшиеся по плоской подушке темные волосы.
– Что – поразительно? – спросила она.
– То, что они еще живы, – ответил Дес. – Я впервые такое встречаю.
– О чем вы? – нахмурилась Мышка, переведя взгляд на Мелиссу. Крыса лежала безвольной тушкой, и из проплешин на ее шерсти тоже сочилась кровавая слизь.
Местный вздохнул и подошел к кушетке с другой стороны. Проведя десятипалой рукой по волосам Джона, он показал Мышке клок.