Бовэ. Час атаки минус четыре минуты.
Дру смотрел из большого окна на резервуар, а Карин сидела за столом с майором у второго красного телефона; оба аппарата были подключены к Лондону и Вашингтону. Двое коммандос стояли с генералом за спиной оператора радара, замершего перед экраном.
Вдруг Лэтем отвернулся от окна и громко спросил:
— Лейтенант,что вы говорили о крыльях Дедала?
— Они были из перьев...
— Да, знаю, а после этого, что-то о перьях? Что именно?
— Да просто перья, сэр. Некоторые — в основном поэты — сравнивают их плотность с воздухом, описывают, как они плывут по воздуху, поднимаются в воздух, поэтому они и на птицах-то.
— А птицы молча устремляются вниз — так хищники ловят добычу.
— О чем ты, Дру? — спросила де Фрис, держа, как и майор, красную трубку возле уха.
Майор взглянул на офицера отдела консульских операций.
— Они планируют,Карин, планируют!
— И что, мсье?
— Планеры, черт возьми! Вот что это может быть! Они используют планеры!
— Но планеры должны быть очень большими, — сказал генерал. — Или их нужны десятки, а то и больше, много больше.
— И их бы засек радар, мсье, — добавил майор, — особенно воздушный радар.
— Они были на снимках! Два самолета для Саудовской Аравии — разве впервые случается обман с конечным потребителем? И ваши реагирующие на теплоизлучение ракеты их не засекли. Двигателей нет, тепланет! И возможно, металла тоже очень мало.
— Mon Dieu! — воскликнул генерал, широко раскрыв глаза и напрягаясь, будто что-то вспоминая. — Планеры!Да немцы были экспертами, главным авторитетом в этой области. В начале сороковых они разработали прототип всех грузовых планеров в мире, намного совершеннее, чем британский «Эрспид-Хорсинг» или американский «ВАКО». Фактически, мы все украли конструкцию у них. Заводы Мессершмитта выпустили тогда «Гигант», огромную адскую птицу, способную бесшумно парить над границей и полем боя, сбрасывая смертельный груз.
— Могли они сохраниться, mon pere? — спросил майор.
— Почему же нет? Мы все с обеих сторон сохранили свои флоты — морской и воздушный — в «нафталине», как говорят американцы.
— А могли их привести в рабочее состояние через столько лет? — спросила Карин.
— Вне зависимости от врага, — ответил старый солдат, — заводы Мессершмитта строили на века. Безусловно, какое-то оборудование потребовалось бы заменить или усовершенствовать, но опять-таки, почему бы и нет?
— И все равно радар бы их уловил, — настаивал оператор радиолокатора.
— Но в какой степени? Какой силы будет изображение на этом вашем экране от летающего объекта почти без металла, без мотора, с распорками из бамбука, может быть, из того, который на Дальнем Востоке используют для эшафотов, — местные жители утверждают, будто он надежнее, чем сталь.
— Я хорошо понимаю по-английски, сэр, но вы говорите так rapidement[134].
— Повторите, что я ему только что сказал, о чем спрашивал. Майор помог, и специалист, не отводя глаз от экрана, ответил:
— Изображение было бы слабее, чем от обычного самолета, это правда.
— Ведь даже облака могут дать изображение, верно?
— Да, но разница заметна.
— И люди, владеющие судами, держат на борту радарные рефлекторы на случай неприятностей и хотят, чтоб их засек радар.
— Опять-таки это обычное дело.
— Так что данные радара можно интерпретировать по-разному, верно?
— Как и в медицине рентген. Один врач видит одно, другой — другое. Но ведь есть эксперты, и я оператор радара, мсье.
— Рад за вас. А вас могло бы что-то отвлечь?
— Чтоотвлечь? Вы оскорбляете меня, если так можно выразиться.
— Можно, и, честно говоря, я не хотел вас оскорбить...
— Подождите! — сказала Карин, лихорадочно роясь в карманах и выудив наконец порванный лист бумаги. — Он был, мне кажется, в коробке из гостиной Ягера. Я его сохранила, потому что не разобралась — здесь лишь часть предложения. Всего два слова по-немецки: «Самолеты из...», остальное оторвано.
— Боже мой, — пробормотал Джеральд Энтони, залезая в нагрудный карман французского военного комбинезона и вытаскивая обрывок смятой бумажки. — Я сделал то же самое. Нашел этот скомканный клочок бумаги в часовне Ягера у алтаря, которому там не место. Потом я время от времени поглядывал на него, пытаясь разобрать почерк. Мне это удалось, и содержание соответствует информации миссис де Фрис. Вот эти слова: «Aus Stoff und Holz», то есть «ткани и дерева».
— Самолеты из ткани и дерева, — произнесла де Фрис.
— Планеры, — тихо добавил Лэтем. — Планеры.
— Arretez! — крикнул оператор радара, прерывая разговор. — Самолеты вновь вошли в наше пространство! Они в сорока километрах от воды!
— Ракету к запуску! — крикнул сын генерала, сорвав трубку с третьего телефонного аппарата на своем столе.
Лондон. Час атаки минус три минуты десять секунд.
— Неопознанные самолеты вновь на экране. Направление, код недопустимый!
Вашингтон, округ Колумбия. Час атаки минус две минуты сорок девять секунд.
— Ах, сукины дети! Неизвестные вернулись, направляются к нам!
Бовэ. Час атаки минус две минуты двадцать восемь секунд.
— Сгоните отовсюду военные самолеты! — заорал Лэтем. — Передайте в Лондон и Вашингтон!
— А ракеты? — воскликнул сын генерала.
— Запускайте!
— Зачем тогда истребители?
— Для того, что ракеты не достанут! Оповестите Лондон и Вашингтон! Исполняйте!
— Уже исполнено.
В темном небе над Бовэ, Лондоном и Вашингтоном компьютеризированные самолеты неонацистов ринулись вниз к соответствующим полям, выпустив хвостовые крюки для последнего подхода.
— Ракетный двигатель к пуску!
— Ракетный двигатель к пуску!
— Ракетный двигатель к пуску!
Внизу, на трех отдельных площадках выстриженной травы, мгновенно раздались взрывы баллистического огня под крыльями всех шести грузовых планеров «мессершмитт». Каждый получил наземный толчок в четыреста миль в час, а самолеты, пролетев над ними, крюками захватили тросы. Через несколько секунд планеры взмыли в воздух и в сотне футов от земли ракетные двигатели под крыльями были сброшены в поля. Освободившиеся от них планеры над Лондоном, Бовэ и Джорджтауном были доставлены на предписанную, рассчитанную компьютером высоту в 2700 футов. Наконец и тросы были сброшены, и планеры начали круговой спуск к целям.
Вдруг на больших высотах небо будто бы озарилось вспышкой молнии. Это сбили самолеты и они взорвались, разлетаясь беспорядочными брызгами огня. И все же внизу каждый пилот планера с помощью своего компьютера хорошо знал свою задачу. Ein Volk, eir Reich, ein Fuhrer!
Бовэ. Час атаки.
— Сбиты! — закричал полковник, когда на экране радара появились белые пятна. — Полностью уничтожены. Мы победили «Водяную молнию»!
— Лондон и Вашингтон тоже! — крикнул майор. — Результаты те же. Мы победили!
— Нет, не победили! -заорал Дру. — Посмотрите на радарную сетку. Эти взрывы были в тысяче футов над начальным уровнем. Смотрите!Передайте в Лондон и Вашингтон, пусть тоже посмотрят... Видите внизу эти едва заметные скелетообразные изображения? Это планеры!
— О Господи! — выдохнул капитан Диец.
— О Боже! — воскликнул лейтенант Энтони.
— Ваша оценка высоты, господин Радар?
— Вполне точная, мсье. Эти «изображения» между 1800 и 1900 футами. Они медленно снижаются широкими кругами где-то в 300 — 400 футов.
— Зачем это, господин Радар?
— Надо думать, точности ради.
— Как насчет времени приземления? Можете дать цифру?
— Ветры переменчивы, так что только приблизительно. От четырех до шести минут.
— Майор,предупредите Лондон и Вашингтон, пусть их истребители окружат периметры резервуаров начиная с 1500! Ваши тоже. Немедленно!
— Если они там, мы их собьем к чертовой матери, — сказал сын генерала, хватаясь за красный телефон.
— Вы с ума сошли? -завопил Лэтем. — Они полны яда, возможно жидкого, и оболочки наверняка уничтожаются, как только упадут на землю или воду. Пусть истребители своими соплами сдуют планеры с курса в незаселенные районы, поля или леса, но, Бога ради, не туда, где люди.То же указание передайте в Вашингтон и Лондон.
— Да, конечно. Понятно, мсье. Оба у меня на одной линии. Следующие несколько минут походили на ожидание массового убийства, и все присутствующие относились к числу потенциальных жертв. Все глаза были прикованы к экрану, когда вдруг скелетообразные изображения разлетелись в разных направлениях, резко влево и вправо, в сторону от цели — резервуара Бовэ.
— Проверьте Лондон, — сказал Дру. — Проверьте Вашингтон.
— Они на линии, — ответил майор. — Там происходит в точности то же, что и у нас. Планеры сдули от резервуаров и вынуждают сесть в безлюдных местах.
— У них все было рассчитано на компьютере до минуты, — сказал, тяжело дыша, побледневший Лэтем. — Слава высокой технологии, она разогревает сандвич из солонины в микроволновой печи и растворяет пластиковые контейнеры. Теперь, возможно, мы действительно выиграли, но лишь битву, а не войну.
— Тывыиграл, Дру. — Карин подошла и положила руки ему на плечи. — Гарри гордился бы тобой.
— Мы еще не закончили, Карин. Гарри убили внутри системы, Моро тоже. Каждого из них предали. Меня тоже, но мне повезло. У кого-то есть телескоп, через который видно ядро наших операций. И этот кто-то знает о нацистском движении и о наследии сумасшедшего генерала в долине Луары больше, чем все мы вместе взятые. Странно, мне кажется, я вдруг понял, кто это.