олове пульсировала боль. Гарри прошел в ванную, открыл кран и принял еще две таблетки аспирина. Вдруг он внимательно посмотрел на себя в зеркало. Над левым виском появилась неяркая сыпь, частично скрытая волосами. Нервы и впрямь давали о себе знать:
Сыпь исчезнет, если принять антибиотик или если на несколько дней спадет напряжение; возможно, один вид Карин де Фрис ускорит ее исчезновение.
В дверь номера постучали — вероятно, горничная или официант хотят узнать, не надо ли чего: наступал вечер, и так было заведено в лучших лондонских отелях. «Уже вечер, — подумал Гарри, выходя в гостиную. — На что же ушей день? На что?» Он потрачен напрасно, потому что десять часов его допрашивала комиссия. Ему задавали вопросы, связанные с доставленной им информацией, вместо того чтобы принять ее и начать с ней работать. Притом к комиссии из трех человек присоединились несколько старших офицеров разведки из Великобритании, США и Франции. Они раздраженно все оспаривали и высокомерно держались. А что, если его пичкали дезинформацией, ложными данными, которые легко опровергнуть, допустив, что Александр Лесситер — двойной агент? "Конечно,могли!" — сказал он. Дезинформация, ложные данные, ошибка человека или компьютера, попытка принять желаемое за действительное, воображение — всевозможно! Подтвердить или опровергнуть — это их работа, не его. Его работа закончена: он представил материал, они должны разобраться в нем!
Гарри подошел к двери и спросил:
— Кто там?
— Новый старый друг. Шмель, — послышалось из коридора. «Дрозд», — подумал Лэтем, заставляя себя не спешить. Ни о каком Дрозде никто в Управлении не слышал. Гарри обрадовался этому странному гостю, потому что накануне, когда тот посетил его, он от усталости и физической слабости не мог быстро и ясно соображать.
— Подождите минутку, — громко сказал он. — Я принимал душ и весь мокрый, сейчас наброшу халат.
Лэтем кинулся сначала в ванную, плеснул несколько горстей воды на волосы и лицо, затем вбежал в спальню, сбрасывая на ходу брюки, ботинки, носки, рубашку, и выхватил из шкафа купальный халат. Взглянув на столик у кровати, он на мгновение задержался, открыл верхний ящик, вынул маленький пистолет-автомат, который ему дали в посольстве, и сунул его в карман халата. Затем открыл дверь.
— Дрозд, если не ошибаюсь, — сказал он, впуская бледного человека в очках в стальной оправе.
— О, — заметил посетитель с приятной улыбкой, — это была невинная хитрость.
— Шутка? Что это значит? Зачем?
— Вашингтон сообщил мне, что вы, вероятно, предельно утомлены и скорее всего не ориентируетесь в обстановке. Поэтому я решил обезопасить себя на тот случай, если вы для перестраховки надумаете куда-то позвонить. Директор ЦРУ не хочет, чтобы на данном этапе мое участие стало известно. Позднее, конечно, но не сейчас.
— Так вы не Дрозд...
— Я знал, что, если употреблю вашу кличку, Шмель, вы впустите меня, — перебил его гость. — Могу я сесть? Я всего на несколько минут.
— Конечно, — ответил озадаченный Гарри, небрежно махнув рукой в сторону дивана и стульев.
Посетитель сел на середину дивана, тогда как Лэтем опустился в кресло, по другую сторону разделявшего их кофейного столика.
— Почему Вашингтон не хочет, чтобы ваше присутствие... участие стало известно?
— А вы сегодня значительно осторожнее, чем вчера вечером, — заметил незнакомец все так же любезно. — Бог свидетель, вы не были в шоке, но явно не владели собой.
— Я был очень усталым...
— Усталым?! -Посетитель повысил голос и поднял брови. — Дорогой мой, вы почти потеряли сознание во время нашего разговора. Мне даже пришлось схватить вас под руку, чтобы вы не упали. Разве вы не помните, как я сказал, что приду снова, когда вы отдохнете?
— Да, смутно помню, но, пожалуйста, ответьте на мой вопрос и покажите мне какое-нибудь удостоверение. Почему Вашингтон хочет сделать вас призраком? Мне кажется, следовало поступить совсем иначе.
— Очень просто: мы ведь не знаем, кто действительно надежен, а кто нет. — Гость вынул часы и, положив их на стол, достал черное пластиковое удостоверение личности; не раскрывая документа, он протянул его через столик Лэтему. — Я смотрю на часы, чтобы не утомить вас. Таков приказ.
Гарри вертел в руках маленькое удостоверение, но не мог раскрыть его.
— Как оно раскрывается? — спросил он посетителя. Тот взял карманные часы и нажал на головку. — Я не могу найти... — Лэтем умолк. Глаза его разъехались в стороны, зрачки расширились; он часто и быстро заморгал, лицо его обвисло, мышцы расслабились.
— Привет, Алекс, — резко произнес посетитель. — Это ваш старый знакомый костоправ Герхард. Как вы себя чувствуете, друг мой?
— Прекрасно, доктор Неулыбчивый, приятно получить от вас весточку.
— Сегодня вечером слышимость по телефону лучше, верно?
— По телефону? Кажется, да.
— В посольстве сегодня все прошло хорошо?
— Черт побери, нет! Эти идиоты продолжали задавать вопросы, отвечать на которые должны они,а не я.
— Да, понимаю. Люди в том, другом вашем деле, о котором мы никогда не говорим, защищают себя любой ценой, не так ли?
— Это звучит в каждом вопросе, который они задают, в каждом слове, которое произносят. Честно говоря, обидно.
— Охотно верю. Итак, каковы ваши планы? Что эти идиоты разрешили вам сделать?
— Утром я лечу в Париж. Там я встречусь с братом и с одной дамой, Герхард. Это вдова человека, с которым я работал в Восточном Берлине. Я очень взволнован тем, что снова увижу ее. Она встретит меня в аэропорту, в дипломатическом отсеке, на посольской машине.
— А ваш брат не может встретить вас. Апекс?
— Нет... Стойте-ка!Разве у Алекса есть брат?
— Не важно, — побледнев, быстро проговорил гость. — Брат, о котором вы говорили, где он?
— Это секрет. Его пытались убить.
— Кто пытался убить его?
— Вы же знаете. Они... мы.
—Завтра утром, дипломатический отсек. Это в аэропорту имени де Голля, так?
— Да. Время прилета — около десяти часов.
— Прекрасно, Алекс. Желаю приятной встречи с братом и дамой, которая вам так нравится.
— О, дело не только в этом, Герхард. Она необыкновенно умна, эрудированна.
— Не сомневаюсь, но ведь и мой друг Лесситер — не поверхностный, а весьма разносторонний человек. Мы еще поговорим. Апекс.
— Куда вы уходите, где вы?
— Меня вызывают в операционную. Я должен оперировать.
— Да, конечно. Вы еще позвоните?
— Обязательно. — Гость в очках пригнулся над столиком, твердо и пристально глядя в бессмысленные глаза Лэтёма. — Запомните, старина: вы должны уважать пожелания вашего гостя из Вашингтона: Он действует по приказу. Забудьте имя, которое только что прочли в его удостоверении. Оно подлинное, и это все, что должно вас интересовать.
— Конечно. Приказ есть приказ, даже если он глупый. Гость приподнялся и вытянул удостоверение из безвольно повисшей левой руки Гарри. Раскрыв его, он выпрямился на диване, взял с низкого столика карманные часы, нажал на головку и не отпускал ее, пока не увидел, как прояснился взгляд Лэтёма: Теперь тот явно понимал, где находится, лицо его стало твердым, подбородок напрягся.
— Так вот, — сказал гость, закрывая удостоверение, — поскольку вы знаете, что я прихожу к вам на законном основании, видели фотографию и все прочее, называйте меня просто Питер.
— Да... удостоверение настоящее. И все же я не понимаю... Питер. Ладно, вы — призрак, но почему? Кто из комиссии вызывает подозрения?
— Не мне знать почему и кто, я всего лишь невидимка.
— Но как можно сомневаться в членах комиссии?
— Возможно, в них как таковых и нельзя, но ведь привлекли и других, не так ли?
— Несколько шутов, да. Они не хотят проверять людей из того списка, что я доставил. Им удобнее исключить многих из них, прежде чем заняться этим вплотную: меньше работы и меньше шансов задеть какое-нибудь значительное лицо.
— А что вы думаете об этих людях?
— Что думаю я, не имеет значения,Питер. Конечно, некоторые фамилии кажутся мне нелепостью, но я получил списки из самого логова — ведь я пользовался полным доверием до побега. Я их финансировал, поддерживал их дело, так зачем им было подсовывать мне дезу?
— Есть слухи, что нацисты, неонацисты, с самого начала знали, кто вы такой.
— Это не «слухи», таковы их правила.А как, черт возьми; мы поступали, обнаружив, что «крот» или изменник добыл у нас сведения и сбежал в матушку-Россию? Конечно же, заявляли, какие мы умные, как профессионально работаем и что украденная у нас информация совершенно бесполезна, хотя все это было совсем не так. И ведь мы часто к этому прибегали.
— Загадка, не правда ли?
— А что не загадка в нашем деле? Вот, например, сейчас, чтобы остаться в здравом уме, я должен изгнать из своего сознания Александра Лесситера. И снова стать Гарри Лэтемом: моя работа закончена. Пусть теперь этим занимаются другие.
— Согласен с вами, Гарри. Но мне пора. Пожалуйста, не забудьте мой приказ. Мы сегодня не встречались... И не вините меня, вините Вашингтон.
Посетитель прошел по коридору к лифтам, сел в первый же и, спустившись этажом ниже, направился в свой номер, расположенный под номером Гарри Лэтёма. Он подошел к столу, где стояла электронная аппаратура, нажал на несколько кнопок, перемотал ленту и проверил запись. Затем поднял телефонную трубку и набрал номер в Меттмахе, в Германии.
— "Волчье логово", — ответил тихий голос.
— Это Дрозд.
— Включите, пожалуйста...
— Сейчас. — Тот, кто называл себя Питером, осторожно вытянул из аппаратуры тонкую проволоку, прикрепил ее конец к острым зубцам аллигаторной клеммы и начал вращать клемму. По линии прошла короткая вспышка статики. — Метрометр показывал «чисто», а как у вас?
— Чисто. Начинайте.
— "Дрозд, если не ошибаюсь"... — включилась магнитофонная запись. Резидент, поселившийся под номером Лэтема, прокрутил запись до конца: — «Согласен с вами, Гарри... не вините меня, вините Вашингтон».