нам!
Наших врагов повсюду охватывает все большее смятение, они растеряны перед лицом того, что надвигается на них, не знают, кто с нами, кто нет, а в глубине души они приветствуют наш прогресс, даже если и отрицают наши идеи. Идите же вперед, мои солдаты. Будущее принадлежит нам!..
Снова загремели аплодисменты, и огромный, расчищенный в лесу стадион огласили звуки гимна «Horst Wessel»[67], исполняемого оркестром. Между тем в заднем ряду двое мужчин, аплодировавших и кричавших вместе со всеми, стали тихо переговариваться, опознав один другого по подбритым бровям.
— Безумие! — сказал по-английски француз.
— Весьма похоже на речи Гитлера, которые мы видели в кинохронике, — добавил чиновник голландского министерства иностранных дел.
— Думаю, вы не правы, мсье. Этот фюрер вызывает куда больше доверия. Он не навязывает своих взглядов толпе, оглушая ее криками. Он ведет людей к своей цели, задавая по видимости вполне резонные вопросы. Потом вдруг взрывается и сам дает ответы, которые хотят услышать от него. Он мыслит динамично — право же, это очень умно.
— А ктоон, как вы думаете?
— Полагаю, это может быть кто угодно из крайне правых в бундестаге. Согласно указаниям, я записал его речь, чтобы в нашем департаменте могли наложить его голос на имеющиеся у нас образцы голосов, если, конечно, нелепая маленькая машинка в моем кармане справилась со своей задачей.
— Я не связывался со своей конторой уже больше месяца, — заметил голландец.
— Надо все-таки отдать должное нашим начальникам. Сателлиты выявили эту вырубку в лесу так же, как почти тридцать лет назад самолеты увидели из стратосферы ракеты на Кубе. Наше начальство не приняло официальных объяснений, что это-де убежище очередной дальневосточной религиозной секты. И оказалось право. — А у нас были убеждены, что затевается хитроумная интрига, когда здесь стали набирать иностранных строительных рабочих.
— Я работал простым плотником, а вы?
— Электриком. У моего отца magasin electrique[68]в Лионе. Я работал там до отъезда в университет.
— Теперь нам надо убираться отсюда, но боюсь, это будет нелегко. В этом комплексе все устроено как в старом концлагере — проволочные заграждения, вышки с автоматчиками и все прочее.
— Потерпите, мсье, мы найдем способ удрать. Встретимся за завтраком в шестой палатке. Должны же мы найти какой-то выход.
Мужчины вдруг обнаружили, что окружены людьми в форме со свастикой, перечеркнутой белым зигзагом молнии, — эмблемой «четвертого рейха».
— Достаточно услышали, майн герр? — спросил офицер, отделившись от других. — Думаете, вы такие умные, nein? Даже беседуете по-английски. — И он показал маленькое электронное подслушивающее устройство, каким обычно пользуется полиция и разведка. — Замечательный механизм, — продолжал офицер. — Можно нацелиться, скажем, на двух человек в толпе и услышать каждое их слово, исключив все посторонние звуки. Великолепно... Мы следили за вами с того момента, как вы появились среди наших привилегированных гостей,упорно утверждая, что приглашены... Неужели вы считаете нас такими безмозглыми? Неужели, вы в самом деле думали, что у нас в компьютере нет списков приглашенных? Не обнаружив вас, мы проверили списки иностранных рабочих. И что же мы нашли? Догадываетесь, конечно. Мрачного голландца-плотника и на редкость раздражительного француза-электрика... Mit Romrnen! Macht schnell![69]Мы немного побеседуем — к сожалению, не в самых лучших условиях, а потом ваши бренные останки упокоятся в глубокой траншее вместе с червями и трухой.
— Вы понаторели в таких расправах, не так ли?
— Должен сказать, голландец, что, к сожалению, меня тогда не было и я в них не участвовал. Но наше время придет, я еще возьму свое.
Витковски, Дру и Карин сидели за столом на кухне у полковника в его квартире на рю Диан. На столе было разложено содержимое карманов нациста.
— Недурно, — заметил ветеран армейской разведки, рассматривая вещи. — Вот что я вам скажу, — продолжал он. — Этот мерзавец не ожидал столкнуться с неприятностями в Булонском лесу.
— Почему ты так считаешь? — спросил Лэтем, указывая на свой пустой стакан.
— Подумайте сами. — Полковник поднял брови и кивнул в сторону бара. — В этом доме я наливаю только первые стаканы, а потом каждый делает это сам. Дамы составляют исключение. Кстати, спроси у дамы, осел.
— Ты оскорбляешь меня. — Дру поднялся и посмотрел на Карин.
Та покачала головой.
— Что... что?
—Не обращайте внимания, полковник, он как ребенок, — вмешалась де Фрис. — И пожалуйста, ответьте на его вопрос. Почему вы сказали: «недурно» — ведь нет ни бумаг, ни удостоверения личности?
— Улов действительно хороший. Лэтем сам бы вам это сказал, если бы не лакал спиртное, а посмотрел на то, что принес.
— Я же сделал всего одинглоток, Стош! И должен добавить, черт побери, я его заслужил.
— Знаю, милый, все равно ты не просмотрел как следует того, что принес.
— Нет, просмотрел. Когда ты раскладывал все это на столе. Итак, чем мы располагаем? Коробок спичек из ресторана «В кругу семьи»; квитанция из чистки на авеню Георга Пятого на имя «Андрэ» ничего нам не дает; золотой зажим для денег с выгравированными на нем, по-видимому, нежными словами на немецком; еще одна квитанция на получение покупки, оплаченной по кредитной карточке на безусловно вымышленное имя и с липовым номером. А может, то и другое так глубоко засекречено, что на выяснение, которое, конечно, заведет нас в тупик, уйдет не один день. Банк платит, а торговцам ничего больше и не нужно... Остальное — твоих прав — я не рассматривал, но ведь на всю операцию у меня ушло примерно восемь секунд. Что еще,полковник?
— Я уже сказал миссис де Фрис, что не отрицаю твоих заслуг. Пожалуй, даже у тебя ушло на это не восемь секунд, а по моим подсчетам скорее пять, ибо тебе слишком быстро захотелось выпить.
— Потрясающе! — воскликнула Карин. — Но, значит, вы нашли что-то еще?
— Всего два предмета: еще одну квитанцию, тоже на имя «Андрэ», на починку ботинок в магазине, где шьют обувь на заказ, и смятый входной билет в луна-парк близ Неии-сюр-Сен, — билет бесплатный.
— Вот этого я не видел! — заявил Лэтем, наливая себе в стакан.
— Эти две бумажки вам что-то говорят?
— Обувь — штука весьма характерная, миссис де Фрис...
— К чему такая официальность, сэр. Меня вполне устроит Карин.
— Хорошо, Карин. Так вот, магазин, который шьет обувь на заказ, придает ей определенную форму и фасон. Когда человек идет чинить обувь в такой магазин, обычно это значит, что он там уже бывал, если это, конечно, не приезжий. Иными словами, он ходит к определенному сапожнику, вы следите за ходом моей мысли?
— Еще бы! А луна-парк?
— Почемуему дали бесплатный билет? — спросил Дру. — Я и впрямь не заметил этих бумажек, Стош.
— Знаю, хлопчик, но вовсе не хочу сказать, что я выше классом, чем ты, но ведь вот они.
— Итак, завтра утром мы наваливаемся на сапожника и на того, кто раздает бесплатные билеты в луна-парке, что не совсем во французской традиции. Господи,до чего же я устал! Поехали домой... Нет,стойте-ка! А как насчет ловушки, которую вы устроили у Сак-рэ-Кёр?
— Какой ловушки? — спросил удивленный Витковски.
— Ну той самой!Встречи с курьером у фуникулера наверху.
— Первый раз слышу. — Мужчины посмотрели на Карин. — Это вашазатея?
— Я так делала много раз для Фредди, — сказала Карин, смущенно улыбаясь. — Он бывало говорил: «Придумай что-нибудь, чем глупее, тем лучше: мы ведь все дураки».
— Постойте, — сказал Витковски, покачав головой, и посмотрел на Дру. — Ты уверен, что никто сюда за вами не последовал?
— Пропущу оскорбление мимо ушей и отвечу тебе как профессионал. Нет, сукин ты сын, потому что я не менял три раза машину, ибо за этим можно проследить с помощью электронного устройства, о чем ты, неандерталец, конечно, не знаешь. Мы пересаживались под землей, в метро, и не три, а пятьраз. Усек?
— Ох, как мне нравится твоя злость! Моя мамаша, святая полька, всегда говорила: если человек разозлился, значит, он сказал правду. Только такому и можно верить.
— Отлично. А теперь могу я вызвать такси, чтобы нас отвезли домой?
— Нет, вот этого ты сделать, милый, не можешь. Раз никто не знает, где вы, здесь и оставайтесь. У меня есть комната для гостей, а тут стоит отличный диван... Подозреваю, что ты, малыш, уляжешься на диван, и буду очень тебе признателен, если ты не выхлещешь все мое виски.
Обозленные ликвидаторы вернулись в штаб, напрасно проведя время у Сакрэ-Кёр. Их встретили удивленным молчанием. Это еще больше распалило убийц.
— Нидуши! — плюнув, произнес парижский Ноль-Пять, плюхнувшись на стул возле большого стола. — Ни одного мужика или бабы, хоть отдаленно похожих на контакт! Нас заманили — мы глупо потратили время, а к тому же рисковали.
— А где наш замечательный лидер, Ноль-Один? — спросил второй у трех ликвидаторов, не покидавших помещения. — Может, он сейчас занят: меняет мокрые ползунки, но ему придется кое-что нам объяснить. Ведь если нас заманили, значит, конечно же, и засветили!
— Его нет, — устало сказал один из убийц.
— Что ты несешь? -воскликнул Ноль-Пять, — резко выпрямляясь на стуле. — Ему же должны были в десять звонить из Бонна. Не мог ведь он не прийти!
— Его тут не было, и никто не звонил, — отозвался другой.
— А может, ему позвонили по его личному телефону?
— Нет, — отрезал убийца Ноль-Два. — Увидев, что он не появился, я пошел в его вонючую каморку и проторчал там с половины десятого до без четверти одиннадцать. — Ноль-Пять поднялся и уперся руками в Стол. — Его сегодняшнее поведение Недопустимо, я так и скажу Бонну. Нашу группу отправили на липовое задание, связанное с риском...