— Ты уезжаешь, подруга.
— Что?
— Что слышала. Тебя переводят в посольство.
— Что?.. Почему?
—Ты сотрудница американского посольства, и решено, что твоя работа с секретной информацией — достаточное основание, чтоб тебе ничего не угрожало и тебя не подставили.
— О чем ты?
— Я должен действовать в одиночку, Карин.
— Не позволю! Я нужнатебе!
— Извини. Или ты сама пойдешь, или мсье Фрик и Фрак сделают тебе укол и унесут.
— Как ты можешь, Дру?
— Запросто. Ты мне нужна живая, чтоб мы могли сидеть в тех самых качалках в Колорадо и глядеть на горы. Пойдет?
— Мерзавец!
— Я и не говорил, что я само совершенство. Лишь для тебя такой.
Агенты Второго бюро проводили Карин вниз на лифте, уверив ее, что вещи возьмут из отеля и доставят в посольство в течение часа. Она нехотя смирилась с обстоятельствами; дверь лифта открылась, и они вышли в фойе. Тут же подошли еще двое людей из Второго бюро, четверо агентов кивнули друг другу, и мсье Фрик и Фрак быстро пошли обратно к лифту.
— Держитесь между нами, пожалуйста, мадам, — сказал коренастый бородатый мужчина, встав справа от Карин. — Машина сразу слева от входа, за освещенным навесом.
— Надеюсь, вы понимаете, я еду не по своей воле.
— Директор Моро не посвящает нас в каждое задание, мадам, — сказал гладко выбритый офицер Второго бюро. — Нам просто надо проследить, чтоб вы благополучно добрались отсюда до американского посольства.
— Я могла и такси взять.
— Лично я рад, — сказал, улыбаясь, бородатый агент, — что вам не разрешили, только без обид. Мы с женой должны были обедать у ее родителей. Представляете, четырнадцать лет прошло, у них трое внуков, а они все еще не уверены, подходящий ли я муж для их дочери?
— А что говорит их дочь?
— У нее скоро будет еще один ребенок, мадам.
— Думаю, этим все сказано, мсье. — Карин слегка улыбнулась. Они втроем подошли к стеклянным дверям. Оказавшись на тротуаре, быстро свернули влево подальше от двойного ряда лампочек под темно-красным навесом. В относительной темноте два агента Второго бюро провели Карин тридцать футов по улице сквозь толпы гуляющих на рю де-Лешель к бронированному автомобилю Второго бюро, стоявшему у знака «Стоянка запрещена». Бородач открыл ей дверцу, ближнюю к обочине, и, улыбаясь, показал рукой на сиденье.
В это мгновение раздался щелчок; левый висок агента разорвало, и оттуда, куда вошла пуля, хлынула кровь. В тот же миг второй сопровождавший с гортанным криком выгнулся назад, выпучив глаза и широко открыв рот, когда из его спины вырвали нож с длинным лезвием. Оба свалились на тротуар; де Фрис завизжала, но рот ее зажала сильная рука, ее грубо толкнули в автомобиль, за ней прыгнул нападавший и пихнул ее на заднее сиденье. Несколькими секундами позже открылась противоположная дверца, и в машину запрыгнул второй убийца, держа в правой руке окровавленный нож; стекавшая с него кровь была такого же темно-красного цвета, как навес в отеле.
— Los schnell! — крикнул он.
Машина рванула с места и мгновенно влилась в поток на улице. Убирая свою паучью лапу с лица Карин, первый убийца сказал:
— Крик не поможет. Только попробуйте — на щеках шрамы будут.
— Willkommen, Frau de Vries, — сказал человек за рулем, слегка повернув голову и отпихивая скрюченный труп водителя на соседнем сиденье. — Вы, похоже, решили присоединиться к мужу. Так оно и будет, если откажетесь с нами сотрудничать.
— Вы убили этих двух людей, — прошептала Карин, во рту пересохло, голос срывался.
— Мы — спасители новой Германии, — сказал водитель. — Делаем то, что нам надо.
— Как вы меня нашли?
— Очень просто. У вас есть враги там, где вы думаете, у вас друзья.
— Американцы?
— И они тоже. А еще англичане и французы.
— Что вы собираетесь со мной сделать?
— От вас зависит. Можете присоединиться к своему когда-то прославленному мужу Фредерику де Фрису или к нам. Мы знаем, что вы товар.
— Я просто хочу разыскать своего когда-то прославленного мужа, вы тоже это знаете.
— Вы несете чушь, фрау де Фрис. В машине воцарилось молчание.
Глава 30
Под звуки радио, заглушавшие грохот транспорта, Лэтем примерил бронежилет, надел сверху офицерский китель большего размера, удивляясь, что ему довольно удобно. Он то и дело посматривал на телефон, не понимая, почему не звонит Карин; она обещала связаться с ним, как только поселится в посольстве. Уехала она уже два часа назад, багаж тут же отправили следом. Сам того не замечая, он качал головой и посмеивался, представляя себе ее встречу с Витковски. Как же она его будет ругать полковника, а то даже и орать на него, что он разрешил Дру действовать в одиночку. Бедный Стош: при всей своей грубоватой внешности он вряд ли готов к бешеной атаке будущей жены офицера отдела консульских операций. Дру даже пожалел полковника: он смог выиграть схватку, только отдав официальный приказ, а радости в этом мало. На стороне же Карин была любовь — то чувство, которое испытали и Стэнли, и посол Кортленд и которое они потеряли из-за своей правительственной карьеры.
Лэтем подошел к большому зеркалу в коридоре и стал себя разглядывать. Бронежилет придавал ему более внушительный вид, напоминая о тех днях, когда он выходил на лед в зелено-белой форме Канады, а силовые приемы и броски шайбы были важней всего на свете — каким смешным это казалось сейчас... «Хватит ждать!» — сказал он себе, подошел к столу и поднял трубку. Когда он набирал номер, в дверь постучали. Он бросил трубку, подошел к двери, посмотрел на список кодов и спросил:
— Кто там?
— Витковски, — прозвучало в ответ.
— Код?
— Какой, к черту, код, это я.
— Надо сказать «Добрый король Венселас», идиот.
— Открывай, пока я не разнес замок: своим кольтом.
— Тогда это точно ты, кретин этакий, потому, что не знаешь, наверно, что от медного замка пуля может рикошетом попасть тебе в пузо.
— Если стрелять за скобу, не попадет, придурок. Открывай!
Контрастом залихватским оскорблениям были стоявшие на пороге со скорбными лицами сдержанные и серьезные Витковски и Моро.
— Нам надо поговорить, — сказал глава Второго бюро, заходя с полковником в номер. — Случилось нечто страшное.
— Карин! -взорвался Дру. — Она не позвонила... обещала позвонить уже час назад. Гдеона?
— Точно не знаем, но факты неутешительны, — ответил Моро.
— Какиефакты?
— Двух людей Моро убили у входа, — ответил Витковски. — Одного пулей в голову, другого ножом. Исчезла машина Бюро, и водитель скорее всего тоже мертв.
— Они везли ее в посольство! — заорал Лэтем. — Ее охраняли!
—Ее похитили, — спокойно сказал Моро, глядя прямо в глаза Лэтему.
— Они убьют ее! — крикнул Лэтем, резко повернувшись к стене и ударяя по ней кулаком.
— Сожалею, что такая угроза существует, — возразил ему глава Второго бюро, — но я скорблю по своим коллегам, поскольку двое из них уже умерли, даже, наверное, трое. Что касается Карин, ничто не говорит о том, что ее постигла та же участь, и я так думаю, она жива-живехонька.
— Как вы можете так говорить? — спросил Дру, резко поворачиваясь к Моро.
— Она представляет для них большую ценность как заложница, а не как труп. Им нужен человек по имени Гарри Лэтем, а это вы.
—И что?
— Они ее будут использовать как приманку для Гарри Лэтема; зачем — никто не знает, но им нужен ваш брат, а вы теперь он.
— Что будем делать?
— Ждать, хлопчик, — тихо сказал Витковски. — Мы оба знаем — в нашей работе это самое трудное. Если б они хотели убить Карин, ее тело лежало бы с двумя другими. А его нет. Будем ждать.
— Хорошо, хорошо! -воскликнул Дру, рванулся через комнату к столу и остановился, уперевшись в него руками. — Если так тому и быть, мне нужны имена всех, каждого, кому сказали, кто я и где я. Хочу знать о каждойутечке и где вы ее устроили.
— Что толку, mon ami? Такая утечка — как камешки, которые бросают в озеро — от них повсюду идут круги.
— Они нужны мне, вот и все!
— Ладно, я назову имена тех, кому сообщили мы, а Стэнли придется сказать о сотрудниках посольства.
— Пишите, — приказал Лэтем, рывком обогнув стол, выдвигая ящик и доставая бумагу. — Всех до единого.
— Мы им дали двести тридцать шесть имен с фотографиями, — сказал по телефону Уэсли Соренсону Нокс Тэлбот, директор ЦРУ.
— И что в ответ?
— Ничего конкретного, но кандидатуры есть. Нам повезло хотя бы, что семеро служащих видели этого «замдиректора Коннолли», однако только четверо видели его близко и могут описать.
— Как насчет кандидатур?
— Не слишком убедительно. С ума сойти, один свидетель указал на вашу фотографию среди восьми.
— Если этот мнимый Коннолли приблизительно моего возраста, это о чем-то говорит.
— Возраст! Мы разъяснили, что кем бы он ни был, внешность свою изменил кардинально, волосы скорее всего были не его, а цвет глаз поменял за счет контактных линз — обычные уловки.
— Кроме одной, Нокс. Он мог выглядеть старше, но не моложе, иначе бы показался нелепым.
— То-то и странно, Уэс. Все свидетели говорят фактически одно и то же. Что этот Коннолли такой обычный, что и описывать нечего, — я, конечно, подсократил их многословие.
— Понятно. А как он был одет?
— Прямо по старым инструкциям Управления. Темный костюм, белая рубашка, школьный галстук в полоску, коричневые ботинки на шнурках. Да, еще легкий плащ, короткий, свободный. Женщина, сидевшая за стойкой, говорит, такой носит ее знакомый офицер, типа дождевика.
— А лицо?
— Ничего примечательного, самое обыкновенное. Ни усов, ни бороды, лишь бледная кожа, никаких особых примет, но в очень толстых очках, слишком толстых, я в сказал.
— Сколько у вас кандидатур?