Снег все падал, Ильяс вернулся в машину, завез ее в лес неподалеку от дачного поселка. Бросить ее нужно, идти за своей «Волгой», но сначала стереть «пальчики»… А кровь в багажнике? Кровь так просто не смоешь. Нужна очень серьезная химчистка. Или крематорий. Да, огонь может уничтожить следы.
В багажнике нашелся шланг и пластиковая фляга для воды. Слил бензин, поджег машину, пешком вернулся в поселок, спокойно сел в свою «Волгу». Никто его не перехватывал, не преследовал, но домой Ильяс возвращался с камнем на душе. Нет, с гирей, как та, которую он привязал к ногам покойника.
В зале в доме быта пацаны молотили по грушам, спарринговались друг с другом. Ильяс горько усмехнулся, глядя, как Рафик сносит с ног Митяя. Коротко ударил, но мощно, прямым в голову. Все это очень хорошо, но зачем драться, когда есть пистолет? Выстрелил, и все, никаких проблем… Но все-таки лучше на кулаках. Чувство вины куда быстрее отпускает. А так душа до сих пор в тисках.
Все пацаны заняты, в тренерской никого, Ильяс открыл шкаф, Кишлак оставлял там бутылку «Белого аиста». Коньяк куда-то ушел, а жаль, он с удовольствием принял бы на грудь. Душа просит. И на ринг совершенно не тянет.
Прямо из спортзала Ильяс вышел в холл дома быта, рабочий день уже на исходе, но людей много, кто-то пришел стричься, кто-то фотографироваться, кому-то одежду постирать-почистить нужно. И ему требуется услуга, для этого он поднялся на второй этаж.
Дверь в кабинет директора открыта, Катерина, вся такая важная, за столом, что-то пишет. Она недоуменно глянула на Ильяса поверх воображаемых очков. Костюм на ней интересный, с декольте до самого пупка. Водолазка телесного цвета, Ильяс, грешным делом, подумал, что жакет надет на голое тело.
— И что это значит? — спросила она, глядя, как он закрывает дверь на защелку, чтобы никто не смог зайти.
— Выпить есть?
— И все, больше ничего? — Отбросив авторучку, Сырникова раскинула руки и расправила плечи, отчего декольте стало шире.
— Там посмотрим, — сказал он, усаживаясь за приставной стол.
— Даже так?
Катерина поднялась, открыла стеклянную створку шкафа, достала оттуда бутылку виски, стакан.
— Вид у тебя, как будто ты кого-то убил, — скорее в шутку, чем всерьез предположила она.
— Убил!
Ильяс достал из-за пояса пистолет, с шумом выложил на стол.
— С ума сошел? — Ее голос дрогнул от непрошеного восторга.
— Хочешь узнать, что ли?
— Хм!
Катерина наполнила стакан, поставила перед ним.
— А себе?
— Может, еще на колени сесть?
Ильяс потянулся к ней, обхватил за талию, притянул к себе и заставил сесть на край стола. И без того недлинная юбка стала еще короче, а колготки у нее интересные, прозрачные, с блеском, ощущение такое, как будто загорелые ноги кремом густо намазаны. А может, и не колготки это, а чулки, на подвязках, как у Аллочки.
— Так пока сиди! — сказал он.
И в один присест осушил стакан. До дна выпил, но горечи почему-то не почувствовал, даже закусить потребности не возникло.
— И кого ты там убил?
— Не кого, а что… — Ильяс смахнул пистолет со стола, вернул его на место. — Скуку свою убил. Осталось только ее помянуть. Поможешь?
— Может, чуть позже?
Ильяс двумя руками обхватил Катерину за талию, стянул ее со стола и отпустил. Пусть что хочет, то и делает. А он выпьет.
Катерина оправила юбку, иронично глянула на Ильяса и вышла из кабинета. Он понял, что нужно делать. Или к своим вернуться, или спрятать пистолет где-нибудь в кабинете, стерев свои «пальчики». Если вдруг она отправилась к ментам, сама же себя и подставит. Но делать он ничего не стал. Будь что будет. Он убил человека, и если судьбе угодно его наказать, пусть будет так.
Но Катерина ментов не позвала, вернулась, закрыла дверь на защелку, выпила с ним раз, другой. И вдруг оказалась у него на коленях. Не сама села, он усадил ее, поймав рукой. Но ведь не соскочила. И лишь тихонько захихикала, когда он расстегнул на себе джинсы. Ильяс же мрачно усмехнулся, запустил руки под ее жакет. Катерина тоже когда-то была такой же юной, как Яна, возможно, соблюдала приличия, но, может, ее также кто-то изнасиловал. Или просто совратил. И не нашлось пацана, который смог бы за нее отомстить. Вот и пошла баба по рукам… Но с Яной такого случиться не должно. Ильяс сделает все, чтобы удержать ее в рамках. И не пойдет к ней, хотя может это сделать. Заглянуть к ней на огонек, пока нет родителей, рассказать, как Дима Сбитнев получил свое, она растрогается, растает, и он сможет взять ее тепленькой. Ведь после Димы ей нечего уже терять…
Но нет, не пойдет он к ней. Хотя бы потому, что Катерина уже разгорячилась. И не колготки на ней, а чулки, трусиков под поясом почему-то нет. Шубникову сейчас лучше в дверь не ломиться. Ильяс готов сейчас на все, лишь бы не останавливаться. А пушка под рукой…
Глава 14
Мама плачет, отец пилит, домой возвращаться не хочется. Да и зачем, когда есть деньги и можно снять квартиру? Тем более что стволы в доме быта держать опасно, менты могут нагрянуть. А про съемную квартиру они долго знать не будут.
Квартира двухкомнатная, с обстановкой, мебель, конечно, не очень, но Ильяса это не парит. Главное, кровать есть, белье, это в спальне. А в гостиной диван, стол, все, чтобы пацанов собирать — на важный разговор. А вечером телевизор посмотреть можно. И видик подключить. И с порнушкой. Катерине понравится. Если он сподобится пригласить ее на новоселье. А почему бы и нет?
Илья вышел из квартиры и нос к носу столкнулся с Яной, она поднималась к себе на третий этаж. А съемная квартира на втором, очень удобно, если вдруг менты. Со второго этажа на вскопанную землю легко спрыгнуть.
— Привет!
Катерина тут же вылетела из головы, мысли закрутились вокруг Яны. Она, как обычно, выглядит лучше всех, глаза счастьем не светятся, но в остальном все неплохо. Никто ничего не знает, пальцем на Яну не показывают.
— Здравствуй! — мягко улыбнулась она.
Но за плечо ему заглянула с подозрением. Вдруг за его спиной девичье личико мелькнет. Инга здесь жила, родители за границу работать уехали, дочь отправили к бабушке, квартира временно освободилась. Инга вполне могла быть сейчас здесь, вместе с Ильясом.
— А мы тут хату сняли, Тархановы съехали.
— Ну да.
— Домой?
— Мне поговорить! — вдруг заявила Яна.
И кивком показала, что хочет зайти в квартиру. Или глянуть хочет, от кого он там выходил, или вдруг появилось желание остаться с ним наедине. В любом случае подозрительно.
— Ну, поговорим.
Ильяс пропустил девушку в квартиру, но дверь лишь прикрыл. Вдруг за ними из квартиры напротив наблюдают.
— Можешь не разуваться… — сказал он.
Яна кивнула, заглянула в гостиную, но дверь в спальню открывать не стала. Это слишком. Как бы он того ни хотел, между ними ничего нет.
— Дима куда-то пропал, — сказала она, останавливаясь посреди комнаты.
Пальто с пыжиковым воротником уже нараспашку, кофточка под ним светлая, пуговицы расстегиваются легко. Ильяс представил, как подходит к Яне, она тает в его объятиях так же легко, как Аллочка. А потом он укладывает ее на диван… В квартире никого нет, дверь закрыть проще некуда, а Яне уже нечего терять. Да и нравится ей здесь. С ним.
— Какой Дима?
— Ну как какой…
— Дима для этого подонка слишком нежно, — поморщился Ильяс. — Называй его по фамилии, Дима Мразь.
— Мразь пропала, — не сводя с него глаз, кивнула Яна.
— И что?
— Из милиции приходили, спрашивали.
— К тебе приходили?
— Нет!.. Просто ищут.
— Если просто ищут, то просто и найдут.
— Ты ничего не знаешь? — спросила Яна.
— Ты хочешь, чтобы знал? — усмехнулся Ильяс. Он смотрел ей прямо в глаза, как будто хотел загипнотизировать.
— Нет… Просто спрашиваю… — Она отвела взгляд.
— Ты хочешь, чтобы я его убил?
— Да нет… — совсем растерялась она.
— Я его убью. Даю слово… Как только появится, сразу же и убью… Или не надо?
— Ну-у… — замялась Яна.
Время прошло, тело успокоилось, гнев остыл. Дима, конечно, мразь, но убивать его совсем не обязательно. Ильяс прекрасно ее понимал и не осуждал.
— Тебе, Яна, совсем не обязательно его убивать. Для этого есть мужчина, который должен отомстить за любимую девушку.
— За любимую? — Ее голос дрогнул.
— За любимую девушку. Своего друга.
Ильяс чуть не скривился, наконец-то вспомнив об Аркаше. Он, конечно, ничего не имел против своего друга, но Яна не может быть с ним. Это нечестно, несправедливо.
— Я его не жду, — опустив голову, едва слышно сказала Яна.
— Что?
— Я не жду Аркашу… Я его не люблю.
Яна вдруг посмотрела на него с осуждением. Наверное, так дочь смотрит на отца, который собирается выдать ее замуж за нелюбимого мужчину.
— А кого любишь? — сорвалось с языка.
— Никого! — Яна повернулась к Ильясу спиной.
— И я никого… Лучше вообще никого не любить, — выдавил он из себя. — Чем так.
— Как? — Яна резко повернулась к нему.
Душа его не просто вздрогнула, она заметалась, как заяц под кустом перед мордой волка. Но вместо того чтобы шарахнуться от Яны, он вдруг шагнул к ней. Обнял, привлек ее к себе, и она не отстранилась. Покорно прильнула к нему и замерла, даже дышать перестала.
Ильясу пришлось делать над собой усилие, чтобы отстраниться от нее. Аркаша не просто друг, он пацан, отобрав у него девушку, Ильяс предавал не только его, но и всех. И прежде всего самого себя.
— Ты должна знать, что я никому не дам тебя в обиду, — сказал он, усилием воли заставляя себя повернуться к ней спиной.
И уже в прихожей, у двери, сказал, чтобы она не выходила, пока он не подаст знак. Никто не должен видеть, как Яна выходит из этой квартиры. А на лестничной площадке запросто можно нарваться на кого угодно. На лифте люди обычно поднимаются, многие спускаются вниз по лестнице.
Слава Бешметов поднимался на третий этаж на своих двоих. Шел вроде бы неторопливо, но легко переступая через ступеньку. Ильяса он заметил еще до того, как тот собрался сдать назад. Пришлось остановиться.