Глава 35
Дрова прогорели, остались только угли, жар сильный, но ровный, самое время ставить мясо. Ильяс уложил на мангал один шампур, другой…
Квартира, машина, дача — вроде бы и нехитрый, но не всегда достижимый перечень достатка советской семьи. Мечта, можно сказать. А у Ильяса все это уже есть. И все на фоне счастья быть рядом с Яной. Все хорошо у него, но что-то нет желания останавливаться на достигнутом. Стремление двигаться вперед в нем неистребимо. Здоровье, правда, пока не позволяет, Ильяс уже мог передвигаться на своих, и челюсть срослась, шины сняли, но тело еще слабое. Ничего, аппетит у него уже хороший, силы потихоньку возвращаются.
— Ну как тут у тебя?
Мясо уже подрумянивалось, когда подошла Яна. Дача у них в Подмосковье, ничего особенного, шесть соток, небольшой дом, даже баньки нет, хотя очень бы хотелось. Но как же им здесь хорошо. Никто не знает об этом месте, никто их здесь не беспокоит, живут в свое полное удовольствие. Спать ложатся вместе, просыпаются вместе и весь день вдвоем и только вдвоем. А со старых яблонь вокруг дома им поют соловьи. Может, и не соловьи, но поют…
Дом этот Ильяс купил еще до наезда борисковских, Яна все организовала, он всего лишь кое-что сюда перевез. Слава помог им перебраться в Москву, какое-то время Ильяс находился в больнице, а потом перебазировался сюда. Третью неделю они здесь, душа уже разрывается, одна половина хочет поселиться в этом раю вместе с Яной, а другая рвется обратно в Казань. Хоть и волчья там стая, но своя, с Аркашей вопрос решен, но остаются Хряк и Кишлак, два центра притяжения, с этим нужно что-то делать. Не мог Ильяс отдать на произвол судьбы то, что создал своими руками.
— У меня… У меня лучше всех! — Ильяс обнял Яну за талию, привлек к себе.
— И зачем тогда тебе эта чертова Казань?
— Дело не в Казани, дело во мне. Как я буду себя уважать, если брошу пацанов?
— Не надо их бросать, нужно передать их в надежные руки. Слава их всех примет.
— Это не смешно. — Ильяс с укором глянул на Яну.
— Грызня там среди твоих пацанов, друг друга грызут.
— Остановить их надо.
— Как?.. В драку как с этим Речей? Чтобы потом овощем в больнице лежать? А если убьют?.. А если тебе придется убить? Того же Хряка?
— Ну если надо будет… — Ильяс не договорил, не хватило решимости.
А еще Яна окончательно загнала его в тупик.
— Надо будет… Ради чего надо будет? Ради того, чтобы мелочь с торгашей трясти?
— Ну не мелочь…
— Мелочь! После Шубникова это мелочь. А Шубникова больше нет, Шубников за границей, в шезлонге под пальмами лежит и над вами, дураками, смеется…
— Ладно, все, — отмахнулся Ильяс.
— Ты еще золото на общак верни, на всех. Отблагодари пацанов за предательство! — съязвила Яна. — Они все от тебя отвернулись, а ты их отблагодари!
— Я же сказал, хватит! — скривился он.
— Извини! — Яна прильнула к нему и нежно коснулась губами его уха.
А золото у Ильяса имелось. Так вдруг обидно стало там, в подвале быта, он даже лохом себя почувствовал, когда вскрыл содержимое подозрительного ящика. Шубников и его хозяева из высших кругов живые миллиарды из страны вывозили, а они жизнями своими рисковали за жалкие крохи с их стола. Пацанам своим он уже не доверял, поэтому справедливость восстанавливал сам, своими руками. Потихонечку, понемногу из каждого ящика, а потом уже все сюда, на дачу. Понемногу, но в общем набралось немало, на миллион долларов, это если отдавать золото по бросовой цене. Так что не зря Аркаша подозревал его. И Аркаша действительно мог бы выйти сейчас на Ильяса и его золото, если бы не Слава с его волшебной пулей.
— Просто я уже устала от всего этого! Устала переживать за тебя!
— Понимаю.
— Твой квартал — уже вчерашний день. Умные люди уже давно в Москве. Недвижимостью займись, на сделках с недвижимостью знаешь как зарабатывать можно!
— Догадываюсь.
— И главное, совершенно законно.
— А проблемы с братвой?
— Наймешь людей, настроишь под себя, ты умеешь. И ты будешь хозяином над этими людьми, а не они над тобой.
— А кто надо мной хозяин?
— Да твой чертов квартал! Только о своих пацанах и думаешь!.. Ты ими уже не правишь, а они правят твоим мыслями!.. Это что еще такое? — вдруг встрепенулась Яна.
В калитку входил Хряк, а за ним тащилась целая толпа. Яна, схватив Ильяса за руку, потянула его за собой, там, за летним душем, находился тайный лаз в заборе, через который они могли попасть в соседний двор с выходом на параллельную улицу.
— Уходи! — мотнул головой он. — А я разберусь!
— Я не уйду без тебя!
— Тогда я не смогу разобраться!
— Только без глупостей!
Яна уже скрылась за душевой кабинкой, когда Хряк подошел к Ильясу.
— Шашлык жаришь? — не здороваясь, спросил он.
— Из свинины. — Ильяс пристально смотрел ему в глаза.
Все-таки смог Хряк выйти на него, значит, кто-то из пацанов знал, где Ильяс приобрел дачу. И этот кто-то предал его, не задумываясь. За спиной Хряка теснились знакомые физиономии, все, кого Ильяс еще недавно считал своими в доску. Хамат, Кальян, Ряба, Митяй… Теперь это враги, не зря они все прячут глаза. Страшно им. Потому за Яной никто не побежал. Вдруг Ильяс за волыну схватится.
— Из мокрой курицы… — ухмыльнулся Хряк. — Ты мокрая курица, Ходжа, после того, как Аркаша тебя опустил. Как тебе перед ним на коленях живется?
— Не стоял я на коленях, — тихо сказал Ильяс.
Увы, пистолета у него при себе нет, а драться он не мог, сил не хватит даже на один убойный удар. А на словах перед Хряком оправдываться бесполезно.
— И передо мной встанешь. Если золото не отдашь!
— Кому, тебе?!
— Братве!
— Да, я брал золото. На братву. А вы кто? Вы не братва! Ты, Хряк, крыса! Если за общаком пришел!
— Кто крыса?! — взвился Хряк.
— Я ведь недолго здесь буду, оклемаюсь, вернусь, — обращаясь ко всем, сказал Ильяс. — И золото все наше будет.
Шесть соток не такая уж и большая территория, за пару дней можно перекопать все вдоль и поперек. И выйти на квадрат, где земля мягкая, где золото под ней. Хряк найдет клад, и к гадалке не ходи. Рано или поздно найдет.
— А почему прячешь золото? — зло спросил Хряк. — Скрысил ты общак, Ильяс!
Хряк говорил, а пацаны отводили глаза, молчали. И уважали они Ильяса, но и жажда обогащения застила глаза и лишала разума. Ильяс презрительно обвел взглядом предателей. Валид, Муха, Мустафа — с этими все ясно, это главная опора Хряка. А Хамат, Кальян, Митяй, Ряба… Были еще Кишлак, Юлдаш, Болтай, Юсуп, но это уже отдельная песня. Отдельная от Хряка. Война у них, ну и пусть перестреляют друг друга.
— Я не крыса, Хряк! Я отдам золото! На братву! А потом приду и проверю, если кто-то хоть слиток скрысил, порву на тряпки!
Ильяс показал место, где находился тайник, Митяй и Ряба копали быстро, с остервенением, земля мягкая, скоро лопата ударилась о металл. Клад подняли на поверхность, пацаны завороженно смотрели на двенадцатикилограммовые слитки. Двадцать слитков, двести сорок килограммов, всего не меньше двух миллионов долларов, сказочное состояние. Только Хряк насчитал почему-то восемнадцать слитков.
— А где остальное? — спросил он.
— Что остальное? — удивленно повел бровью Ильяс.
Он и сам не знал, где остальное. Но и Хряк не мог знать, сколько слитков было всего.
— Нет больше ничего. Я не крыса! — Ильяс жестко посмотрел в глаза Хамату.
Не крыса он, не гад и не черт в отличие от некоторых. Пацан все понял, отвел взгляд, но Хряка не остановил, на сторону Ильяса не перешел. Не хотел отказываться от своих тридцати серебряников.
— Крыса ты, Ходжа! Крыса! — не согласился Хряк.
— Предъявил? — Ильяс раскинул руки, приглашая к действию, плата за которое — жизнь. — Спрашивай!.. Или я спрошу с тебя, Хряк!
Ильяс прекрасно все понимал. Золото у него отобрать могли, а убить — нет. Хряк сейчас реально на растяжке. Кишлаку наплевать на Ильяса, но если его убьют, он предъявит Хряку. Объявит ему священную войну за смерть вожака и под этим знаменем объединит под собой всю бригаду. Хряк все это прекрасно понимал, поэтому не рискнул даже ударить Ильяса.
— Мы сейчас уезжаем, — с трудом сдерживаясь, сказал он. — А ты все… Ты крыса! Ты отшит!
— Ну-ну.
Ильяс всем видом давал понять, что не воспринимает Хряка всерьез. А все понимали, что последнее слово остается за ним. Потому никто даже не попытался ударить его или плюнуть в лицо, как зашкваренному помазку. Все уходили, опустив голову. Под тяжестью вины и золота. А когда шакалы исчезли совсем, появилась Яна.
— Общак ушел, — сказал Ильяс, с тоской глядя вслед пацанам, ради которых когда-то готов был отдать жизнь.
И которые подло предали его.
— Но что-то же осталось?
— Два слитка, — Ильяс кивнул, с иронией глянув на жену.
Он догадывался, куда делись слитки. Яна облегчила тайник, больше некому.
— Я подумала, что ты имеешь право на свою долю в вашем позорном общаке, — презрительно усмехнулась она.
— Что бы я без тебя делал?
— А не надо без меня… Ничего без меня не надо! Ты, я, мы с тобой. Все, больше никто не нужен! — Яна с надеждой смотрела на него.
Ильяс вздохнул. Волчья стая переродилась в крысино-шакалий сброд, и что ему с этим делать? Плюнуть на все и забыть? Отправиться с Яной в Москву, продать золото и заняться нормальным бизнесом или вернуться в Казань — казнить предателей и через большую кровь взять власть в свои руки? Выбор за ним, но Яна имела право на веское слово в чашу его судьбы. И она его уже сказала.