– Я не знал об этом! – сказал Марк.
– Откуда тебе было знать! Когда вас всех позакрывали, он хотел с меня по полному получить и потом срубить, но смог только потрепать. Спустя десять лет я ему дал ответку. Не пожалел бабла, зарядил, кого надо. Я не забываю подобного. А он дослужился до генерала, ушёл на пенсию. Я его закрыл через чекистов и уже на зоне добил. В лагере он выстроил отношения, прикормил администрацию. А я добился, чтобы его перевели на другую зону и максимально перекрыли кислород.
Рисуясь перед Варшавским, Штекер не лукавил. Он действительно давно поставил себе за правило: никому ничего не прощать. Когда Марк позвонил ему из Москвы и напросился на встречу, Штекер согласился и оплатил перелет, вынашивая свои цели. Вениаминыч собирался с помощью старого знакомого расквитаться кое с кем, но, увидев Варшавского в его теперешнем жалком состоянии, понял, что тот уже не годен для такой миссии.
– Почему ты ушел из корпорации? – спросил Марк.
– Подсидели одни животные. Это особенность сегодняшнего дня. Ты говоришь – Кортес, Писарро. Вот это дерзость, вот это авантюризм! Те, кто рулил в девяностые, в некотором смысле были как Кортес или Писсаро. Кортес, он же затопил свои корабли только ради того, чтобы его воины знали: обратного пути нет. И двинулся вглубь Мексики. Писсаро с несколькими сотнями конкистадоров перебил семитысячную личную охрану вождя империи Перу, у которого, между прочим, в подданстве были миллионы инков. А Писарро взял его в плен и получил сказочный выкуп. Правда, писали, что он перед нападением угощал инков вином с мышьяком, но главное – результат был достигнут! В девяностые бал правили личности, понимаешь ты, личности, пусть и не ангелы. А сейчас пришло время мелких трусливых тварей. Стайка этих серых ничтожеств подсидела меня. Подставили, настучали, великое начальство – как бы чего не вышло – сразу меня слило. А когда уже повесили уголовку, да не одну, а несколько, я в срочном порядке уехал из страны. Тут же на мои активы, оставшиеся без хозяина, набросились все эти падальщики… Мародеры, гиены, стервятники. Они стали рвать все мое на части. Да для такого, как я, потерять все, что нажил – смерти подобно. Я чуть не сошел с ума от бешенства, во сне стер себе зубы, пришлось ставить импланты. На нервной почве выползли старые болячки. Камни из почек поперли один за другим, я говорил тебе. Не от хорошей жизни я хапнул аяваску и притащился к шаманам, усек? Когда плохо – начинаешь хвататься за соломинку.
– Из всего сказанного я делаю вывод, что ты сам не в шоколаде и мне не поможешь! – подвел итог Марк. Он как-то разом устал от разглагольствований Вениаминыча.
– Слушай, парень! – Штекер подвинулся ближе к Варшавскому.
В этот момент он был наиболее противен Марку и напоминал ему агу – мерзкую, крупную, ядовитую жабу, обитающую в болотах Южной Америки. Марк как-то видел о ней передачу по ТВ.
– Слушаю! – спокойно ответил Варшавский. Пелена с его глаз окончательно спала, он полностью убедился, что, кроме унижений, не получит от Штекера ничего, и был готов к конфликту.
Вениаминыч немного осекся.
– Что ты хочешь? – тихо и презрительно спросил он.
Марку очень захотелось ответить: «Дать тебе бутылкой между рогов». Но он с трудом себя пересилил и произнес:
– Дай мне денег на обратную дорогу, и… всё!
Эта просьба вызвала у Штекера мерзопакостную улыбку. Он ничего не ответил, ехидно смотрел на Варшавского и в душе ржал над ним.
Время тянулось, секунда шла за секундой, в какой-то момент в голове Марка что-то щелкнуло. Он схватил Штекера за горло и повалил на пол. Вениаминыч успел заметить холодную, змеиную решимость в его глазах.
Марк распахнул стеклянную дверь на террасу. Бескрайнее, уже утреннее небо хлынуло внутрь темного номера и заполнило его волной багрового рассвета, влетел ветер и запел, порывисто дыша приятной прохладой.
Дрожа от холодной свежести воздуха, Марк вышел на открытую террасу. На столике перед небольшим бассейном стояло ведро с бутылкой недопитого шампанского и бокал. Штекер, видимо, пил его еще днем. Лед в ведре давно растаял, превратился в воду. Варшавский сполоснул ею бокал и налил остатки из бутылки. Шампанское выдохлось, но доставило удовольствие утконосому.
В ароматах утра океан был прекрасен и светился серебряным блеском. Уже загорелась алая зарница, и розовые тучи разбежались по светло-лазурному горизонту.
Марк развалился на шезлонге. Он всматривается в даль и ждет, когда у темно-серой черты, отделяющей небо от хрустальных волн океана, покажется черный, похожий на саван парус и заберет его с собой.
Около десяти часов утра из домика Штекера выбежала коренастая, похожая на бочонок горничная. Она понеслась по дорожке к ресепшен, на ходу крича в мобильный, что в номере, куда пришла убираться, обнаружила два трупа: один лежал на полу, а другой висел на лампе-вентиляторе.
Искаженные лица с вздувшимися веками и пеной у рта, бездыханные, оцепеневшие тела со сведенной судорогами членами еще долго будут являться горничной во снах.
Из рапорта майора полиции Самосвалова Е. И.
Докладываю, что 12.02.2018 г. в отделение поступило сообщение от гражданки Чубриковой Ю. И., что у нее в частном доме по адресу Мытищинский р-н, д. Болтино, ул. Тихая происходит странное: летают предметы, в том числе ножи. На указанный адрес был направлен наряд, а также осуществлен выезд ответственного от руководства и врио начальника отдела. По прибытии установлено, что по указанному адресу проживают супруги Чубриков Л. К. и Чубрикова Ю. Н. В доме был беспорядок: разбросаны вещи, книги, повалена мебель и бытовая техника, в зале в стул воткнут нож. Чубриковы рассказали, что проживают здесь недавно. Этот дом купил для них сын-предприниматель и сделал в нем ремонт. Известно, что бывший владелец дома Порфирьев являлся уголовным авторитетом и умер в тюрьме. С тех пор как супруги Чубриковы поселились в указанном месте, стали происходить необъяснимые, по их словам, события. В частности: летали книги, столовые приборы, падали шкафы. Во время нахождения сотрудников полиции на указанном адресе в спальной комнате упал шкаф (в непосредственной близости от сотрудника полиции), а также на кухне из навесной полки выпали столовые предметы, а также из комнаты, в которой никто не находился, вылетела палка. Рационального объяснения указанным событиям не нашлось. В настоящее время служители церкви на данном адресе провели обряд освящения жилого помещения, а также остались на ночлег.
Крыло сокола
Как-то раз один мой приятель в ходе шутливого разговора заметил: «Ты глянь, какие крепкие эти джипы “Тойота Лэнд Крузер”». Мы выходили из спортзала, и он указал на черный тонированный куб с мигалкой, на котором приехал. «Столько лет тридцать ухарей по очереди на нем лихачили, стегали его изо всех сил, но так и не смогли ушатать – все равно ездит!»
Мой приятель был сотрудником грозного силового подразделения, у которого служебной машиной был джип.
«Если бы этот боевой конь мог разговаривать, – продолжил он, – такое бы поведал! Кого мы только не возили штабелями в его багажнике: и бандосов, и коррупционеров-чиновников, и каких-то мокрушников, и ментов-упырей… Известные личности среди них тоже попадались. Бурные были годы. Случалось, кто-то и обделывался. Может, от страха, а может, от тяжести тех, кого клали на него сверху, его подельников. Возили мы в нем миллионы долларов, которые изымали после обысков и мероприятий. Сколько раз мы бухали в его салоне, сколько на нем катали и своих баб, и проституток. Как-то наши генералы утопили его на охоте. А однажды, помню, был у нашего начальника водитель – въехал на скорости в опору моста. Жив остался, но джип, все думали, на списание пойдет. Нет, восстановили! Все-таки как хорошо, что этот трактор немой! И не мой! В смысле, мне не принадлежит! Упаси бог стать владельцем авто с такой биографией!»
Тогда мне запали в память эти отчасти философские рассуждения моего приятеля. Действительно, вещи могут поведать о многом. Они свидетели разных событий. Недавно один такой предмет ко мне странным образом вернулся, и я с удивлением и оторопью узнал, чему он был участником и прямым виновником. Но вначале расскажу, как этот предмет у меня оказался, – он исторический, и появление его было соответствующим.
…В один из промозглых, пасмурных весенних дней 1985 года с обветшалой полуразрушенной колокольни Черниговского скита, что в трех километрах от Троице-Сергиевой Лавры, рухнула макушка. Пятиярусная колокольня, свечой возвышающаяся над округой, была так высока, что небольшая маковка, упав, смогла пробить бетонные ступени перед входом и обнажила полуразрушенные своды какого-то хода-подвала.
Спустя несколько дней к этому внезапно открывшемуся подземелью направилась стайка местных подростков. Аккуратно ступая по еще крепкому насту толстого мокрого снега, обходя стороной проталины с грязью и сгнившей прошлогодней травой, подростки шли вдоль краснокирпичной стены с башенками. За развалинами этого невысокого барьера, похожего на крепостное ограждение, находилась так называемая Каляевка. Названный в честь революционного террориста-убийцы Каляева поселок состоял из нескольких корпусов-бараков, в которых размещалось ПТУ-интернат для инвалидов. Также в нем имелся бывший Черниговский храм, в последнее время приспособленный под склад. Сама Каляевка и видневшийся вдали темный еловый лес представляли собой унылую панораму, но она никак не действовала на подростков. Дурман ранней весны, проникший через открытую форточку класса, заставил их сбежать с последних уроков. От свежести морозного, но пахнущего уже по-весеннему сырой землей воздуха у них немного кружились головы и радостью наполнялись сердца. Шлейф из звонких голосов и смеха сопровождал эту компанию и перекликался с щебетанием птиц, которые, казалось, тоже развеселились после долгой зимы. В планы подростков входило обследовать подземный лаз, по возможности отыскать в нем что-нибудь драгоценное, а затем навестить девчонок из соседнего поселка, с которыми у них с недавних пор завязались интригующие и пленительные отношения. Поэтому окружающая атмосфера д