Когда полностью стихло огненно-электрическое буйство, полностью исчез и перстень вместе с погасшей татуировкой метки. Только и там и там остались едва заметные, чуть более темные чем остальная кожа следы.
Обернулся, посмотрел за спину — чистый мрамор. Кровь, тела противников, их оружие, все исчезло, сгорело в пламени. Поднял взгляд вверх — почти первые и иные важные лица в высокой ложе явно ошарашены. Кто-то оглушен, многие заметно испуганы, невозмутимых почти нет. Анна выглядит лучше всех — словно тяжкий груз с плеч сбросила. Хотя, кивнув мне, она тут же посмотрела на зеленый сектор трибун, где в одиночестве сидела Василиса. Да, сбросила конечно тяжкий груз, да не весь.
Подмигнув Анне — несмотря на разделяющее расстояние, она похоже заметила, я направился к зеленому сектору. Внешне старался выглядеть невозмутимо и беззаботно, но по всему телу растекается слабость адреналинового отходняка. Хочется уйти куда-нибудь в темный уголок, сесть обхватив руками колени и посидеть так, чтобы никто не трогал минут сто двадцать.
Пройдя мимо статуй германо-ирландского пантеона поднялся на трибуну и подошел к Василисе, кивком показал в сторону основной группы.
— Пойдем.
Девушка ни спорить, ни даже говорить ничего не стала. Поднялась и мы вместе вернулись на трибуну красного сектора, встреченные гулом самых разных возгласов, в которых преобладало удивление нашей смелостью, восхищение умом и сообразительностью. Нет, понятно, что про слабоумие отваги никто не говорил, но в некоторых комментариях прямо откровенно читались намеки.
Пока мы стояли в кругу удивленных товарищей, в высокой ложе происходила организационная суета волнения. Там явно прощались и уходили некоторые люди — в том числе почти первые лица и их свита из других государств. Видимо присутствовали как наблюдатели, а остаются только те, кто имеет допуск к речи, которую нам сейчас речь говорить будут.
В высокой ложе теперь в основном мелькали темные мундиры Ковенанта — костюмов и платьев практически не осталось, переходили на другие позиции обеспечивающие безопасность бойцы.
— Красавчик, привет. Какие планы на пятницу? — отвлекая от наблюдений, раздался рядом чарующий голос.
Повернув голову, буквально оцепенел — рядом стояла самая красивая девушка на свете. Да что там девушка — самая настоящая богиня, прекрасная настолько, что зажмуриться хотелось от нестерпимого блеска ее красоты. Высокая, одного роста со мной, длинные чуть вьющиеся светлые волосы рассыпаны по плечам, пронзительные голубые глаза смотрят, казалось, прямо в душу; улыбка, за возможность увидеть которую еще раз хочется мир бросить к ногам этой прекрасной девы.
Хотел ответить, что в пятницу вечером у меня свободное время, которое я обязательно разделю с тобой, моя прекрасная королева, но не смог. Язык не повернулся, я просто потерял дар речи.
— Прости, подруга, красавчик занят, — вдруг почувствовал, как меня крепко взяли под руку. Мелькнула сбоку белая туника — к моему плечу в игривой позе прижалась Василиса, и тут же ощутил, как сквозь ткань в мое предплечье впиваются ее длинные ногти.
Голубоглазая богиня между тем с показательной ленцой перевела взгляд на вставшую рядом со мной девушку. В ее взгляде легко читался пренебрежительный вопрос: «Тобой что ли занят?»
— В пятницу вечером он трахает мою маму. Но если ты к тройничку без предубеждений, могу попробовать договориться. Если сосешь как пылесос, это будет преимуществом. Норм?
Голос Василисы с едкими интонациями, и ощущение ее впившихся под кожу ногтей просто в клочья разметали накатившее на меня наваждение.
Я моргнул даже пару раз, не в силах глазам поверить. Теперь передо мной стояла вполне обычная девушка, правда с необычным именем — Люция. Я ее не только по необычному имени запомнил, но и отметил — даже находясь в волнении перед своей авантюрой, что она первой пошла на посвящение из своей группы, отправившись к статуе богини Афродиты.
Да, Люция девушка миловидная, но совсем недавно, пока в московском метро по красной ветке ехали, на каждой станции в вагон и не такие красотки заходили пачками. Когда пересели на другую ветку, фестиваля красоты конечно поменьше стало, но тоже красавицы встречались.
В общем, понятно все: Люция выбрала покровительство Афродиты и из-за ее божественной ауры я дар речи и потерял, впав в очарованное состояние и едва слюной не капнув.
— Пиши если что, — между тем натянуто улыбнулась мне Люция, бросив короткий злой взгляд на Василису и отошла к своей группе с таким видом, как будто забыла об огромном количестве важных дел.
Вот зря Люция, кстати, так на Василису злобно смотрела. Вообще-то за такие шутки, как она только что провернула, в зубах промежутки бывают. Она, похоже, этого даже не понимает, надо будет объяснить. Но не сейчас. Точно не сейчас, позже — сейчас еще отойти от всего произошедшего надо.
— Спасибо, — негромко сказал я Василисе.
— Я тебя свидания лишила, а ты мне спасибо? — подняла она одну бровь явно отточенным жестом. Больше не прижималась демонстративно томно, но руку мою пока так и не отпустила.
Кстати, а ногти-то ее все еще под кожей, саднит ощутимо.
— Спасибо за то, что предупредила.
Именно Василиса кричала предостерегающе, когда меня секутор со спины атаковал, несмотря на напряжение момента голос я ее узнал.
— Ах, ты про это. Да случайно вырвалось, не благодари.
— Слушай, у тебя по жизни характер такой, или просто магния не хватает? Может витамины пропить?
Все же не сдержал эмоции, слишком сильно переволновался перед выходом. Да и в круге арены, в общем-то, не сказать, что спокойно все было.
— Тебя нахер давно посылали, герой?
— Тебя давно головой в препятствие втыкали, злодейка?
— Вот и поговорили, — поджав губы, Василиса отбросила мою руку и отвернулась.
Опустил взгляд, потрогал саднящее место, но рукав поднимать не стал. И так чувствую, что далеко под эпидермис ногти всадила, нечего другим показывать.
— Господа, дамы, внимание! — появился перед нами Атаманов. — Сейчас идем переодеваемся кому надо, — короткий взгляд на меня. — После этого состоится важное собрание.
— Какое собрание, Анатолий Германович? — подал голос Ярик.
— Важное.
Глава 9
Раздевалки находились в вагончиках строителей, куда мы дошли большой группой. Внутри, несмотря на непрезентабельный вид, оказалось чисто и комфортно. Пока остальные переодевались, мы с Ушаном направились в душевые — волнуясь перед испытанием он вспотел так, что промок насквозь.
На выходе нас ждала форма Ковенанта. Темно-серые «космические» костюмы, только переплетенные треугольники не серого, а темно-красного цвета, как и вставки на плечах-бедрах, воротниках-обшлагах. Переоделись, потом — у выхода, я все же не вытерпел, многозначительно посмотрел на Виталика.
— Ушан, это что было?
— Не было четкого ответа, Макс. Что-то вроде: «Иди, а там посмотрим».
Ответ подтвердил мои догадки о произошедшим с ним на арене. Похлопав Виталика по плечу, я показал взглядом на дверь.
— Макс, а с Герой что? — притормозил он меня.
— А что с Герой?
— Ну он… сам видел.
— Черт его знает, Виталик. Он же за Чернобога тащил в Акрополе?
— Тащил. Но это в Акрополе, а здесь другие ребята, зубастые — сам видел. Его самого никуда не утащит?
— Варианты какие?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Пойдем, там начальство большое говорить будет. Они умные, наверняка придумают что-нибудь.
— Макс, умение завязывать галстук и ходить с вытянутой надменной пачкой — еще не признак большого ума.
— Ну ты что предлагаешь?
— Ничего, я просто волнуюсь.
— Я тоже. Давай волноваться вместе, прокачивая умение тревожности. Пойдем, опаздываем уже.
— Уж без нас не начнут, — фыркнул Ушан.
Два бойца ждали на улице. Повели далеко в сторону от котлована Арены Доблести, к рассчитанному всего на пару тысяч человек амфитеатру, куда мы заходили через триумфальную арку. Знакомый маршрут — тоже место из виртуальной реальности, здесь в проекте «Акрополь» самими богами проводились мероприятия по награждению победителей в турнирах. Только в виртуальной реальности не было сложенных вокруг стройматериалов, кранов, вагончиков-бытовок и замаскированных куч строительного мусора.
В амфитеатре вместо богов нас ждали большие начальники, собравшиеся на сцене. Перед ними на первых рядах всего восемь человек, среди которых выделяется Василиса — с зелеными вставками на униформе. Надо же, «побывавших в сумраке» сюда не взяли, только избранные ковенанты присутствуют.
Едва мы с Ушаном присели, как на сцене к небольшой трибуне вышел один из людей в классических костюмах. Довольно молодой для политика и большого начальника, да и лицо незнакомое. Ни в головизоре, ни в обязательных к ознакомлению недельных новостных сводках я его ни разу не видел.
— Всем здравствуйте, — произнес чиновник с полупоклоном. — Честно скажу, у меня было заготовлено два варианта речи. Первый на случай если испытание пройдет по плану, ну а второй если пророчество окажется пустышкой, и боги не ответят. Но они ответили, причем так, что впечатлились абсолютно все, — взгляд чиновника нашел меня.
— Так что говорить буду не по бумажке с готовым дежурно-пафосным текстом, меняю тактику на предельную откровенность. Итак, зовут меня Руслан Иванович Брагин, я заместитель главы департамента эффективности государственной политики. Должность — ширма, на самом деле последние восемь лет я занимался исключительно делами Ковенанта. С сегодняшнего дня, когда пророчество показало себя в полную силу, наша структура постепенно начнет выходить на свет, превращаясь в полноценное министерство. В общественное поле, понемногу, начнете выходить и вы.
Кураторы мне докладывают, что один из главных вопросов — когда вам вернут омнифоны, и надолго ли вы изолировали от внешнего мира. Докладываю: это все временные меры, принятые только ради вашего блага. Помимо тренировок и подготовки, со этой недели вы начнете посещать закрытые официальные мероприятия. В высших кругах нашего общества уже есть понимание, что в ваших руках судьба всего мира. От вас ждут подвигов, спасения и защиты, смотрят на вас к