Неожиданно рядом раздался мужской голос, так что мы втроем буквально подпрыгнули от неожиданности. Сказано было на немецком, а обращался к нам расположившийся в дальнем углу в низком кресле мужчина. До этого момента, на фоне страшной конструкции в центре зала, просто не замеченный. Да и сейчас видно его не очень, сидит в густом полумраке, света в здании нет.
Еще одна фраза с вопросительными интонациями. Василиса ответила — на немецком, после вновь серия вопрос-ответ. Мужчина спрашивал спокойно и с утомленной ленцой в голосе, не показывая желания встать и равномерно покачивая узким носком ковбойского ботинка.
— Он спрашивает почему мы так долго и почему нас так мало, — перевела Василиса.
Я даже сразу не нашелся, что сказать в ответ. В зале повисла было тишина, но совсем ненадолго, разогнанная шуршанием — незнакомец начал есть орешки из яркого пакетика.
А он ведь именно нас ждал, а внучка американского диктатора жива только потому, что служит приманкой для согласившихся на быстрый рейд ковенантов. И это определенно верный ответ, жаль только, что за него победу в матче не присуждают.
Молчание затягивалось. Не дождавшись реакции, незнакомец поднялся и сделал несколько шагов нам навстречу. Когда он вышел из полумрака, Гера испуганно выругался.
— Фы русские? Руссланд?
Седина, узкое морщинистое лицо, яркий пакет с орешками в левой руке, ковбойские желтые ботинки, голубые джинсы, алый платок в белый горошек в кармашке твидового пиджака — все в незнакомце было хорошо, как у обычного человека. Кроме глаз — абсолютно черные, словно два отполированных камня в глазницы вставлены.
— Фас много ждать, йа устафать, — не скрывая разочарования сообщил нам незнакомец, положив на барную стойку пакет с орешками и отряхивая руки. В этот момент Василиса выпустила сразу две стрелы, а я начал стрелять.
Стрелы пролетели мимо, разойдясь по сторонам. Как и пули — выбивая щепки из досок в стенах по сторонам от незнакомца. Гера в оцепенении так и хлопал глазами, Василиса снова натягивала тетиву, я спешно менял магазин. Странный мужчина, так и не отходя от демонстративной ленцы взмахнул кистями рук, словно надоедливых мух отгоняя. Лук со стрелами полетел в одну сторону, Василиса со сдавленным криком в другую — её как невидимым грузовиком снесло. Вижу краем глаза, что лежит ничком у стены без движения.
Гера секунду назад только сдавленно хакнул — его обвили вырвавшиеся из пола несколько черных блестящих жгутов, подвешивая к потолку и сразу же заключая в кокон. Похоже, его там парализовало — тонкая темная пленка натянулась на замершем и растянутом в гримасе крика лице.
Магазин уже встал на место, но последовал еще один резкий взмах и автомат мой отлетел в сторону, только черная тень рядом мелькнула. Я невольно вскрикнул от боли — правую руку высушило болью до полной нечувствительности. Лицо мужчины исказилось, словно под ним скрывалась маска зверя — похоже, в момент использования силы он с трудом сохраняет человеческую форму. Но справился, остался в прежнем облике, только в уголках глаз тонкие черные прожилки под кожей появились.
Незнакомец, не глядя на меня, изучающе посмотрел сначала на Геру, потом на Василису. При этом он ни разу не моргнул, отчего лицо его выглядело еще более пугающим. Потом незнакомец что-то сказал на немецком, извиняющееся пожал плечами и продолжил на русском, поясняя уже для меня.
— Файн, файн, Морриган и Диспатер. Могло лучше, йа ждать фас больше. Из деффки быть хороший игрушка. Этот будет служить, или умереть, — показывая на Геру доверительно сообщил мне незнакомец. — А фот с ты нам над-до разобраться, — взгляд черных глаз уперся в меня и лицо незнакомца снова исказилось.
Мне показалось, что сейчас он от обращения не удержится — гримасничать во время длинной фразы начинал человек, а оскалился сейчас уже настоящий демон, так что рот начал превращаться в пасть с острыми зубами. Но все же не обратился, вернул человеческий облик, только теперь черные прожилки под кожей и в уголках рта проявились.
Справившись с заметно бушующей внутри него темной сущностью, незнакомец медленно двинулся в мою сторону, вернув на лицо вежливую, но абсолютно неживую улыбку. Так и не моргнув ни разу, он с видимым удовольствием смотрел, как я левой рукой пытаюсь достать револьвер из кобуры на правом бедре — правая рука так и висела плетью. Демон даже подождал немного, пока у меня получится, с показательным интересом заглянув в поднятый ствол.
В момент выстрела незнакомец вновь стремительным, нечеловечески быстрым росчерком перемещения оказался рядом — полыхнувший пламенем дульной вспышки револьвер отлетел далеко в сторону. В этот момент я и перевернул перстень внутрь, сжимая кулак и взмахнув мечом снизу-вверх.
Правая рука слушалась еще не в полной мере — чуть-чуть не попал, чтобы сразу наверняка. Отрубленная у самого плеча и брызнувшая жидкой тьмой рука демона упала на пол, а сам он с ударившим по ушам инфернальным визжанием мгновенно ощерился удлинившимися зубами. Сквозь седые волосы начали прорастать рога, ткань пиджака на спине затрещала, высвобождая костяные крылья, вот только досматривать трансформацию я не стал, рубанул еще раз наискось уже сверху-вниз, отделяя голову от тела.
Демон тоже успел. Взмах руки в этот раз мне был заметен — словно материализовавшийся меч придал дополнительных сил и возможностей. Удлинившиеся когти летели мне в шею, но я успел уклониться и закрыться левой рукой, ощутив, как когти легко разрывают непробиваемую для пистолетных пуль ткань.
По всему телу от предплечья сразу же пошла распространяться мерзкая волна отвратной тянущей боли, меня словно заполняло черной скверной. Но мгновенно навстречу ей, выжигая, активировалось живое пламя — в него, как показалось, преобразилась моя вскипающая кровь.
Яркая вспышка — глаза у меня сейчас явно горят пламенем как недавно у статуи Марса, и через миг я уже сижу на коленях, с трудом удерживаясь чтобы не завалиться на пол. Нет, не буду туда падать — там кровь и черная жижа, толчками вытекающая из разрубленных частей умирающего демона. Меча в руках у меня уже нет, надо снова заставить появиться, чтобы добить.
Левая рука, кстати, в порядке — только рукав оторван, а на коже даже шрамов не осталось, только цепь божественной метки едва заметно сияет. Меч вновь призвать у меня пока не получалось, тело слушается плохо — выжигая тьму шибануло меня внутренним огненным взрывом очень прилично. Состояние, как будто я едва очнулся от наркоза и сразу пальцы в розетку засунул.
Зато мысли текут удивительно чисто. Незнакомец ждал здесь идущих на выручку ковенантов, заманивая в ловушку с помощью живой внучки диктатора. Идиотом он не выглядел, чтобы просто сидеть и хрумкать орешки в темном зале, значит он как-то смотрел по сторонам. Только не своими глазами, а, например, глазами уничтоженной нами стаи демонов. Из этого следующий, логически связанный вывод: если бы уничтожая гоблинов я показал полностью свои способности — размахивая огненным мечом, например, демон бы или скрылся, не идя на риск, или не наслаждался бы своей победой так демонстративно, давая мне возможность себя убить.
Так что — повезло, сказочно. То ли моя скрытность помогла, то ли поцелуй Алисы на удачу. В принципе, не важно, главное результат, главное, что эту тварь я убил. Да, добивать демона не пришлось — каблуки перестали скрести пол и отовсюду раздался инфернальный, идущий как будто из-за кромки реальности хриплый вопль.
С противным чавканьем раскрылся кокон на потолке, раздался глухой удар и сразу болезненный вскрик. Бесчувственный Гера влетел в пол плашмя, заметно расколошматив себе нос, отчего сразу пришел в себя, застонав и пытаясь подняться.
Демон умер, но в этот раз нет никакой эйфории от прошедшей через тело энергии. Ко мне даже координация с контролем над телом возвращались постепенно, жахнуло все же так, что по классификации дядьки, наверное, это можно назвать «жмыхнуло». Из-за этого я не сразу понял, что негромкий звенящий свист, словно ветер сквозняком задувающий, звучит не только у меня в ушах. Причем свист постепенно становился все громче и мощнее, уверенно нарастая.
Жмурясь, все еще осматриваясь по сторонам словно упавший с Луны Лунтик, я увидел причину тряски мироздания — тьма, недавно медленно вытекающая изо рта посаженной на кол жертвы, сейчас втекала обратно. Более того, в окна и в открытую дверь начали просачиваться клочья тумана, двигаясь к расположенному на полу жертвенному колесу. Сама страшная конструкция уже пришла в движение — спицы из мертвых тел понемногу, но неотвратимо раскручивались, словно на реверсе понемногу втягивая обратно в себя сумрачную мглу.
Гера в полном недоумении так и стоял на коленях, то ли размазывая кровь по разбитому об пол лицу, то ли закрывая уши. А вот мне нарастающий свист помог прийти в себя.
— Гера, валим! — заорал я, стараясь перекричать нарастающий гул, который как-то вдруг усилился так, словно здесь прямо в зале паровозный гудок орет. Еще немного и у меня кровь из ушей пойдет, настолько нестерпимо воет пусть медленно, но все более ускоряющееся колесо, раскручивающееся в обратную сторону.
Немного шатаясь, подбежал к стене, правой рукой подхватил Василису за плечо, удивившись что у нее на спине еще винтовка держится. Похоже, когда летела развернулась и ударилась в стену так же, как Гера в пол, плашмя и лбом. В левую руку подобрал с пола свой автомат — хорошо, он отлетел в ту же сторону.
Кое-как выбежал из здания, потащив девушку за собой по полу и все еще петляя, пошатываясь на ходу. В проеме двери звуковой волной аж в спину ударило — по крыльцу я скатился. Василиса только к этому моменту пришла в себя, открыла мутные глаза. Скорее всего очнулась из-за того, что во время падения я ей локтем не очень удачно прямо в середину груди приземлился. Ну или может от того, что она деревяшки на перилах крыльца головой обстучала, я не специально.
Мимо, шатаясь словно пьяный и держась за лицо, прошел Гера — согнувшись и оставляя на снегу след кровавых капель. Я закинул автомат за спину, подхватил Василису и потащил ее прочь. Крикнул Гере, не особо рассчитывая, а он взял и вернулся к крыльцу, подбирая винтовку Василисы, которая во время падения с крыльца все же сорвало у нее со спины.