Пока шли к самолету отметил, что техники на взлетном поле заметно прибавилось. Вдали серые конвертопланы североамериканского корпуса морской пехоты, совсем далеко тяжелые транспортники, один с российским флагом на киле, по периметру десятки самых разных колесных боевых машин. Вокруг крики, шум, рев моторов, бегущие возбужденные люди. Прямо картина военной базы с неожиданно начавшимися боевыми действиями — впечатление такое потому что за аэропортом, на границе города, дымится круглое здание с выбитыми панорамными стеклами, а с другой стороны на склоне горы в лесу несколько пожаров, тоже столбы дыма поднимаются.
— Тут-то что было? — на ходу спросил я у Атаманова.
— Да какой-то дятел во время выгрузки забыл, что у него снаряд в стволе и на спуск нажал случайно, — только и развел руками босс, показывая свое отношение к местной военной организации.
— А лес чего горит?
— Ну так как в стекляшку прилетело, кому-то показалось что это из того леса огонь ведут, начали с деревьями воевать.
— Почему с ними, если отсюда стреляли?
— Макс, да я откуда знаю? Мне в пару слов рассказали, пока вас на границе ждали.
Покачав головой, я аккуратно поднялся по трапу, занося Александру Л. Джейн в самолет. Прошел через весь салон, удерживая равновесие — самолет уже порулил по полосе. Кивнул встречающим нас взволнованным Барби и Алисе, уложил Ливию на кровать в закутке. Рядом уже двое медиков — незнакомые, по-русски переговариваются. Видимо на увиденном мною транспортнике прибыли, догоняя нас на случай если что вдруг.
Я хотел выйти из комнатки с кроватью, но Ливия перехватила меня за руку, взглядом попросила остаться. В салоне самолета уже свет притих, громко закричал Атаманов — предупреждая, что сейчас взлетаем.
Судя по некоторым взглядам-оговоркам улетаем мы не прощаясь, причем явно не демонстрируя приверженность правилам и хорошим манерам. Как бы нас не затормозили — очень уж Атаманов и бойцы напряжены. Но не затормозили — коротко разбежались и быстро взлетели, набирая высоту в крутом развороте.
Общая нервозность передалась и мне. Во время взлета я смотрел в салон сквозь открытую шторку. Гера на диване лицом вниз, ему тоже помощь оказывают, Василиса в кресле устало развалилась, рядом с ней Алиса. Ушан и Барби чуть поодаль, только по сторонам головами вертят.
Самолет набрал высоту и полетел ровно, свет в салоне вновь засиял ярко. Напряжение немного спало и Атаманов подошел к нам, встав в проходе. Показал мне взглядом на Ливию, я обернулся. За руку меня еще держит, но уже заснула. Оставив её на попечение медиков, аккуратно высвободив руку, встал и собрался было направиться к остальным.
— Что? — приостановился я, увидев странный взгляд Атаманова.
— Миссия выполнена на сто сорок шесть процентов, — усмехнулся он.
— Не понял.
— Ты хоть видел, как она на тебя смотрела?
— Как смотрела?
— Вырастешь, поймешь, — только и махнул рукой Атаманов. — Пойдем, расскажешь, что у вас там было.
Глава 15
Над Герой продолжали колдовать медики, его трогать и звать на разговор не стали. Я устроился на кресле рядом с Василисой, Атаманов занял место напротив, через столик от нас, рядом с ним присела Алиса. Ушан и Барби подошли ближе, расселись в кресла у другого борта.
Атаманов положил на столешницу планшет, толстым проводом подключил его к небольшому кейсу, провода от которого воткнул в спрятанную розетку на уровне ног. Потом, когда я начал рассказывать о произошедшем с момента пересечения границы, стало понятно зачем он это сделал — тактическая нейросеть на ходу прямо с моих слов выстраивала картину происходящего. Натуральное, объемное и реалистичное кино с видом сверху-сбоку. Даже не знал, что существуют технологии для столь быстрого перевода речи в аудиовизуальный продукт без подробного сценария. Похоже, в кейсе у Атаманова спрятана модель запрещенного искусственного нейросетевого интеллекта. Ну да что не позволено быку, всегда есть в доступе у Юпитера, особенно если тот на государевой службе.
Изометрическая картинка событий рисовалась практически в реальном времени, корректировок почти не требовалось. В ходе рассказа короткую остановку в беседке я упомянул, но без конкретики. Просто зашел и все, уточнять зачем Атаманов не стал. Потом я честно прогнал историю по всему маршруту, до момента захода в отель. Убийство демона описал смутно. Сказал, что после того как он чуть не пришиб Василису и Геру, в голове у меня зашумело и я его, вроде бы, из револьвера в упор застрелил, а мечом (обычным) добил, раскромсав. О последней части разговора с демоном рассказывать тоже не стал.
От босса, по здравому размышлению, не хочу ничего утаивать, но и рассказывать прямо при всех о случившемся и о своем мече тоже не хочу. Один раз чужое незнание мне уже по сути жизнь спасло, так что аккуратнее надо информацией раскидываться.
Василиса, кстати, судя по брошенным украдкой парочке взглядов догадывается, как именно я демона убил. Но молчит.
После того, как мы с ней подробно описали внешность незнакомца, наступил небольшой перерыв — нейросетевой интеллект искал совпадения, явно пользуясь закрытыми базами данных, в том числе геолокации граждан. Я в это время выглянул в иллюминатор и удивился, увидев совсем рядом серый угловатый истребитель, летящий с нами практически крыло в крыло. Почти сразу заметил красные звезды, так что даже забеспокоиться сильно не успел.
— Без транспондеров летим, нас сопровождают на всякий случай, — увидев мой взгляд, пояснил Атаманов. — Но беспокоиться не стоит, мы уже над Югославией.
«Без транспондеров», как понимаю, это без включенной радиометки, но уточнить не успел — на проекции рабочей области появилось знакомое лицо. Глаза не черные, обычные, но все равно Василиса машинально выругалась. В этот раз ее эмоции поддерживаю — очень уж свежи воспоминания.
— Какая неприятная рожа, — прошептала вдогонку вырвавшемуся ругательству Василиса.
Заметно, что у нее действие стимулятора заканчивается. Уже бледная, то и дело морщится от боли. Но терпит пока, помогает мне комментариями к рассказу что было после того, как демон неожиданно умер.
Когда дошли до места появления вертолетов, отчет был закончен. Атаманов быстро поработал с получившимся видео — вырезав момент в самом начале, когда я в беседку заходил, надо же. Потом активировал меню, отправляя получившийся видеоотчет циркулярной рассылкой на один из утвержденных списков адресатов. Важный список, с красными флажками. Поблагодарил нас за рассказ и явно собрался передать ожидающим поодаль медикам, но я отрицательно рукой помахал.
— Босс, у нас есть еще пара неприятных вопросов.
— Задавай.
— Вы ведь вместе с президентом знали, что нас может ждать ловушка?
— Предполагали.
— Но все же отправили, не сообщая об этом риске.
— Во-первых, должностные лица подобные подозрения в адрес правителя другой страны без веских на то оснований прямым текстом не озвучивают. Потом спросишь у Василисы почему, она в этом лучше тебя разбирается. Во-вторых, об этом тебе пусть не прямо, но говорили. Лично я, раз за разом упоминая возможные непредвиденные ситуации и неопределенность из-за того, что объект поиска не находился в списке отслеживаемых Ковенантом Ливий.
Ну да, говорил, но я это как-то в одну картину не связал. Вот просто мысли у меня не мелькнуло, что внучка диктатора может быть сознательно отправлена в сумрак, чтобы соорудить ловушку для спешно идущих ее спасать группы ковенантов.
— В-третьих. Максим, когда мы недавно летели в Мюррен, и ты сидел вон на том диванчике, инструктаж по статусу происходящего «опасность скорее есть» заключался для тебя в выполнении исключительно каких действий?
— Наблюдать, отступать при малейшем признаке опасности. На рожон не лезть, в любой непонятной ситуации отходить за границу купола за консультациями и новыми инструкциями.
Сказал, и понял, что ведь действительно — пусть Атаманов прямо о возможной ловушке не говорил, но добился от меня неоднократного подтверждения, что героем я становиться не собираюсь и в любой непонятной ситуации делаю все, чтобы свалить за границу сумрака. Я же, несмотря на то, что неоднократно подтвердил ему подобный настрой, мало того, что сам на рожон полез, так еще Василису с Герой за собой потянул. Почему — загадка. Как будто я здесь, и я в сумраке — два разных человека.
— Макс, больше десяти раз я…
— Пятнадцать раз вы ему об этом говорили, это только что я слышала, — произнесла вдруг Василиса слабым голосом. — Но есть нюанс. Сейчас наше поведение, как общее, так и некоторых по отдельности, кажется мне не очень умным, даже дурным. Но тогда, в сумраке, у меня словно воодушевление было что ли. Я себя на кураже реально бессмертной ощущала.
Неожиданно, но в точку. Я ведь тоже хорошо помню охватившее меня чувство куража после того, как мы случайно фразу Атаманова услышали. Тогда мне показалось, что это реакция на его слова, но похоже на деле причина явно глубже. Сам бы тоже к такому выводу пришел, но Василиса молодец, догадалась раньше.
— Согласен, было такое, — кивнул я.
Атаманов посмотрел на Ушана.
— У тебя как?
— Когда Макс отправил меня обратно, я сдержался и промолчал, хотя пришлось приложить усилие, — засопел Виталик. — Но обратно когда шел, собирался на выходе сразу же сесть в трамвай, заехать обратно и вызвать гарпий на себя. Когда границу перешли, как-то отпустило.
Кивнув, Атаманов посмотрел на Барби. Тот нахмурился, явно не понимая чего от него ждут.
— А что вы на меня все так смотрите?
Так, вот с этим прекрасным человеком вообще все в порядке — полет нормальный вне зависимости от.
— То есть вы подразумеваете, что сумрак среди прочего не только делает вас сильнее, но и искажает сознание с восприятием? — повернулся к нам с Василисой Атаманов.
— Именно так. Я еще Максу всякой херни наговорила, — болезненно сморщившейся Василисе, похоже, было стыдно. И надо же, свою отповедь про «…или бери меня с собой, перестав оберегать, или расстаемся», она довольно точно охарактеризовала. Вот прямо мое уважение, хотя и я в тот момент как дурак себя повел.