Когда птиц развелось слишком много, Аделя «орудуя длинной шваброй» выгнала их всех из дома… и следы их уничтожила… осталось только чучело кондора. Иосиф был уверен, что в это чучело вселился умерший к тому времени Иаков.
«Отца уже не было. В верхних комнатах сделали уборку и сдали их какой-то телефонистке. От всего птичьего хозяйства у нас остался только один экземпляр: чучело кондора, стоящее на полке в гостиной. В холодном полумраке, созданном задернутыми шторами, он стоял, как и при жизни, на одной ноге, в позе буддийского мудреца, а его скорбное, высохшее лицо аскета окаменело в гримасе полнейшей безучастности и отрешенности. Глаза у него выпали, и из слезящихся, выплаканных глазниц сыпались опилки. Только ороговевшие египетские наросты на голом клюве да на лысой шее, наросты и бугры блекло-голубого цвета придавали его старческой голове нечто возвышенно жреческое.
Его ряса во многих местах была трачена молью и роняла мягкие серые перья, которые раз в неделю Аделя выметала вместе с безымянным сором, скопившимся в комнате. В пролысинах торчала грубая мешковина с вылезающими клочьями пеньки… В глубине души я был очень обижен на маму за ту легкость, с какой она перенесла утрату отца «Она его никогда не любила, — думал я, — а раз отец не укоренился в сердце ни одной женщины, то не смог врасти и в реальность, вечно витал на окраинах жизни, в полуреальных сферах, на границе действительности. Он даже не удостоился почтенной гражданской смерти — все у него было причудливо и сомнительно… Я решил при случае захватить маму врасплох и поговорить с нею на чистоту. В тот тяжелый зимний день уже с утра сыпался мягкий пух сумерек, мама страдала мигренью и лежала на софе в гостиной… Прижавшись коленями к софе и щупая, словно в задумчивости, тонкую материю маминого шлафрока, я произнес как бы невзначай:
— Я давно хотел у тебя спросить: правда, что это он?
И хотя я даже взглядом не указал на кондора, мама сразу догадалась, смешалась и опустила глаза».
(«Тараканы»)
Больше всего меня в этом отрывке поражает, с какой легкостью Шульц повторяет уже использованные нм в «Птицах» характеристики — буддийский мудрец, аскет, египетские наросты, нечто возвышенно жреческое… к которым запросто добавляет пролысины, грубую мешковину, пеньку, да еще и слезящиеся, выплаканные глазницы (пли то. пли это). Смешивает пастилу с солеными орешками… отчего его проза становится еще вкуснее.
Выясняется, что отец-кондор вечно витал на окраинах жизни, в полуреальных сферах, на границе действительности…
Куда же залетел кондор на шульцевских рисунках с старцами?
Что это за мир?
В полуреальных сферах кажется не нужны ночные горшки? Или, наоборот, как раз там они особенно необходимы?
Не понимаю, почему эти чертовы старцы-карлики не могли пойти, как все нормальные люди, в туалет. И что заставило их совершать естественное отправление вместе, в компании?
На природе. Да еще и в присутствии кондора, то ли человека, то ли птицы, то ли мумии, то ли египетского жреца, то ли буддийского ламы и прочее и прочее.
Это что же, группа цирковых лилипутов?
Дрессируют экзотическую птицу…
Или выездное заседание активистов из дрогобычевского Дома престарелых?
Экскурсия на местный Брокен профсоюза кельнеров-адасей.
Или старец Иаков прилетел к своим коллегам, на семинар престидижитаторов как Зевс к Ганимеду в образе птицы, и присоединился к их совместному опорожнению?
Загнул Бруня непонятки.
Эта алогичность, этот необъяснимый нелепый ГРОТЕСК и делает и эти рисунки (и прозу Шульца, тоже полную нелепостями, от уровня предложения и до сюжета) такими загадочными, привлекательными…
Гротеск — ради гротеска?
Вряд ли. У Шульца почти нет рисунков (кроме гравюр из цикла «Книга идолопоклонства»), изначально предназначенных для «самостоятельного существования». Почти все его графические работы — это или портреты и автопортреты, или иллюстрации к прозе, или картинки, так или иначе связанные с его перверсией.
Есть еще несколько экслибрисов, «Алфавит Вайнгартена»… несколько «Всадников» (похожих на автопортреты), «Конюхи», «Спящий король» и эти самые «Старцы» на горшках и с кондором.
Возможно Шульц, который как раз тогда, в 1930 году и писал свои «Лавки» задумывал посадить Иакова-кондора разглагольствовать о манекенах и прочих интересных вещах (примерно так, как вещает Попугай-Златоуст на одной из гравюр Гойи из цикла «Капричос») — не перед двумя швеями и служанкой, как это отлилось в граните в окончательном тексте, а перед серьезными мужами, занятыми серьезным делом?
Перед Великим Синедрионом?
Простите, простите…
В 1930 году Шульц серьезно болел. Просил предоставить ему двухмесячный отпуск для поправки здоровья. Как пишет Фицовскип. врач поставил ему диагноз «невроз сердца и диспепсия желудка». Кроме того Шульц страдал от каменной болезни почек, воспаления простаты итд…
Лечился в Трускавце, курорте, специализирующемся на подобных недугах.
И его «Старцы», с высокой вероятностью — воспоминание об этом лечении.
Почему на этом рисунке изображены старые люди? Потому что пожилые люди чаще болеют и лечатся на курортах, чем молодые.
Почему сидят на горшках? Чтобы показать их содержимое врачу.
Почему вместе? Курортная дисциплина.
Даже ландшафт узнаваем — предгорье Карпат.
Непонятно только, откуда там взялся кондор, птица американская.
Разве что оттуда же, откуда в прозу Шульца прилетели Мексика и Гватемала, Гвиана и Барбадос.
Из альбома почтовых марок.
Ил. 1
Ил. 2
Ил. 3
Ил. 4
Ил. 5
Ил. 6
Ил. 7
Ил. 8
Ил. 9
Ил.10
Ил.11
Ил. 12
Ил. 13
Ил. 14
Ил. 15
Ил. 16
Ил. 17
Ил. 18
Ил. 19
Ил. 20
Игорь Шестков (Igor Schestkow) — русский писатель-эмигрант. Родился и жил в Москве. В 1990 году эмигрировал в Германию. Берлинец.
К шестидесятилетию писателя издательство «Литературный европеец» (Франфурт-на-Майне) издало «Собрание рассказов» Игоря Шесткова в двух томах.
В настоящий том вошли не вошедшие в «Собрание рассказов» рассказы, автобиографические заметки, полемические тексты, ироническая статья о Гоголе и эссе о графике и прозе Бруно Шульца.
Другие книги автора:
Меланхолия застоя. НГ Ферлаг, Берлин, 2006
Африка. «Литературный европеец», Франкфурт-на-Майне, 2007 Алконост. «Литературный европеец», Франкфурт-на-Майне, 2008 Гибель профессора Чеснокова. Pro BUSINESS, Берлин, 2009, на немецком языке
Утконос. Franc-Tireur, USA, 2010
Аляска. Franc-Tireur, USA, 2010
Загадочный сосед. Franc-Tireur, USA, 2013
Кокосовые шарики. Franc-Tireur, USA, 2014
Фуражка для лемура. Franc-Tireur, USA, 2015
Вторжение. irrgarten verlag, Берлин, 2015, на немецком языке
НЛО в Берлине. Franc-Tireur, USA, 2016
Мосгаз. «Литературный европеец», Франкфурт-на-Майне, 2016 Под юбкой у фрейлины. «Литературный европеец», Франкфурт-на-Майне, 2016
Литературные премии:
Дважды лауреат премии журнала «Литературный европеец», Франкфурт-на-Майне, за 2010-11 и за 2014-16 годы.
Лауреат литературной премии издательства Franc-Tireur USA «Серебряная пуля» за 2017 год.