— Однажды я ехал за вами через Подворье на машине. Потом я чувствовал себя ужасно, ведь я вас чуть не сбил. А еще как-то в воскресенье шел за вами по гравийной дорожке — той, что под деревьями у собора. С вами тогда была собака. И еще раз — по тропинке к «Старой мельнице».
— Но ведь были и другие случаи, правда?
Он помотал головой и поднял три пальца:
— Я пообещал себе, что после третьего раза с этим завяжу.
— Зачем вы это делали?
— Я хотел посмотреть, где вы живете. Вы мой друг, у меня не так много друзей, только врачи из клиники. — Он понизил голос до шепота: — Моя мама говорила: «Сынок, нужно знать, как живут твои друзья».
Мне стало зябко. Лучше бы мы сели снаружи под теплым июньским солнцем.
— Я ваш доктор, Брайан, а это совсем другое.
Он продолжал ковырять больное место вокруг ногтя, оно начало кровоточить.
— Зачем вы преследовали меня у «Старой мельницы»?
— Я был в Елизаветинском саду и кормил уток, когда вы пробежали мимо. Уже темнело. Я забеспокоился, что с вами может случиться какая-то неприятность. Я попытался вас догнать, но вы бежали слишком быстро, а я не привык бегать. Когда вы обернулись, я спрятался — побоялся, что вы на меня рассердитесь.
— Вы меня напугали. Я звонила в полицию.
— Я ничего такого не имел в виду и с тех пор больше так не делал, честно. — На его лбу выступили капельки пота.
— Это неправда. Вы снова следили за мной на Подворье. — Я старалась говорить спокойно, как врач с пациентом. — И я видела вас у себя в саду прошлой ночью. А только что вы опять выследили меня. Если это повторится еще хоть однажды, я сообщу в полицию, и вас арестуют.
Я не была уверена, что так сделаю, однако он этого не знал.
Брайан покачал головой, но его глаза заблестели.
— Иногда я сижу в своей машине возле клиники и жду, пока вы не уедете домой, но это только для того, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Я бы никогда вас не обидел. Мне больше не о ком заботиться, кроме вас, Кэрол и медсестер. И это не потому, что я на что-то там рассчитываю…
Ладонь Блейка легко коснулась моего плеча. Он посмотрел на Брайана сверху вниз:
— Привет, приятель. Я Блейк. — Он протянул руку, сверкнув голубыми глазами. — Отличный выбор паба.
Брайан покраснел и не ответил на его жест.
— Я живу тут неподалеку.
— Я тоже. — Блейк взял меня под локоть. — А теперь я собираюсь проводить своего любимого доктора домой.
Брайан потупился и снова принялся ковырять кожу вокруг ногтя.
Когда мы вышли, Блейк спросил:
— И что он сказал?
— Он признался, что следил за мной. Что беспокоился о моей безопасности, не больше. Он кажется достаточно безобидным, я невольно ощутила жалость. Ему ничего не нужно.
— Каждому что-то нужно. — Голос Блейка стал жестче. — И обычно это власть. Как врач, вы выше по положению, и его это бесит. Пугая вас, он чувствует себя доминирующим. Мужчины причиняют женщинам боль с той же целью. Это не так уж трудно понять.
Мы шли бок о бок в молчании, пока не добрались до Подворья. Когда мы проходили мимо собора, я ощутила его силу, проникавшую в меня; даже воздух показался заряженным по-другому, как бывает вблизи скалы или большого дерева. Люди, стекаясь к собору, жались поближе к его стенам, будто в поисках утешения, но для меня это было тревожное место. В детстве меня пугали огромная высота здания, ухмылявшиеся горгульи, зиявший вход, темная тишина внутри. И теперь собор выглядел сурово и грозно. Мог ли Брайан напасть на меня?
— И какие у вас планы на сегодня? — Мне хотелось сменить тему, страх меня доконал.
— У меня? — Голубые глаза Блейка сверкнули. — Буду играть в крикет со своим племянником.
Сын Офелии, пасынок Люка; маленькая семья, в которую я так нелепо влезла. Чтобы Блейк не заметил виноватое выражение моих глаз, я взглянула на шпиль, сиявший под жарким послеполуденным солнцем, как меч.
— Я видела его на новоселье. — Я заставила себя улыбнуться. — Сколько ему, десять? Офелия выглядит слишком молодой, чтобы быть его матерью.
— Обязательно передам сестре ваши слова, ей понравится. Она старше, чем выглядит, но не позволяет говорить об этом.
И тем не менее Офелия была намного моложе меня. Люк наверняка сравнивал нас, пусть даже подсознательно. Если бы мы соревновались во внешности, я проиграла бы вчистую. Но теперь это не имело значения — я вернула его, хотя он никогда не был моим настолько, чтобы возвращать.
— Она очень милая, — сказала я и подумала, не удивил ли Блейка мой излишне ровный голос.
— Оскар весь в нее. — Лицо Блейка словно растаяло. — Я до неприличия горжусь этим сорванцом, он — одна из причин, почему я держусь поблизости.
Оскар выглядел счастливым; ему явно повезло иметь такого дядюшку, как Блейк. Имей я брата, Лиззи, быть может, была бы счастливее. Ее окружала бы большая семья, которая компенсировала бы мои ошибки.
Мы шли мимо ряда темных деревьев — высоких сосен и теснившегося под ними низкорослого кустарника. То давнее убийство произошло в темноте, но даже при солнечном свете это место вызывало тревогу. Тень под деревьями лежала очень плотно — идеально для того, чтобы спрятаться. Я придвинулась ближе к Блейку, и он обнял меня, будто почувствовав мой страх. Офелии повезло иметь такого брата. Повезло больше, чем она сама осознавала. Он уже вел себя как мой старинный друг, подоспевший в нужное время со всем своим беззаботным великодушием человека, выросшего в богатстве.
У двери дома я повернулась к Блейку лицом. Мне не хотелось, чтобы он уходил. Его жизнерадостность и непринужденность успокаивали меня, убеждая, что все закончится хорошо и не стоит придавать произошедшему со мной большого значения.
— Хотите выпить кофе?
Блейк взглянул на часы.
— К сожалению, после крикета я сразу же возвращаюсь во Францию, на этот раз вместе с Офелией; мы хотим окончательно определиться с планом ремонта. По пути мы завезем Оскара к друзьям.
Когда Блейк уехал, Люк, должно быть, решил, что опасность миновала, и теперь они собирались застать его врасплох, но вряд ли могли бы заставить сделать то, чего он не хотел.
На прощание Блейк дважды поцеловал меня — сперва в одну щеку, затем в другую. От него пахло лимоном и корицей.
— Спасибо за паб. — Я благодарно положила ладонь ему на рукав. — И за то, что помогли.
— Всегда к вашим услугам. Не волнуйтесь. Думаю, впредь Брайан будет вести себя хорошо.
Он хотел меня приободрить, но во мне снова зашевелился червячок беспокойства. Я проводила Блейка взглядом. Проходя через ворота, он, не оборачиваясь, вскинул руку в салюте. Непринужденный, очаровательный Блейк, высокий и золотоволосый, как кинозвезда, направлялся поиграть в крикет со своим племянником. Он показался мне еще приятнее, еще удачливее — этаким баловнем судьбы, который шел по жизни, наслаждаясь всеми удовольствиями, которые та ему подбрасывала.
Они с Офелией собирались лететь во Францию. Я представила, как они будут ходить по дому Люка: Офелия — открывать шкафы, а Блейк — ощупывать стены на предмет сырости. Потом они поднимутся наверх и увидят вазу на подоконнике в той комнате, где мы спали. Цветы в ней наверняка уже завяли. Они постоят у окна, любуясь видом, как это делали мы. Люк что-нибудь приготовит — возможно, на гриле. Блейк станет донимать его своими возмутительными идеями улучшения, а Люк улыбаться в ответ и качать головой, разжигая огонь и наливая вино. Вероятно, он расстелет пледы на лужайке, как делал это для нас.
Меня охватила такая неистовая тоска, что на глазах навернулись слезы. Мне нужно было взять себя в руки и войти в дом.
Вставив ключ в замок, я почувствовала на своей шее теплое дыхание и в тот же момент увидела чье-то темное отражение в полированном дереве двери.
Глава 16
Июнь 2017 года
Я резко обернулась. Это была Лиззи, подошедшая почти вплотную.
— Господи, Лиззи! Ты меня напугала.
Дочь стояла так близко, что я могла разглядеть неровности неумело нанесенного на лицо тонального крема и вкрапления блесток в темных тенях для век. Она выглядела одновременно и знакомой, и чужой.
Когда Лиззи была ребенком, она несколько раз прибегала ко мне на работу. Кэрол заводила ее в мой кабинет, семилетнюю, заплаканную. Лиззи хотела быть со мной и не понимала, почему не могла остаться. Это было так давно, что я почти забыла. Неужели подобное началось снова?
— Ты следила за мной, дорогая?
— Разумеется, нет! — Дочь отступила на шаг, скривив лицо от отвращения. — Ты хоть понимаешь, как нелепо выглядела? Этот мужчина вдвое моложе тебя.
— Блейк? Но ведь ты его знаешь, вы познакомились на вечеринке у Офелии. — Я была в замешательстве. — Мы просто пообедали в пабе.
— Ты пригласила на обед меня! Я уже долго тут жду. — Ее лицо раскраснелось под макияжем, голос дрожал от гнева.
— Боже… — Я потрясенно уставилась на нее. — Я совсем забыла.
— Ты звонила мне вчера вечером.
— Дело в том, что меня преследовали.
— Кто, Блейк?
— Нет, конечно. Я наткнулась на него, когда убегала. Я была так напугана, что не могла толком соображать. Он решил, что выпивка и сэндвич приведут меня в чувство, вот и все.
— Ты цеплялась за его рукав.
— Я просто его поблагодарила.
— Больше не зови меня обедать, если не будешь уверена, что сможешь уделить мне время.
— Милая, давай зайдем и сварим кофе. Я объясню, что произошло. Это по-настоящему серьезно, я хотела тебя предупредить…
Лиззи отвернулась, шагнула к своей машине, скользнула за руль и громко хлопнула дверцей, уже отъезжая. Она не поверила ни одному моему слову.
Ее витая вазочка все еще стояла на кухонном столе, на этот раз Нейтан наполнил ее белыми розами. Я устало опустилась на стул и стала убеждать себя, что пора посмотреть правде в глаза — маленькая любительница книжек, которая дарила мне свои поделки и бегала за мной на работу, навсегда исчезла. От нее не осталось и следа, повзрослевшая Лиззи стала совершенно другой. Она сердилась при каждой встрече, но на этот раз я не могла ее винить. Она пришла по моей просьбе, а я забыла о ней и, что еще хуже, вела себя глупо и лишилась последнего шанса наладить отношения.