Почему Люк не рассказал мне, что он тут устроил? Это почти уничтожило комнату Лиззи и могло разрушить наши семьи. Моя злость усиливалась по мере того, как я, задыхаясь, бегала вверх-вниз по лестнице с ведрами воды в руках. Я скребла и драила. Чтобы удалить все следы, мне потребовалось два часа. Я содрала руки в кровь. Вся разорванная мокрая бумага была засунута в черные пластиковые мешки, нитки с абажура оборваны, стул протерт. Когда я закончила, окна выглядели тусклыми, но были хотя бы отмыты от краски, половицы — влажными, но чистыми. На стенах еще оставались мокрые пятна, но они быстро высыхали.
Уже начинало темнеть, приходилось спешить. Зазвонил домашний телефон, но я не ответила, не было времени. Нейтан мог вернуться в любой момент. Я стащила мешки вниз и сложила в мусорные баки во дворе. Я была в ванной и чистила ногти, когда услышала, как открылась калитка и кто-то прошел к входной двери. Мое сердце заколотилось, по коже от страха пробежали мурашки. Я прокралась вниз, взяла из гостиной кочергу и, ощущая тошноту, на цыпочках подошла к двери.
Секунду спустя в замке загремел ключ и вошел Нейтан.
Мы удивленно уставились друг на друга, будто каждый столкнулся с незнакомцем, затем я выронила кочергу и шагнула вперед, чтобы обнять мужа. Он казался другим — стройнее, что ли; от него даже пахло по-другому.
— Похоже, тебя не на шутку тряхнуло. — Нейтан отстранился и внимательно посмотрел мне в лицо. — С тобой все в порядке?
Я никогда не понимала, почему очевидно невредимых людей спрашивают, в порядке ли они, в то время как беда случилась с кем-то другим. Это не меня затащили в кусты, изрезали, изуродовали и оставили умирать.
Не дождавшись ответа, Нейтан взял меня за руку и повел на кухню.
— Я очень волновался за тебя. — Он выпустил мою руку, открыл холодильник и достал недопитую бутылку белого вина. Налил нам по стакану и сел. — Я звонил несколько раз, но ты не брала трубку.
— Я плохо себя чувствовала.
— Ты рассказала полиции, что за тобой следили именно в том месте, где была убита Кэрол? Сейчас это чрезвычайно важно.
Я села напротив него и сделала глоток. Вино легко скользнуло внутрь, холодное и чуть кисловатое. Я еще не звонила в полицию, но кивнула. У меня не было сил выслушивать упреки, к тому же я почти не солгала — я собиралась сходить в полицейский участок завтра.
— Ты выбрал пансионат?
Муж выпил вино и аккуратно поставил бокал на стол.
— Ада не поедет в пансионат.
— Но ты ведь для этого задержался? — Я удивленно взглянула на него.
— Выяснилось, что она не хочет покидать дом, в котором прожила всю жизнь. И это можно понять.
— Ее деменция прогрессирует, Нейтан. Когда я звонила, она не помнила даже то, что ты приехал.
— Я организую ей хороший уход и дома, можешь не сомневаться. — Теперь пришел его черед изучать меня, оценивающе прищурив глаза. — Ты как-то по-другому выглядишь. Похудела вроде.
— Я же болела, — напомнила я. — Но сейчас мне гораздо лучше.
— Если бы я знал, вернулся бы побыстрее.
— Я не хотела тебя напрягать, матери ты был нужнее, чем мне.
Нейтан налил себе второй бокал вина, опустошив бутылку, и встал, чтобы достать еще одну из холодильника. Он двигался ловко и тоже как-то по-другому. Если бы я не знала, что он провел несколько дней со своей выжившей из ума матерью, сказала бы, что он стал здоровее и будто помолодел. На мгновение я задумалась, не ездила ли Сара вместе с ним. Он снова посмотрел на меня, почувствовав мой пристальный взгляд:
— Что?
— Ты выглядишь намного свежее, чем раньше.
— Отдохнул, наверное.
— Разве уход за Адой можно назвать отдыхом?
— От работы, я имел в виду. Кстати, хорошо, что ты напомнила — мне нужно позвонить в школу. — Он натянул куртку. — Матрона[11] болеет, и Сара замещает ее с тех пор, как я уехал. Я обещал, что возьмусь за дело, как только вернусь. Ужинай без меня.
Сара не сопровождала его в поездке, она не могла. Я изменила Нейтану, но это не означало, что он тоже способен изменять. Я встала и коснулась его руки:
— Будь осторожен, поблизости бродит убийца.
— Ты беспокоишься обо мне?
Муж улыбнулся и на секунду стал прежним Нейтаном, Нейтаном из давних времен. До сих пор я не задумывалась, как редко он в последнее время улыбался. Выйдя во двор, он обернулся к окну, из которого я выглянула, и помахал мне рукой.
Наша семейная фотография стояла в рамке на кухонном подоконнике так долго, что я перестала ее замечать. Сполоснув бокалы, я взяла ее и поднесла к свету. Лиззи примостилась между нами с Пеппером на руках. Тогда, лет десять назад, он был еще щенком. Лиззи смеялась, Нейтан ухмылялся в камеру, а я улыбалась Лиззи. Мы выглядели крепкой семьей. Я села на стул с фотографией в руках и попыталась вспомнить, о чем думала в тот момент, но это напрочь стерлось из памяти.
Люк появился слишком поздно. Моя жизнь принадлежала моей семье. Так было, и я знала, что так будет всегда. Нейтан мог флиртовать с Сарой, Лиззи — думать только о своем парне, но это не уничтожило бы существующую между нами связь. Она прервалась бы, если бы продолжился наш роман с Люком. Лиззи окончательно разочаровалась бы и во мне, и в самом понятии брака. Офелия бы пострадала, Оскар тоже. Распались бы сразу две семьи.
Я поставила фото на место. Моя прежняя жизнь победила в поединке с той, о которой я мечтала. Я поднялась и, ощутив головокружение, оперлась о стену. Нужно было соблюдать осторожность — не вставать со стула слишком резко, не гулять в темноте в одиночку и не следовать зову сердца. Счастье Лиззи и Нейтана оказалось важнее моего собственного. У Лиззи впереди была целая жизнь, замужество и дети. Какой пример я бы ей подала, если бы продолжила изменять? Я перешла в гостиную, села в кресло у окна и оставалась так, пока совсем не стемнело. Когда Нейтан вернулся, он включил свет, и я вздрогнула.
— Извини, что так долго. — Мне показалось, он бежал и запыхался. — Ученики совсем отбились от рук.
— Ничего страшного, я нашла чем себя занять. Время пролетело незаметно.
Сейчас это странно осознавать, но мы оба солгали.
Глава 23
Июнь 2017 года
Нейтан лег в постель позже меня. Я слышала, как он открывал и закрывал шкафчики на кухне — то ли убирал, то ли искал что-то. Наконец он поднялся наверх, от него сильно разило вином. Поначалу его присутствие рядом меня не беспокоило. Я давно привыкла к нему, тело мужа под боком и звуки его дыхания были так же знакомы, как мебель в комнате.
Я отвернулась, но на этот раз он придвинулся ко мне и, прижавшись сзади, притянул к себе. Я удивилась. Неужели ему захотелось нежности? Или он почувствовал во мне изменения, уловил скрытый жар моего пробудившегося тела? Он просунул руку под мою пижаму и сильно сжал мне грудь. Я протестующе забормотала и начала с ним бороться, но он не обратил на это внимания — возможно, решил, что так я включилась в любовную игру. Повернул меня на спину, грубо стянул мои пижамные штаны и, целуя в шею, раздвинул мне ноги коленом. Я отворачивалась, но он, будто не замечая этого, елозил лицом то по одной, то по другой моей груди. Его слюна была мокрой и холодной. Я попыталась оттолкнуть его, но он держал меня крепко. Все происходило очень быстро. Я была скорее ошарашена, чем возмущена. Казалось, он напился до помутнения рассудка. Прижимаясь ко мне тазом сильнее и жестче, чем бывало прежде, он глубоко проникал в меня и стонал. Стиснув зубы, я пыталась убедить себя, что это не насилие, а то, с чем иногда приходится мириться в браке. Сотни женщин претерпевают то же самое после того, как приготовят ужин, вымоют посуду, развесят постиранное белье и запрут на ночь двери. Нежеланный секс с мужем — последний пункт в ежедневном списке их хозяйственных дел. Существуют даже анекдоты на эту тему, хотя и ничуть не смешные. Нейтан был подобен не мужу, а скорее незнакомцу, вломившемуся в дом. Я хотела сбросить его с себя, но это лишь продлило бы происходившее. Когда все закончилось, он сам откатился в сторону.
— Тебе понравилось? — Теперь его голос звучал сонно, лениво и удовлетворенно.
Я ничего не ответила и отвернулась. Неужели он вообразил, что такое могло быть приятным? Или я просто забыла, на что похож секс с Нейтаном? После того, что я испытывала с Люком, он был равен изнасилованию.
Через пять минут Нейтан уже храпел. Я еле сдержалась, чтобы не встать и не уйти от него, мне хотелось сбежать из дома.
На следующее утро муж собрался на работу пораньше — по четвергам проводились школьные собрания, на которые он старался не опаздывать. Прежде чем уйти, он поставил мне чашку чая у кровати. Он выглядел вполне довольным, как будто ничего особенного не произошло. Я не разговаривала с ним, но он, казалось, не заметил. Как только он вышел, я встала с кровати. Ходить было больно, и я слегка спотыкалась. Я долго стояла под душем, разглядывая свои синяки: несколько на руке, один на левой груди. По ноге стекала струйка крови. Пока теплая вода барабанила по моей голове, меня осенило — я могла бы сфотографировать синяки и кровь, пойти в полицию и написать заявление о том, что муж изнасиловал меня. По крайней мере, чувствовала я себя именно так. Он, конечно, стал бы все отрицать и нанял адвокатов, а те раскопали бы доказательства моего романа с Люком, хотя и без того у газетчиков началась бы урожайная пора. Я представила заголовки желтой прессы и то, как все это отразилось бы на Лиззи. Такая цена показалась мне слишком высокой.
Хороший адвокат по разводам предложил бы нам подождать и поговорить друг с другом. Он посоветовал бы спокойно все обсудить, возможно, в присутствии семейного психолога. Я бы сказала, что в последнее время Нейтан изменился, стал отстраненным и раздражительным. Муж бы ответил, что я тоже, что все произошло по моей вине, потому что я слишком долго отказывала ему в сексе. Что это был акт отчаяния, которым он хотел шокировать меня и таким образом вернуть. Я не смогла бы сразу возразить, хотя ясно понимала, что произошедшее прошлой ночью разъединило нас окончательно. Трещина между нами превратилась в раскол, тарелка развалилась на части. Даже заново склеенная, она никогда бы не стала такой, как прежде.