ог. Напряжение в комнате сгущалось, я чувствовала это. Сегодня Уэйнрайт говорил тише, чем обычно, и от этого казался еще суровее и грознее.
Он снова вынул конверт и разложил его содержимое на столе между нами. На снимках мы с Люком по-прежнему занимались любовью, прекрасные и обличающие сами себя.
— Я еще вчера сказала, что не видела их прежде. — Я смотрела инспектору прямо в глаза и надеялась, что тот поймет, что я говорю правду, хотя знала, как легко ошибиться в человеке. Я сама ошибалась не раз. Я сомневалась в Брайане и доверяла мужу, однако Брайан оказался безобидным, а Нейтан набросился на меня в постели как насильник. Я не разобралась в болезни Люка. Если я не могла прочитать мысли людей, которых знала, разве мог инспектор прочитать мои?
— В квартире Брайана Олдера найдена та же серия снимков, — продолжал Уэйнрайт, словно не слыша меня. — Полагаю, он сделал их на свой телефон, хотя сам аппарат пока не обнаружен. Вероятно, были распечатаны два комплекта — один мы нашли в квартире Олдера, а другой он в прошлый понедельник отослал вам. Нетрудно понять его мотивы — чаще всего шантажом занимаются ради финансовой выгоды, а Брайан Олдер потерял работу и нуждался в деньгах. Видимо, вы получили фотографии во вторник и сразу сообщили о них Люку Лефевру, который спустя несколько часов и убил Олдера.
— Это неправда!
«Так вот как люди попадают за решетку? По догадкам и предположениям?»
Инспектор продолжал, не обращая внимания на мои слова:
— Давайте взглянем на факты. Вместе. — Его тон стал мягче, словно он разговаривал с ребенком. — Нам известно, что у вас с Лефевром был роман. Вы сами признались, и перед нами лежат неопровержимые доказательства — эти фотоснимки. Мы также знаем, что Олдер вам угрожал.
— Это тоже неправда. Он никогда мне не угрожал.
— Он признался, что следил за вами.
«Кто ему об этом рассказал? Нейтан? Люк?»
— Слежка не является угрозой, — фыркнула Джуди. Она тоже устала, в ней росло нетерпение. Ее лицо было бледным, под глазами появились темные круги. Наверное, она допоздна готовилась к этому допросу. А может, разом навалились неотложные заботы — например, пришлось выслушивать претензии детей или уделить время мужу и вытерпеть секс, которого она не хотела.
— Я просто ставлю вас перед фактом. — Уэйнрайт проигнорировал реплику Джуди, но сохранил дружелюбный тон. — На снимках вы в постели с подозреваемым.
— Не поддавайтесь, он давит на вас. — Джуди поймала мой взгляд и покачала головой.
— Вы их увидели, — Уэнрайт кивнул на снимки, лежавшие перед ним, — и поняли, что проблему нужно решить безотлагательно. Олдер должен был замолчать. На карте стояла ваша репутация.
— Я даже не заглянула в конверт! — Но инспектор не хотел ничего слышать. — Я решила сделать это на работе, но не нашла времени. До вчерашнего дня я даже не подозревала об их существовании.
Я сознавала, что мои оправдания звучали неправдоподобно. Инспектор смотрел на меня с иронией, даже с любопытством. Он мне не верил. Не понимал, насколько напряженным может быть рабочий день врача. Он не имел ни малейшего представления, какие задачи ежеминутно приходится решать одну за другой: прием пациентов, выбор правильного лечения, срочные случаи, телефонные звонки, выдача рецептов и направлений, общие собрания и вызовы на дом. Непрерывный стресс — вот что такое мой обычный день. А когда он наконец заканчивается, ты просто бросаешь сумку на кухне, забывая о ней до следующего утра, и открываешь бутылку вина.
Джуди подалась вперед:
— Фотографии сами по себе не являются доказательством наличия мотива к убийству. Записок с угрозами их опубликовать также не найдено.
— В них нет необходимости. В конверте вместе с фотографиями обнаружен бумажный листок с напечатанным на нем именем Брайана Олдера. Доктор Гудчайлд сочла, что Олдер чрезвычайно опасен, и сообщила об этом Люку Лефевру, который пришел к тому же выводу.
— Но доказательств того, что они видели фотографии, нет!
— Брайан Олдер был одержим доктором Гудчайлд. — Инспектор Уэйнрайт ловко сменил галс, как бывалый моряк, направляющий свое судно в порт. Теперь попутный ветер дул ему прямо в корму. — Должно быть, это тревожило ее, даже пугало. Коллеги из клиники, безусловно, тоже были обеспокоены.
— Они не знали. — Я удивленно уставилась на инспектора. — Брайан неоправданно часто приходил ко мне на прием, но никто не предполагал…
— Кэрол Уайт неоднократно обсуждала с доктором Моррисом нездоровую тягу Брайана Олдера постоянно видеться с вами. Тот не придал ее словам большого значения и теперь жалеет об этом.
Кэрол беспокоилась обо мне. Меня пронзило запоздалое раскаяние — еще одного человека я не сумела понять. К бесконечной череде моих ошибок добавилась еще одна.
А инспектор уже летел на всех парусах:
— Миссис Уайт тоже получила фотографию от мистера Олдера. По крайней мере, мы полагаем, что от него. Этот снимок идентичен тому, что мы нашли в комнате Люка Лефевра, и сделан ранее тех, что прислали вам. Он тоже несколько компрометирующего плана, на нем вы с Лефевром в пока неизвестном нам месте. — Уэйнрайт бесстрастно взглянул на меня. — Мы считаем, что Кэрол Уайт направлялась к вам домой, чтобы рассказать об этой фотографии, и по дороге ее убили. Убийца не успел убрать все улики, на месте преступления остались конверт и эта разорванная фотография.
Инспектор подтолкнул ко мне очередной снимок. Край был надорван, словно кто-то пытался вытащить его из конверта, но не успел или отвлекся. Я стала рассматривать фотографию: лицо Люка напротив моего, мои полные слез глаза, мокрые щеки, свет вокруг ярче, но фон размыт и состоит из одних цветных пятен — вероятно, мы были где-то под открытым небом, но что это за место, я не разобрала.
Конверт, из которого инспектор извлек снимок, лежал на столе. Он был подписан синими чернилами. Именно его держал в руках муж Кэрол, пока ждал ее в клинике. Кэрол вскрыла конверт и решила меня предупредить, но по дороге встретила убийцу. Меня замутило от чувства вины.
— Этот конверт был в руках у мужа Кэрол, Кита, — медленно проговорила я. — Тогда я видела ее в последний раз. Он должен что-то знать.
— У нас имеются подробные показания Кита Уайта. Конверт доставили утром в день убийства — это все, что он смог рассказать. Он понятия не имеет, когда и кем была сделана фотография. Я надеялся, что вы это знаете и поясните. — Инспектор выдержал паузу в ожидании моего ответа, но мне нечего было ему сказать. Я тоже не имела ни малейшего понятия.
У Джуди, похоже, лопнуло терпение. Она выпрямилась на стуле и, вздернув подбородок, отчетливо проговорила:
— Вы показали нам некие фотографии, надеясь добиться признания от моей клиентки, но фотографии не являются доказательством преступления. Ваш трюк не сработал, поскольку она невиновна. — Джуди перевела дыхание, но еще не закончила. — Уверена, у вас нет никаких улик даже против самого обвиняемого.
— Они есть. — Уэйнрайт спокойно откинулся на спинку кресла. — После того как Люка Лефевра увезли из Норт-Кэнонри, криминалисты изъяли из его спальни окровавленную рубашку. На ней обнаружена кровь той же группы, что у Брайана Олдера. Мы ждем результата анализа ДНК. Позже всплыли и другие подтверждающие его вину факты, которые я пока не вправе разглашать.
«Другие факты? Он намекнул, что они как-то связаны со мной? Или с Люком?»
Но Джуди не сдавалась:
— История с группой крови — отдельная тема, но убийство Кэрол ни на мою клиентку, ни на Люка Лефевра вы не повесите. Люк не мог знать, что Кэрол получила фотографию.
— Я же сказал, ему прислали такую же. Мы нашли ее в его комнате.
Инспектор достал из сумки еще один конверт, на этот раз белый. Снимок, который в нем был, оказался абсолютной копией предыдущего — наши лица рядом в ярком свете и размытый цветной фон. Вместе с фотографией Уэйнрайт подтолкнул ко мне прозрачную целлофановую папку с вложенной в нее напечатанной на машинке запиской. Всего два слова: «Кэрол знает».
— Между Кэрол Уайт и подозреваемой были трения, — продолжал инспектор. — Мы узнали о них, побеседовав с доктором Моррисом. Доктор Гудчайлд наверняка рассказала о конфликте своему любовнику. Брайан Олдер, частый посетитель клиники, тоже не мог его не заметить. Очевидно, он решил сделать Кэрол Уайт своей союзницей. Он надеялся обезопасить себя, поделившись с ней информацией и сообщив Лефевру, что сделал это, но не предполагал, что тем самым подписал несчастной смертный приговор.
Цепочка событий, которую описал инспектор, была почти невозможной: Люк вернулся из Франции вечером. Он должен был успеть увидеть фотографию, прочитать записку, найти Кэрол, выследить ее, ударить ножом и оставить умирать в тех кустах, где ее тело обнаружили следующим утром — ранним утром того дня, когда он пришел ко мне. Я закрыла глаза. Я не могла представить такое даже на секунду. Это выглядело полной бессмыслицей, но инспектору, похоже, было все равно. Открыв глаза, я обнаружила на себе его пристальный, изучающий взгляд. Наконец он шлепнул по столу ладонями. С похожим звуком мясник швыряет на прилавок кусок мяса.
— Вы устали и явно запутались, хотя дело довольно простое. — Уэйнрайт посмотрел на Джуди. Его голос стал монотонно-безличным, как у человека, который излагает факты в последний раз. — Брайан Олдер преследовал доктора Гудчайлд, чем доставлял ей немалое беспокойство. Она поделилась со своим любовником, которым, как мы твердо знаем, являлся Люк Лефевр, неуравновешенный человек, лечившийся в прошлом у психиатра. Нетрудно догадаться, как он это воспринял. В дальнейшем Лефевр получил от Олдера фотографию с запиской о том, что Кэрол Уайт знает о романе, и его неустойчивый разум перемкнуло. Он знал, как сильно миссис Уайт расстраивала его любовницу — все это знали, — а теперь получил доказательство того, что ей известно об их связи. Прогрессировавший психоз Лефевра мог привести к непредсказуемым последствиям, и доктор Гудчайлд воспользовалась этим. — Детектив взглянул на меня, затем снова на Джуди. — Они вместе решили: Кэрол должна умереть. Какое-то время спустя доктор Гудчайлд сообщила Лефевру о существовании и более… э-э… интимных снимков, которые Брайан Олдер отправил ей по почте. В результе он тоже был зверски убит.