— Есть множество разных сортов любви, вы должны это знать. Влечение брата к сестре, сестры к брату…
Мы шли быстро, новости выплескивались на меня так стремительно, что я еле успевала их осознавать. Я чувствовала себя не в своей тарелке.
Офелия взглянула на меня:
— Я бы сделала все, о чем бы он ни попросил.
Мы прошли мимо статуи плачущей женщины — убитая горем Мадонна работы Элизабет Фринк, идущая прочь от собора, приподняв плечи в неимоверной тоске.
— Мне было четырнадцать, когда я забеременела. Мы сбежали.
— Боже мой, Офелия! А как же ваш отец? Наверняка он вас искал?
— Его сбила машина вскоре после того, как мы уехали. Он переходил дорогу. Пьяный, конечно же. Несчастный случай, об этом писали в газетах. Нас это ни капельки не обеспокоило. К тому времени мы добрались автостопом до Калифорнии и сняли палатку в трейлерном парке подешевле. Парком управляла некая Мэрилин, она влюбилась в Блейка. Он нравится женщинам, всегда нравился.
Как и мне. Даже Лиззи прониклась к нему теплотой.
— Блейк начал трахать Мэрилин вместо меня, и я почувствовала облегчение. С меня было довольно. Он контролировал все. Когда родился Оскар, Мэрилин за ним присматривала. Я ходила в школу, а Блейк учился у своей подружки махинациям с недвижимостью. Мы жили в некотором смысле одной семьей, хотя Блейк никогда не говорил Оскару, что тот его сын. Он боялся, что Оскар его возненавидит.
Голос Офелии звучал бесстрастно, словно все было настолько давно, что больше не казалось ей правдой.
Мы уже подошли к Норт-Кэнонри. Офелия открыла дверь, и мы направились через темный холл на кухню в дальнем конце дома. Рядом с сушильной доской стояли измазанные кетчупом тарелки и початая бутылка водки. Разбросанные апельсиновые корки и открытая банка джема на столе, вероятно, остались после Оскара. Я не представляла Офелию или Блейка за уборкой — неудивительно, что они нуждались в услугах Эбби. Видимо, прежде за порядком следил Люк — его дом во Франции был простым, но опрятным и чистым.
Офелия сняла с полки две чашки. Тонкий фарфор украшала изящная роспись — летающие колибри ярких оттенков, похоже, французской работы. Она приготовила кофе, а затем налила виски в два стакана и поставила их на стол, раздвинув тарелки в стороны, села напротив меня и закурила сигарету.
Она снова заговорила. Ее слова лились потоком, как река, прорвавшая плотину и несущая кучи нездорового мусора. Должно быть, она годами скрывала эту историю, но беспокойство и бессонница ослабили бдительность, а я по чистой случайности показалась подходящим слушателем.
— Спустя четыре года в трейлерном парке стали пропадать деньги и оружие. Был убит человек — известный преступник, наркоторговец. Виновника не нашли, но особо и не искали. Полиция, вероятно, обрадовалась — жертва доставляла много хлопот. Блейк сильно пил, снова увлекся азартными играми, залез в долги. Я не знаю, он ли организовал убийство, но меня бы это не удивило, он глубоко порочен по натуре. — Офелия говорила спокойно, но было видно, что она пережила ужасные времена.
— Я решила, что с меня хватит, взяла Оскара и уехала. Мы путешествовали по Европе. Не имея много денег, мы хотя бы ощущали свободу. Три года назад на пляже на юге Франции я встретила Люка. Его дедушка только что умер, и он был на грани нервного срыва. Мы спасли друг друга.
Офелия встала и прислонилась к окну, потягивая виски и глядя на собор. Но вместо него, должно быть, видела Средиземное море — непрерывную синеву, простиравшуюся на многие мили перед ней. Я представила, как она сидела рядом с Люком, положив руку ему на колено, а в ее голове роились планы.
— Мы остались с Люком в его разрушенном доме. Оскар его обожал. А потом появился Блейк, он никогда не выпускал меня из виду надолго. Он решил, что Люка нужно женить на мне, у него возникла идея войти в приличную семью, он почуял запах денег. Он даже организовал нашу свадьбу. Отец Люка был в восторге.
Люк говорил мне, что Офелия сама сделала предложение еще до приезда Блейка, но детали не имели значения, истина заключалась в том, что он не смог противостоять объединенной воле трех человек.
— После свадьбы мы переехали в квартиру Люка, чтобы жить в Лондоне. Блейку хотелось начать с чистого листа, и нам удалось заполучить здесь жилье проще, чем он предполагал. Я уже была замужем за Люком, к тому же у нас нашлась бабушка-англичанка по отцовской линии, что подтверждало наше английское происхождение. Блейк также предоставил несколько фальшивых документов о канадском гражданстве. Он пролез в архитектурную фирму Люка в качестве реставратора архитектурных сооружений.
Вокруг по-прежнему царил полумрак. Кухня располагалась в северо-восточной части дома, и это имело смысл — здание строилось во времена, когда еще не было холодильников. Солнце достигало этой стороны намного позже. Стояла середина июня, но я озябла. Офелия ни разу не упомянула о любви.
— Пару лет все было хорошо, но когда Блейк скопил достаточно денег, он снова стал играть в азартные игры и много пить. — Офелия затушила сигарету и тут же прикурила другую. — Долги выросли до небес. На нашей улице произошло ограбление со взломом, а затем разбойное нападение. Кого-то застрелили, но виновного снова не нашли. Блейк очень ловко заметал следы. Красивых, обаятельных мужчин обычно не подозревают в убийстве первыми. Возможно, он не брезговал и шантажом. Я почувствовала это на себе. Он угрожал переложить вину на меня, если когда-нибудь я захочу его сдать. Он предупредил, что причинит вред Оскару, хотя я сомневаюсь, что он способен на такое.
В ее голосе появились эмоции. О своем детстве она рассказывала, будто речь шла о ком-то другом, но то, что она говорила теперь, было глубоко личным. Я смотрела, как она стряхивает пепел в тарелку. Возможно, она не любила Люка, но я начинала понимать, что в этом ужасном мире он стал для нее спасательным кругом.
— Вот тогда я и нашла этот дом. — Офелия оглядела кухню. — Блейк влюбился в него, как я и предполагала. В Подворье, собор и школу тоже. Это Англия в чистом виде. Он хотел для Оскара именно такого. Люку было все равно. Единственное место, которое он любит, — дом во Франции.
Зазвонил домашний телефон, и мы обе вздрогнули. Офелия уронила сигарету и наступила на нее. Она крепко сжала трубку:
— Да?
Я слышала голос на том конце, медленный и серьезный.
— Спасибо! — Офелия теперь говорила иначе — легко и радостно.
Положив трубку, она вернулась к окну.
— Оскар вне опасности! — Ее лицо расслабилось, глаза засияли.
Солнце уже всходило, из кухонного окна мы могли видеть, как верхушка шпиля окрасилась в нежно-розовый цвет. Последние следы утреннего тумана растворились.
— Блейк получил все, что хотел: семью и этот удивительный дом, который он наполнил вещами Люка из дома во Франции. Я думала, что на этом все, что он наконец угомонится, но он только приступил к осуществлению своего последнего безумного плана. Все складывалось лучше, чем он предполагал. И ему следует благодарить за это вас.
— Меня?
Офелия снова села напротив и с непроницаемым лицом закурила очередную сигарету.
— Люк влюбился в вас. Блейк обнаружил и использовал это.
— Блейк следил за нами?
— Да. Стал следить, когда вы сказали, что вас преследует пациент. Он хотел, чтобы вы каждый раз думали, что это он, и пожаловались Люку. Безумный Люк, который вас любит, — кого еще так просто обвинить в убийстве?
— Люк — не убийца! — Мое лицо горело, сердце громко стучало.
— Разумеется, нет. Его подставили. Брайана Олдера убил Блейк.
— Это не может быть правдой. — Столь жестокое убийство, нанесение увечий — такое было невообразимо. — Вы измучены, Офелия, и не в состоянии мыслить ясно. Вам нужно поспать.
— Он намеренно обставил все так, чтобы убийство выглядело делом рук сумасшедшего и было проще обвинить Люка. — Офелия усмехнулась коротким, горьким смешком. — И это сработало.
В ее голосе совсем не ощущалось усталости, она выглядела спокойной и совершенно уверенной в том, что говорила. Я ощутила дурноту.
— Вот почему нападение на Кэрол было похожим. — Офелия невозмутимо кивнула. — Правда, Блейк не ожидал, что она умрет.
Я подумала о беспорядочных ножевых ранах, отрезанных пальцах, и мои глаза наполнились слезами.
— Не думаю, что в этом милом маленьком городке вы часто встречались с такими людьми, как мой брат. — Офелия смотрела на меня без всякого выражения. — Блейк способен на такие жестокие поступки, которых вы и представить себе не можете. Он убил щенка, которого мне подарили в детстве, но я не скажу вам, как. Ему нравится причинять боль, от этого он чувствует себя сильным.
Блейк сказал мне, что Брайан хотел власти, как и все. Очевидно, он говорил о себе.
— Но почему он выбрал Кэрол и Брайана, что они ему сделали?
— Вы сказали, что они ваши враги.
— Но это не так, и он это знал.
— Возможно, он рассчитывал, что до полиции дойдут слухи о том, что эти люди создавали вам проблемы, и там легко сделают вывод, что влюбленный психопат решил вас таким образом защитить.
Блейк оказался прав: именно так и думал инспектор Уэйнрайт.
— Помогло и то, что полиция быстро обнаружила в спальне Люка рубашку, которую Блейк намочил в крови Брайана. — Офелия взглянула на меня, прищурив глаза. — Это он подбросил части тел жертв в машину Люка. Он знал, полиция решит, что только ненормальный мог совершить подобное.
— Но почему он подставил Люка?
— Выбирайте сами. — Она затушила сигарету в лужице джема. — Блейк безумно ревнив. Он не учел этого, когда планировал мой брак. Недооценил свои чувства и захотел меня вернуть. Он собрался жить маленькой семьей, которой мы были до появления Люка, и не мог смириться с тем, что Оскар любит Люка как отца.
Офелия зажгла следующую сигарету, я уже потеряла им счет. Казалось, непрерывное курение было единственным способом, с помощью которого она могла как-то выдержать свой ужасный рассказ.