Пациент — страница 7 из 48

меет значения; солидарность, поддержка — вот что главное в долгом браке. И верность.

— Мне повезло, — прошептала я. — Я счастливица.

Глава 5

Апрель 2017 года

Раскинутые руки и цветы оказались вещими. Офелия стояла в широко распахнутых дубовых дверях, приветствуя гостей. Большой холл позади нее был залит светом, вдоль стены красовались белые цветы. Тепло и разговоры разливались в воздухе благоухающей волной; Нейтан вскинул лицо, будто впитывая этот аромат.

— Добро пожаловать в наш дом!

Она не назвала себя, считая само собой разумеющимся, что мы сами поймем, кто здесь хозяйка, и мы, конечно, поняли. Она быстро скользнула глазами по нашим лицам и постаралась расположить нас к себе. Ее красота была холодной и отточенной, как у кинозвезды пятидесятых, вроде Грейс Келли или Типпи Хедрен — старомодный гламур в духе Хичкока. Ее свободно уложенные светлые волосы были унизаны цветами, что выглядело бы смешно на мне, но на ней смотрелось потрясающе. Она была одета в платье-футляр из сливового бархата, искрящегося золотыми переливами; в своем коричневом одеянии я почувствовала себя воробьем рядом с райской птицей.

Нейтан уговорил Лиззи тоже прийти; она написала, что задержится, и присоединилась к нам уже у входа. На ней были джинсы и черный свитер, на шее висели металлические цепочки; в сочетании с алой помадой и косой челкой это выглядело эффектно. Враждебность в ее взгляде была заметна только мне.

— Рэйчел и Нейтан Гудчайлд и наша дочь Лиззи, — представился Нейтан, пожимая протянутую Офелией руку; его серо-голубые глаза блестели, как галька, только что омытая морской волной. — Мы живем сразу за Северными воротами на Де Вокс Плейс.

— Ах, в этом милом маленьком ряду домов? Вам очень повезло!

Определив наше место, по крайней мере в географическом смысле, она поцеловала Нейтана, а затем меня. Я уловила аромат фрезий.

Лиззи отступила на шаг.

— Я живу на Миллфорд-Хилл, на другом конце города, — сказала она. — Отдельно от родителей.

— Мы разослали приглашения всем, кому смогли, — улыбнулась Офелия, скользнув по Лиззи взглядом. — Это меньшее, что мы могли сделать после стольких месяцев ремонта и строительных лесов. Вы, наверное, нас ненавидели!

Ее американский акцент был легким, но очаровательным. Во всяком случае, Нейтан явно был им покорен.

— Вовсе нет, — пробормотал он. — Всем не терпелось поскорей познакомиться с новыми соседями.

— А вы, вероятно, викарий?

Епископ Солсберийский стоял в холле, болтая с деканом и каноником, так что это было правомерное предположение.

— Я работаю учителем в школе через дорогу. — Нейтан обнял меня за плечи, но не спускал глаз с Офелии. — Рэйчел врач, а Лиззи работает в городской библиотеке.

Офелия придвинулась к нему ближе, ее улыбка стала шире. Она выглядела такой довольной, будто была именинницей и только что получила подарок, о котором мечтала.

— Мне, кажется, знакомо ваше имя! Вы учитель в Кафедральной школе, я читала на сайте. Преподаете историю, верно?

Нейтан кивнул со счастливой улыбкой.

— Какое совпадение! Наш сын Оскар идет в вашу школу на следующей неделе. — Она не упустила возможность и с легким смешком взяла Нейтана под руку. — История — его любимый предмет! Я вас познакомлю. Он приступает к учебе с понедельника, посреди семестра. Он такой нервный, с моей стороны было жестоко переводить его из лондонской школы, но увы, пришла пора переезжать в этот дом.

Ее изящные ногти впились в рукав Нейтана. Было что-то жесткое в ее гладком молодом лице, за блеском в глазах скрывалась твердость, она была из тех женщин, которые не боятся воплощать свои планы в жизнь. В этот момент кто-то окликнул ее по имени.

— Напитки в библиотеке, — сказала она. — Мой муж где-то рядом, вы сразу его узнаете — он не слишком опрятный и очень много говорит. Я подойду к вам попозже.

Она отвернулась, приветствуя очередного только что прибывшего гостя, высокого рыжеволосого курчавого мужчину в жилете и с галстуком-бабочкой.

— Генри! — Улыбка снова засияла на ее красивом лице.

В библиотеке в глубоком камине пылал огонь; язычки пламени плясали, отражаясь в старинных многоугольных окнах. Ряды книг в кожаных переплетах выстроились на полированных полках, доходящих до потолка; стены были отделаны красным шелком; под ногами лежал толстый персидский ковер. На круглом столе расположился бюстик какого-то ребенка, на другом — старый глобус. В углу тикали изящные напольные часы. В толпе я заметила Эбби — одетая у униформу с наколкой, она лавировала между гостями с подносом в руках. Несколько прядей выбились из ее прически и прилипли к раскрасневшимся щекам. Она выглядела сосредоточенно-озабоченной. Офелия как-то нашла подход к уборщице Виктории; очевидно, она умела получать все, что хотела. Я помахала Эбби рукой, но та собирала пустые бокалы и меня не заметила.

— Это все суета, — прошептал Нейтан. — Давай выпьем, а потом уйдем.

Он был очарован Офелией, но, непривычный к такому окружению, чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, как и я, только с той разницей, что у меня не было ощущения паники или скуки. Мне нравились общество и блеск; я соскучилась по этому.

Нейтан начал было проталкиваться через толпу, но перед ним возник директор Кафедральной школы Саймон Холмс — Офелии следовало поставить высший балл за расторопность! Своим тупым лицом и острыми зубами Саймон напоминал мне бобра. Он быстро двигался в нашу сторону, пробираясь сквозь толпу, словно сквозь бурный поток.

— Хоть одно знакомое лицо! — проговорил он с облегчением, хлопнув Нейтана по плечу.

Его жена улыбнулась мне. Если Саймон был похож на бобра, то Сара — на лошадь, но симпатичную и в красной блузке с белым отложным воротничком.

— Я так рада, что вы здесь, Рэйчел. Мы были немного растеряны. Понятия не имели, что это официальный прием.

До последнего момента я тоже. Я огляделась — большинство мужчин были в строгих костюмах, а женщины — в шелках или бархате. Мой взгляд остановился на Лиззи — ее лицо сияло, она смеялась. Она была с высоким мужчиной, который прислонился к стене спиной к нам, его светлые кудри касались воротника. Пока я наблюдала, он обернулся, махнув рукой кому-то в зале, и показал свой гладкий красивый профиль.

«Американец, как и наша хозяйка», — догадалась я, судя по его росту, загару и расслабленной позе.

Он огляделся по сторонам, как делают люди, почувствовав чей-то взгляд, и улыбнулся, заметив меня. Его зубы были очень белыми, как в рекламе зубной пасты. Сказав что-то Лиззи, он взял со столика бутылку шампанского и направился к нашей группе.

— Всем привет! — Он ухмыльнулся. Я оказалась права, американец. — Я Блейк, бедный родственник и приживальщик.

— Добро пожаловать в Солсбери! — Я подняла свой бокал, размышляя, как бы отправить Блейка обратно к Лиззи — рядом с ним она выглядела такой счастливой. Через его плечо я видела, что дочь сделала шаг в нашу сторону, но ее перехватил епископ, тут же приступивший к громогласному допросу: «Как тебе в родном городе? Нашла работу? Много ли подруг? А парень есть?» Счастливое выражение стерлось с ее лица. Некоторые старики обожают бесцеремонно лезть не в свое дело. Разве она обязана рассказывать, что не ей удалось получить работу в лондонском издательстве, пришлось вернуться в город, где выросла, и переквалифицироваться в библиотекаря? Что ей одиноко, что все школьные друзья разъехались, а парень недавно бросил ее, что она живет одна и, по мнению ее отца, мечтает сбежать отсюда?

Блейк наполнил мой бокал шампанским.

— Я брат Офелии. За свои грехи наказан тем, что занимаюсь перестройкой домов, но здесь, увы, мне развернуться не дали. — Он покачал головой, в его голосе звучало сожаление. — Это здание неприкосновенно, декан и совет каноников вцепились в него мертвой хваткой.

— И что бы вы с ним сделали? — Нейтан возник за моим плечом. Как историку, ему была невыносима мысль о любой модернизации. Он самозабвенно почитал прошлое.

— Вообще ничего. Все и так прекрасно. — На обеих щеках Блейка появились ямочки. — Я здесь, чтобы помочь сестре устроиться в новом доме. Мы с ее мужем работаем вместе. — Он наполнил бокал Нейтана так быстро, что шампанское потекло через край, а затем долил свой. — А вы кто такой?

Вопросы в лоб, которые среднестатистический англичанин не удостаивает ответом, американцам часто сходят с рук.

— Местный учитель, — сухо ответил Нейтан, стряхивая шампанское с пальцев.

— О, моя сестра будет рада познакомиться с вами.

— Она уже это сделала.

— Значит, вы уже в курсе, что нам повезло и Оскар будет учиться в вашем замечательном заведении.

Нейтан кивнул, начиная оттаивать. Краем глаза я заметила мерцание золота. Виктория! На ней было блестящее платье в восточном стиле, купленное на марокканском базаре, и туфли на высочайшем каблуке. Она явно прочитала приглашение.

— Наконец-то! — Она наклонилась меня поцеловать, от нее восхитительно повеяло ароматом роз и пряностей. — В последнее время тебя совсем не видно.

— Я тебя тоже потеряла! — Я обняла ее. — Слава богу, ты вернулась, мне надоело смотреть на твои пустые окна.

— Приходи ко мне завтра.

— Ко мне записалась куча народу. Больше только у Роджера, я не знаю, когда…

— Скоро я снова уеду. — Она прищурилась, будто желая услышать оправдание поуважительней.

— Может, в выходные?

Она часто путешествовала. Ее фотоработы публиковали «Нэшнл Географик», «Конде Наст» и «Вог». Ее дом был полон памятных сокровищ; из каждой поездки она привозила то нигерийскую маску, то жезл для предсказаний от ботсванского колдуна, то молитвенные коврики из Пакистана. Она знала несколько языков, пережила любимого мужа и могла работать целыми сутками; в свои семьдесят лет она обладала гораздо большей энергией, чем многие мои знакомые.

— Не смеши, дорогая. Ты же знаешь, у меня не бывает выходных. Завтра в пять?

— Виктория! — Из толпы возник декан и подхватил ее под локоть; на его круглом лице блестели бисеринки пота. — Нам нужно поговорить о фотографиях для приходского журнала.