ая неприятность – он получил незначительную травму, которая, однако, потребовала проведения травматологической операции. Для этого большой человек был госпитализирован в областную больницу, где за сутки пребывания вынес мозг всему персоналу. Заходить к нему в палату медицинский персонал мог только с его разрешения, абы кого он не принимал и вообще вел себя так, будто находился в своем думском кабинете. Несмотря на то что поместили его в отдельную палату со всеми удобствами и определили индивидуальный подход к его лечению, он постоянно был чем-то недоволен. Через сутки его перевезли в Москву, и вся больница вздохнула с облегчением.
Я помню, как примерно в 1997 г. на одном из клинических циклов нас, студентов, просили даже не заходить в тот коридор, где в одной из палат находилась родственница сотрудника администрации города. Еду ей заказывали в палату, процедуры, кроме тех, что проводились на больших аппаратах, делали также в палате. Мадам орала на медперсонал так, что слышно было не только в том коридоре, в который нам запрещали заходить, но и по всему отделению.
Сейчас, проработав более 20 лет, я могу утверждать: скромнее надо быть. Люди это ценят. Даже если человека положили в больницу «по знакомству», он может вести себя по-человечески (и примеров таких много). Такое уважительное отношение располагает к себе, и процесс лечения протекает психологически комфортно для обеих сторон.
В отличие от блатных пациентов, направляемых кем-то, быдло приходит само. Эти люди в большинстве своем являются таковыми по жизни. Наше общество неоднородно. Каждый, я в этом уверен, сталкивался с маргиналами, людьми, для которых в принципе не существует никакой общественной морали, правил поведения, принципов и уважения к окружающим. Подобные люди есть в любой стране. Откуда они появляются и как становятся именно такими – вопрос сложный. Для такого человека в центре мира находится он сам, манера общения его невыносимо грубая, в качестве аргументов он признает только силу, исправить его невозможно. И если в обычной жизни такие товарищи ведут себя с разной степенью «быдловатости» (можно ведь получить реальный физический ответ), то в медицинских учреждениях не стесняются, понимая, что врач не может вести себя так же, а тем более набить лицо негодяю.
Примеры подобных отношений «врач–пациент» я наблюдал еще в далеком 1994 г., будучи студентом. Однажды нас повели по палатам, и в одной из них разыгралась сцена, после которой я точно решил, что не буду врачом-лечебником. Наш преподаватель, человек уже в возрасте, был окликнут одним из пациентов. Больной очень хотел узнать, «долго ли ему еще тут чалиться». Получив ответ, что нужно обратиться к тому врачу, который занимается именно его лечением, пациент выразил свое возмущение словами, которые я тут приводить не буду. Цензурными в его речи были только предлоги, однако нам удалось понять, что пациент недоволен больницей, врачами, отношением к нему, родственниками врачей вообще и их родителями в частности и что он неоднократно проделывал с ними всеми естественные и противоестественные совокупления. Больного стали успокаивать, на что он еще больше возбудился, и нам пришлось спешно ретироваться, дабы не случилось рукоприкладства. По-хорошему, таких людей надо воспитывать их же методами, и, получив хороший удар в челюсть, пациент сразу бы успокоился, однако белый халат обязывал держать себя в руках. Больной не был выписан за такое поведение, перед доктором он не извинился. Случай этот (среди нескольких подобных) на меня лично произвел очень сильное впечатление.
Врач – это призвание. Поступивший в медицинский университет студент прекрасно понимает, что много денег он никогда не будет получать, понимали это и мы, тем более что многие из нас вышли из семей врачей и были в курсе проблем медицины того времени. Однако к таким оскорблениям мы готовы не были. И нас тогда поразила не только нецензурная речь пациента, но и реакция медицинского персонала. Никто не сказал ни слова против, никто не посмел даже попытаться сделать замечание. Грубияна успокаивали, как ребенка, суетились вокруг него, и это всё. Когда же мы поинтересовались у нашего куратора, в чем дело, он ответил, как бы оправдываясь: «Ну это же пациент, как с ним по-другому?» С одной стороны, он был абсолютно прав – к больному нужно относиться соответственно. Но всему есть предел. Приоритет прав пациента, специально обозначенный в ФЗ-323, никак не должен ущемлять права и чувство собственного достоинства врача и любого другого медицинского работника.
В дальнейшем я неоднократно наблюдал подобных быдлопациентов и в качестве врача, и в качестве пациента. Такие люди часто находятся под действием алкоголя, но далеко не всегда. Быдлочеловек ведет себя соответствующим образом независимо от алкогольного опьянения, для него спиртное – только стимулятор его поведения, средство окончательного превращения в животное.
Тут надо сделать некоторое отступление. Наверняка у читателя возникла мысль, что и среди врачей встречаются подобные персонажи. Мысль правильная и своевременная. Она не могла не возникнуть, поскольку, повторюсь, все мы пациенты и каждый прочитавший написанное выше (даже я) подсознательно может примеривать все вышесказанное на себя. Разумеется, врачи тоже люди. Есть и хамы, и пьяные, и быдло. Врача не может оправдать ни напряженный график работы, ни сумасшедшая нагрузка, ни нервотрепка с документацией. Он обязан нести свой белохалатный крест, раз уж избрал такую профессию. Никто не собирается идеализировать медицинских работников. Мне, как представителю этого большого сообщества, прекрасно известны все минусы и грехи нашего брата. Но эта книга не о врачах. Очень легко было бы написать книгу из двух частей: первая часть получила бы название «Все пациенты негодяи», а вторая – «И врачи тоже все негодяи». У меня нет такой задачи. Цели этой книги подробно изложены в самом ее начале, отсылаю читателя к ним. Принятие некоторых фактов не всегда бывает легким, но от того, что кто-то не хочет их принимать, они не исчезнут. Так что призываю возмущенного читателя выдохнуть и дальнейшее повествование воспринимать максимально объективно. Те же, кто не сможет этого сделать ввиду разных причин, могут просто не читать окончание этой главы.
Наверняка многие помнят ролик «Вези меня, тварь!», ставший вирусным. Его героиня, пассажирка такси, вела себя как классический быдлопациент, а водитель такси – как врач. Поведение женщины как нельзя лучше показывает ее отношение к представителю сферы услуг (а медицинская помощь у нас, к сожалению, сегодня к таковым и относится). Она была уверена, что если она села в такси (пришла в медучреждение) и оплачивает поездку, то водитель (врач) обязан исполнять абсолютно все ее желания, быть ее рабом и она имеет право общаться с ним, как хочет. Разумеется, это не так.
Смартфоны, позволяющие фиксировать все и вся, развязывают руки и подобным пассажирам такси, и пациентам. Нередки случаи, когда пациент, только зайдя в кабинет врача, сразу сует ему в лицо камеру телефона. Во время визита ведет прямой репортаж в соцсеть, комментируя действия доктора, не обращая внимания на просьбы не снимать и не мешать осмотру. Явившись в травмпункт, такой пациент заявляет с порога: «Лечи меня, ты же обязан!» – причем как именно лечить, он знает сам и обязательно сообщает об этом врачу. Если же врач возражает и объясняет, что в данном случае лечение должно быть другим, пациент включает телефон и в прямом эфире сообщает всем своим зрителям, что врач отказывается его лечить, формируя тем самым негативное отношение к ни в чем не повинному доктору.
В травмпункт к дежурному хирургу пришел такой пациент и сразу с порога заявил: «Давай заштопай меня по-быстрому, и я пойду». На руке у него была рана уже с признаками воспаления. Сразу зашивать рану было нельзя, нужно было сначала провести ее внимательную ревизию, исключить развитие флегмоны, промыть и лишь потом принимать решение о том, ушивать рану или вести ее открытым способом. Пациент не желал ничего слушать, достал телефон и стал снимать врача, комментируя, что тот отказывается его лечить: «Посмотрите, вот этот врач (называет фамилию), он не лечит, он отказывает в помощи, никогда к нему не обращайтесь, пишите отзывы про него на сайте больницы», – и остальное в том же духе, только не всегда печатными словами. Негативный образ доктора сформирован, его фамилия названа. Если с кем-то из зрителей этого эфира произойдет что-то требующее травматологической помощи и на приеме окажется этот конкретный врач, то к нему уже заранее будет предвзятое отношение. Просто потому, что один невменяемый маргинал посчитал себя несправедливо обиженным. Представьте себя на месте доктора. У него есть нормативные документы и здравый смысл. Он знает, что если он сейчас ушьет рану, то через несколько дней у больного разовьется флегмона, а это означает сложную операцию, долгое лечение и не всегда оптимистичный прогноз в плане сохранения конечности. С другой стороны, есть пациент, который в прямом эфире рушит репутацию и честное имя врача. Что должен делать врач? Терпеть должен, вот он и терпит. Долго ли можно проработать в таких условиях, сохранив эмпатию к пациентам и качество медицинской помощи? А если таких пациентов за дежурство несколько?
Человек по закону имеет право на оказание медицинской помощи, и я его у него не отнимаю. Я всего лишь за то, чтобы наряду со своими правами он не забывал и о своих обязанностях – обязанностях нормального человека. Умение вести себя в обществе у людей моего поколения и старше было привито, во-первых, с раннего детства, во-вторых, мы знали об этом как о чем-то естественном, понимали это на подсознательном уровне. Нынешних молодых людей нередко нужно учить правилам поведения в социуме. Упомянутый мной в книге «Доказательство по телу» случай, свидетелем которого я сам был, тому пример: молодой человек, не снявший со спины рюкзак и задевший им другого человека, спровоцировал конфликт, результатом которого стала серьезная травма. Чтобы понимать, что набитый рюкзак на спине будет мешать остальным пассажирам, не нужно высшего образования. Нормальный человек понимает это, входя в переполненный салон общественного транспорта, и снимает рюкзак. Этот пассажир реально не мог сообразить, в чем он неправ. Он просто не думал о том, что его рюкзак может кому-то помешать. Результат – сложная травма и судебное разбирательство.