Не секрет, что в медицинских учреждениях действует пропускной режим как для врачей, так и для пациентов. В самом деле, шастанье туда-сюда не приветствуется, поскольку санитарно-эпидемический режим никто не отменял. Выходной день, стационар. В отделении находится дежурный врач, в задачи которого входят обход плановых больных, контроль их лечения и оказание экстренной помощи. Больным скучно, они просятся «на волю»: кто погулять, кто котенка покормить, кто за посылкой сходить. В зависимости от диагноза, тяжести состояния и благонадежности пациента врач может выписать пропуск и отпустить такого больного на короткое время. Касается это, разумеется, не всех. Этот факт и возмутил до самой глубины души женщину лет тридцати пяти, которая находилась в палате после операции по поводу флегмоны кисти. Попросившись погулять и получив обоснованный отказ от врача, она ударила здоровой рукой по столу и с чувством выдала: «Да пошла ты на … (нецензурная брань)! Где заведующий отделением?» Услышав, что заведующий в свой выходной не обязан находиться на рабочем месте, дамочка продолжила свой митинг: «А мне … (нецензурная брань)! Я хочу водку жрать и … (нецензурная брань)!» Это точный повтор ее слов. Чем может ответить врач на такое обращение? Возражать в таком же стиле и нарываться на обязательную жалобу неприемлемо. Объяснять в очередной раз, что женщине нельзя покидать отделение по медицинским показаниям, – бесполезно. Прошу читателя поставить себя на место доктора, у которого суточное дежурство и множество больных, и решить, как лично вы вышли бы из этой ситуации – разумеется, законным путем и без применения насилия.
Алкоголь, как уже было сказано, значительно повышает уровень общественной неадекватности, усиливает его. Сочетание врожденного чувства отрицания социальных правил и алкоголя нередко порождает совершенно отвратительные сюжеты. Приведу тут один такой случай, записанный со слов моего коллеги, доктора-травматолога. Это лишь единичный эпизод из одного дежурства. Дежурств таких у него было минимум десять ежемесячно. Итак, история.
Это был обычный рабочий день: начало в 8:00, пятиминутка, врачебный обход по палатам, перевязки, несколько операций, выписка пациентов… После 16:00 большинство докторов убыли домой, а мой коллега остался на дежурство до утра следующего дня. В целом дежурство ничем не отличалось от предыдущих: множество пациентов в приемном отделении, ассистирование дежурному хирургу на операциях, заполнение множества документов. В таком бодром темпе прошли остаток дня и вечер, наступила ночь. В приемном отделении воцарилось некоторое затишье, и появилась возможность впервые за весь день выпить чаю и прилечь отдохнуть. Практикующие доктора знают, насколько быстро засыпает врач на дежурстве и как чуток его сон. Через секунду после того, как голова доктора коснулась подушки, раздался звонок телефона. (Помнится, у меня на звонок из дежурной части ОВД стояла песня «Погоня» из кинофильма «Неуловимые мстители». Желающие могут послушать ее начало – просыпаешься мгновенно.)
В трубке какой-то подозрительно бодрый голос попросил подойти в приемный покой для консультации прибывшего пациента. Доктор взглянул на часы: было два часа ночи. По пути в приемник мой сонный коллега пытался угадать причину вызова. Жизненный опыт подсказывал следующее: если бы это был тяжелый пациент, например после ДТП или падения с большой высоты, то врача, скорее всего, предупредили бы по телефону, поэтому такой вариант он отверг с облегчением. Подобный случай означал многочасовую операцию на всю оставшуюся ночь и долгое оформление специальной медицинской документации, что тоже заняло бы несколько часов. Итак, если это не тяжелая травма, то, по статистике, в это время суток к травматологу обращается либо пьяный, либо побитый, либо пьяный и побитый. Последний вариант с явным отрывом лидирует, поэтому на середине своего пути до приемного отделения доктор уже имел пусть и весьма смутное, но, судя по всему, верное представление о том, что его там ждет. Подозрения усилились, когда задолго до дверей приемника доктор услышал громкий женский голос. Слов разобрать еще было нельзя, но, судя по интонации, женщина категорически была с чем-то или с кем-то не согласна.
В приемном отделении взору доктора открылась следующая картина: две молодые девушки-фельдшеры испуганно жались к стеночке, рядом с ними находились санитарка и дежурный хирург, у другой стены заняла оборону дежурная медсестра Лена. Центральное положение занимала, слегка пошатываясь ввиду явного алкогольного опьянения, виновница торжества – упитанная женщина около 40 лет. Из одежды на ней были только мятая, в прошлом белая рубашка нараспашку с пятнами крови на полах, черный кружевной бюстгальтер и такие же трусы-стринги. Последние были почти не видны ввиду пышности женской фигуры. Обе ладони пациентки были в крови, так же как и наружная поверхность правого бедра. Кровь была влажной, что свидетельствовало о продолжающемся кровотечении. Откуда текла кровь, понять было невозможно. Под босыми ногами у пациентки была лужа мочи вперемешку с кровью. Закройте глаза и представьте себе эту картину.
Не успел доктор войти в комнату, как услышал явно обращенное в свой адрес: «Во, еще один бухой пришел, чё надо?» Решив не обращать внимания на такое приветствие, абсолютно трезвый доктор поздоровался со всеми участниками разворачивающейся драмы и поинтересовался: что случилось с этой прекрасной женщиной в кружевном белье? Быстро сообразив, что о каком-либо конструктивном диалоге с больной и речи быть не может, ибо ее ответом было просторечное название мужских гениталий с координатами, куда следовало идти всякому задающему вопросы, доктор повернулся к столу, чтобы посмотреть в сопроводительном листке скорой помощи диагноз. Это была тактическая ошибка. Дальнейшие события развивались стремительно. Ознакомившись с диагнозом, доктор стал поворачиваться к пациентке и в этот самый момент боковым зрением уловил, что она уже сняла трусы и протирает ими свою промежность. В следующую секунду последовал взмах руки, и трусы полетели прямо в голову врача, открывшего рот для следующего вопроса. Несмотря на некоторую заторможенность из-за сонного состояния, врач успел отклонить голову, и кружевные трусы, мокрые от мочи и крови, изящно шлепнулись на его левое надплечье. Казалось бы, доктору мог польстить тот факт, что при его появлении у женщины возникло непреодолимое желание раздеться, но акция была явно не эротического, а агрессивного характера. Когда-то бросание перчатки в лицо соперника являлось вызовом на дуэль – возможно, что этот факт был известен женщине, но ввиду отсутствия перчатки смекалка помогла ей найти выход из сложной ситуации. В конце концов, почему бы и не трусы?
Как только доктор скинул с себя «перчатку», пациентка бросилась на него с криком: «У меня гепатит С, я вас всех, сук, перезаражаю!» Надо отметить, что вид у нее был весьма решительный и не верить в ее намерения было довольно сложно. Ко всему прочему, безтрусая пациентка превосходила врача по габаритам раза в полтора, что значительно увеличивало ее шансы на победу в этой схватке. Отступать было некуда, позади у стены стоял стол. Моментально проснувшийся доктор понял, что даже секунда тесного контакта с окровавленными ногтями женщины может привести к заражению гепатитом, и, не желая этого, рефлекторно вытянул вперед правую руку. (Как вы понимаете, проверять, действительно ли дама является носителем вируса гепатита С или блефует, у доктора не было времени.) Одновременно с этим он понял, что остановить бегущую на него упитанную разъяренную даму вытянутой рукой не получится, но было уже поздно, и доктор приготовился к полноконтактной схватке. В этот момент случилось чудо: женщина поскользнулась на луже собственной крови и мочи, проехала несколько сантиметров по кафельному полу на собственных пятках и завалилась навзничь, ударившись затылком о пол. Обычно такое падение приводит к внутричерепной травме, называемой инерционной, или травмой ускорения, и в некоторых случаях может быть смертельным. Но не зря же говорят, что пьяным везет. Полежав несколько секунд на полу без движения и немало обеспокоив этим окружающих, женщина издала боевой клич повергнутой, но не побежденной амазонки, помянула родственников медперсонала известными словами и попыталась встать. Однако эта попытка была пресечена дежурной медсестрой Леной, которая прыжком гепарда оседлала пациентку со спины. В руках у Лены оказалась бейсбольная бита, о существовании которой в приемном отделении доктор до этого дня не догадывался. Медсестра была крупной девушкой, не уступавшей в габаритах пациентке, к тому же у нее было преимущество – она была трезва. Сидя на плечах амазонки, которая злобно корчилась под ней, Лена приставила биту к ее шее и предложила «не рыпаться».
Несмотря на то что разговор велся на понятном ей языке и преимущество явно было на стороне Лены, пациентка сдаваться не собиралась. Для тех, кто сейчас подумал, что действия медицинского работника были негуманными, хочу напомнить, что все описанное выше случилось в течение нескольких секунд. Какие варианты были у сотрудников приемного отделения? Бегать от пациентки по отделению в надежде, что она устанет и уснет? После того как пациентка была зафиксирована медсестрой, удалось нажать тревожную кнопку, и минут через десять на пороге отделения появились два сотрудника полиции из группы быстрого реагирования в касках, с автоматами наперевес и в бронежилетах. Увиденное их несколько озадачило. Один из представителей внутренних органов задал логичный, но совершенно ненужный вопрос: «Ну, что тут у вас?» Мой коллега как мог кратко пояснил всю картину битвы.
В это время Лена слезла с пациентки, дав той возможность подняться. Удивительно, но больная ничуть не смутилась появлением двух незнакомых мужчин в то время, когда она находится без трусов. Не изменив своей манере и интонации общения, женщина обратилась к полицейским: «А вам какого (название мужских гениталий) здесь надо?» Вид у нее был очень недовольный. «Я щаз и вам (название женских гениталий) дам!» Полицейские с автоматами явно не ожидали такого наезда от полуголой женщины и даже немного растерялись. Через несколько минут коллегиально все же удалось немного успокоить пациентку и оказать ей медицинскую помощь.