Судоплатов, что стоял у окна, за чем-то с интересом следил, повернулся ко мне, и вздохнул:
- Тут Юго-Западный фронт рухнул, окружили, дыра в обороне, а вы сержант о девчатах беспокоитесь.
- Да, время не самое удачное подобрал, но девчата есть девчата, они надеяться и ждут, что их спасут. Вы мне прямо тут скажите, чтобы я не питал иллюзий. Мол, сержант, сам их спасай. Не хочу время терять, надеясь на вас.
- Не дави, Антонов. Подумать надо. Такие задачи я могу и без приказа командования решать. Думать надо, может быть ловушка.
В принципе на этом всё, те ещё пару раз пробежались по тому что я знал, и отбыли. Ну а дальше на меня накинулись следователи. Почему не увезли на Лубянку, так и не понял. Только вечером отвели в ангар, где «Юнкерс» стоял, и я опытному лётчику-испытателю, показывал, что тут и за что отвечает. А вечером «Юнкерс», своим ходом, под охраной истребителей, угнали куда-то. Думаю, в Казань, там мощный авиационный завод, плюс свои учёные, есть кому разбираться с этой машиной. И следующий день я провёл на аэродроме, именно из-за постоянных допросов, а утром следующего дня уже отвезли в госпиталь, устроив в одной из палат. Лечусь, я раненый. Да, наш аэродром бомбили, немцы узнали куда их самолёт перегнали, два ангара пострадало, хотя немцы тринадцать самолётов потеряли, истребительная ловушка была, но нанесли разрушения. Ночью работали, с двух мест ракетчики подсветили цели. Я пережидал бомбёжку в укрытии, с медиками. Ночевал-то в медсанчасти. Ещё того наблюдателя, что над Москвой прыгнул, взяли. Он девушку-зенитчицу ранил, отстреливался, тоже подстрелили, но взяли живым. То, что самолёт угнан, тот не знал, думал командир борта сам сдаться решил. Хотя никаких намёков на это ранее за ним не замечал. Поздно прыгнул, он это понимал, но надеялся уйти в городе. Из фанатиков тот. Сильно поразился тому, что его пилот убитым остался на аэродроме у Минска, а перегонял самолёт угонщик. Он не понял этого, только тут узнал. И да, всё фотооборудование было целым, не успел тот его повредить, это хорошо. Всё оборудование сняли тут, до перегона «Юнкерса». Мне несколько раз вынесли благодарность за такой трофей. Его ценность отлично понимали.
Отблагодарили меня быстро. Для начала дали звание младшего лейтенанта, документы уже сменили. Хотели лейтенанта, но припомнили как я немало ценного выдал в эфир, это считали причиной почему немцы узнали и устроили налёт на аэродром, вот и оставили приставку младший. Это мне потом объяснили, чтобы иллюзий не строил. Также написали наградные на орден «Ленина», и получил его уже на третий день, как в госпитале находился. Столица, тут это быстро решалось, тем более дело то громкое вышло. Думал снизят награду, «Боевик» дадут, но нет, оставили «Ленина». Награждали в Кремле, я там с тростью ходил, в новенькой форме лейтенанта, с двумя орденами. Теперь третий прибавился. Так и лечился, раны постепенно подживали. С наложницами старался встречаться почаще, но и им отдых нужен, однако снять квартиру в городе и оставить их, и не думал. Пустую квартиру потом найду. Сбегут, причём обе. Время шло, я лечился и не дёргался особо. Судоплатов дважды меня в госпитале навещал, пошептались. Подписок о неразглашениях у меня итак немало вязли, так и он тоже взял. В общем, операция по освобождению девчат в активной фазе, и действительно через шесть дней во всех газетах славили бойцов осназа НКВД, что и освободили девчат, и вывезли воздухом сюда, в Подмосковье. Сейчас там идут проверки. Трём бойцам Героев дали. Судоплатов на улице, на прогулке остановил, пообщались, у него новенький орден «Ленина» появился. И удалось это сделать без потерь, повезло с погодой. Шесть транспортных самолётов задействовали, но за ночь вывезли, двумя рейсами, всех. Моё предложение видимо посчитали стоящим.
Вот в принципе и всё. У меня был свободный выход в город, получил его через две недели, когда раны поджили, врач даже сказал побольше ходить, ногу разрабатывать. Я и ходил. Снимал квартиры, с девчатами время проводил. Не всегда секс, чаще ванная, и просто отдыхали. Причём бывал приём пищи или сон. Отсыпались те. Рынок посещал несколько раз, закупался припасами. Я люблю рыбку солёную, сделал запас. Нашли туалетную бумагу, дефицит, восемь рулонов. Зубные щётки, пасту, вот она иностранная. Амулета лекарского нет, нужно о себе заботиться. Я и стоматолога посетил в госпитале, поработал немного с зубами, кариес убрал. А на рынке хорошо закупился, сала там разного, всякие деревенские вкусности, заказал два тазика холодца, и ведь привезли. Так что выписали меня четырнадцатого октября. Уже прохладно, без шинели не походишь. Да, я уверен был, что за мной наблюдение ведётся, сильно по покупкам не наглел, как и со встречами с наложницами. А после комиссии получил направление на повышение квалификации, в Первый запасной авиационный полк, и мне требуется прибыть туда в течении трёх дней. Полк базируется в городе Арзамас. Не ближний свет. А поближе ничего не было? Видать подальше решили отправить, с глаз вон. Это же у Горького где-то, в той стороне. Пока же собравшись, простившись с парнями-соседями, меня в командирской держали на шесть коек, поблагодарил врачей, от души, даже мелкие подарки сделал, две коробки с шоколадом добыл в Минске, всё ушло. Ну а там задерживаться не стал, всё имею на руках, на Казанский вокзал, где военный комендант уже через три часа посадил на попутный состав. Это грузовой был, но несколько вагонов прицепили, купейные, вот и занял одну полку в третьем купе первого вагона. Хватало народу в этих двух вагонах, много гражданских, хотя состав чисто военный. И знаете, как груз с плеч сбросил. Это наблюдение со стороны, хотя всего пару раз наружку засекал, давило на нервы, а сейчас надеюсь всё.
***
Метель снаружи стояла, всё же уже двадцать восьмое ноября, полтора месяца я тут, все полёты запрещены, так что в зданиях находились курсанты, теорию получали. Обучали в запасном полку летать на «ЛаГГ-3», их тут рядом, на авиационном заводе в Горьком и делали. Обучение шло легко, я дважды в обычных боях инструкторов делал, да так, что меня назначили инструктором по пилотажу. Возражений не принимали. Уже две недели как тут служу, обучаю новичков. Действительно много даю, опытом делюсь. Только знаете, что, как камень на плечах был, так и остался. Не отстали от меня, и тут я постоянно под наблюдением. Народу уже поменьше. Двоих точно вычислил, что постоянно маячат, да и големов поднимал, сканером их пользовался, только убедился, что прав. Ещё трое на подозрении. Скорее всего тоже участвуют.
Я пил чай в кабинете инструкторов, горячий, парок так и шёл, только что вернулся с самоволки, в овраге достал домик, буржуйка раскочегарена, хорошо там поразвлёкся с Эльзой. Потом в баньке с ней были. А немцы наших девчат в бордель отправляют, мщу, это успокаивало совесть, хотя и сейчас её сильно грызёт. Ещё и у детей мать отобрал. Уже осознаю это, раньше до мозга эта информация не доходила, всё на инстинктах было. И пофиг что та шведка, замужем за финским егерем, для меня все враги. Так что вернулся вот, после посещения наложницы, с улыбкой слушал спор трёх других инструкторов, пил чай с конфетами, мои запасы из Хельсинки, когда дверь открылась и зашёл Судоплатов. Я без удивления встретил его появление. А гоняю двух големов по территории, дальность управления у них километр, отрабатываю захват аэродрома, но так, чтобы их не засекли, благо метель скрывала, уже сорок минут двух держу, так что те сканером показали его появление. Из города приехал на «эмке», погода нелётная, не прилетел. Скорее всего железной дорогой прибыл. Выслушал доклады по наблюдению за мной и вот зашёл в кабинет. Я лишь отсалютовал ему бокалом.
- Товарищи, не оставите нас с лейтенантом Антоновым наедине?
Лётчики, с интересом на нас поглядывая, поспешили покинуть кабинет. Кружки с чаем недопитые оставили. Судоплатов, не чинясь сам налил себе в кружку из чайника напиток, сел напротив меня, свободных стульев тут хватало, и сказал:
- Ты ведь не Антонов. Мы отличную работу провели, всех знакомых опросили. Ты совершенно другой человек, даже ходишь теперь по-другому. Как боец. Я тобой ещё при первой встрече заинтересовался, общаешься и смотришь в глаза как с равным, как человек моего возраста. Даже старше. Чёрт, да я себя рядом с тобой мальчишкой ощущаю. Ты кто, двойник настоящего сержанта Антонова?
- Ты Павел всегда был очень проницательным, я потому и с неохотой обратился именно к тебе. Только других вариантов не имел. Не к Старинову же обращаться? Да и не знал я его, в отличии от тебя.
- А мы знакомы?
- Старые друзья, пятнадцать лет не разлей вода, - кивнул я. - Не с тобой лично, с твоим двойником.
- Не понял?
- Давай опишу некоторые моменты. Ты этого можешь не знать, к вере в бога это не относиться, оно есть, я этому пример. Когда человек умирает, душа его отправляется, ну там в чертоги, или на очищение, и память обязательно стирается. Со мной же произошёл уникальный случай, умер, но всю свою память, и опыт, я оставил при себе.
- Вы переродились со своей памятью? - приподнял тот брови в удивлении, а когда я молча показал два пальца, знак «виктори», поднял ещё выше. - Дважды?!
- Да, очнулся в теле генерала, за три недели до начала этой войны. Второй раз в теле сержанта Антонова, забитого до полусмерти, в лагере военнопленных под Кобрином. Дальше выживал, используя свой огромный опыт и знания.
- И кто вы?
- В первой жизни, я её называю изначальной, был кадровым военным, последняя должность командующий авиакрылом. Капитан второго ранга. На авианесущем космическом крейсере «Князь Вандал». Был вынужден оставить службу, или бы статья и тюрьма. На меня пытались повесить вину за действо, что совершил сынок высокопоставленного офицера. Дальше жил, семья, пока космическую станцию на которой проживал, не взорвали диверсанты. Так и произошло первое переселение.
- В кого? Что за генерал?
- Генерал-майор Шевченко, Владимир Илларионович. Помогла автоавария, в которую он попал. Скрыв, что я ничего про него не зн