Он стоял на плоту из сломанных досок, скрепленных паутиной. Белая лодка и Подлунный рынок растаяли, как сон. Вокруг было тихо и спокойно, только облака неспешно скользили по небу; серебристые отражения, что вторили им, рябили от капель, срывавшихся с величественных, поросших мхом деревьев. На плоту рядом с Эмметом стояла большая клетка. Внутри нее дрожал Келлен-Расплетатель, мальчик, который доставил ему столько хлопот и расходов.
Шэй Эммет с облегчением выдохнул. Ему казалось, будто он очнулся от бредового сна. Подлунный рынок был кошмаром, в котором ничего не поддавалось его контролю, – да и сам он, вероятно, вышел из-под контроля. Но это уже не имело значения, ведь он преуспел и получил то, чего добивался, и снова был в здравом уме.
– Надеюсь, впредь ты будешь не столь инициативен, Келлен, – сказал он и порадовался своему спокойствию и сдержанности. – Повинуйся моим приказам, и только моим. Не делай ничего, что может навредить мне или моим интересам. Не пытайся сбежать или покалечиться. Не разговаривай, пока я не разрешу. Можешь дышать, но больше ничего не делай без моего на то дозволения.
Было крайне важно как можно раньше отдать продуманные и верно сформулированные приказы. Теперь они начнут внедряться в душу Келлена, становясь его неотъемлемой частью и принуждая его повиноваться.
Неподалеку плеснула рыба. Эммет подпрыгнул от неожиданности и смутился. Где он? Почему Тэнси еще не вернулась? Как ему управлять этим плотом без лиры, которая наполнит паруса ветром, и без Хозяина леса, который бы орудовал шестом?
– Что ж, пора тебе заняться делом, Келлен, – сказал Эммет. – Умеешь грести?
Он посмотрел на клетку и застыл, снова ощутив, как плот исчезает из-под его натренированных ног. Дверь клетки была распахнута настежь, а сам Келлен исчез. Возможно, Эммета напугала вовсе не рыба. Он снова услышал тихий плеск и заскользил взглядом по поверхности воды. Метрах в двадцати от плота Эммет заметил голову одинокого пловца.
– Келлен! Немедленно вернись!
Но мальчик и не думал подчиняться. Почему? Как Келлен мог нарушать контракт, засвидетельствованный Книгоношей? Эммет схватил весло и бросился в погоню. Мальчишка явно направлялся к темневшей впереди плавучей громаде.
Подобравшись поближе, Эммет понял, что это было его собственное, наполовину затонувшее судно. Келлен уцепился за обломки корпуса и подтянулся вверх, отплевываясь от воды и хватая ртом воздух.
– Остановись! Не двигайся! – снова попытался скомандовать Эммет. – Никаких больше выступлений и геройств!
– Нет, это ты не двигайся! – прокричал в ответ Келлен. – Вместе со своим существом! Думал, я не замечу? – Мальчишка ткнул пальцем в дерево в десяти метрах от себя, и Эммет заметил в его тени парящую над водой серую фигуру в капюшоне. Ее очертания расплывались, а там, где должны были находиться руки, белели кости.
Моя Танцующая звезда. Эммет почувствовал, как к нему возвращается вера в себя. Вместе с постепенно возвращавшимся имуществом.
– Если хоть кто-то из вас ко мне приблизится, – не унимался Келлен, – я утоплюсь! Или порежу себе руку гвоздем и прыгну в воду, чтобы меня сожрали рыбы и пиявки!
– Я запрещаю тебе! – крикнул Эммет.
– Ты не можешь ничего мне запретить! – возразил мальчишка. Он дрожал от холода, но выражение лица у него было явно торжествующее. – Контракт не вступит в силу, пока ты не заплатишь! До тех пор, пока ты не отдашь Неттл, надо мной нет твоей власти!
Неттл цеплялась за высоко расположенную ветку, чувствуя, как сминается под пальцами мягкий липкий мох. Как она здесь оказалась? Воспоминания были словно окутаны туманом. Она помнила битву на шлюпе, распахнутые вороньи клювы, из которых сыпались гортанные угрозы, блеск кинжалов. Помнила темно-синюю кровь на залитой лунным светом палубе. Помнила, как вскарабкалась на бушприт, схватилась за ветку, мимо которой они проплывали, и быстро перебралась на нее.
Что-то тихо щелкнуло рядом. Это был Янник, ее любимая чайка. Он неуверенно подпрыгивал в воздухе и как-то странно выгибал крыло, когда пытался им взмахнуть.
– Ты ранен, – мысленно сказала Неттл, чувствуя его боль. Теперь она вспомнила: Янник бросился на кого-то, чтобы ее защитить.
– Ну что за глупости! – Тэнси смотрела на Неттл, стоя в своей костяной лодке. – Хозяин леса, немедленно спусти ее!
Высокий зверь с оленьими рогами шагнул с корабля на спираль толстого корня, наполовину покрытого водой, и начал взбираться вверх по стволу. Луна раскрасила пятнами серебра его бледный силуэт. Впрочем, на полпути Хозяин леса остановился и осторожно проверил, выдержит ли его очередная ветка. Ветка протестующе затрещала.
Хозяин леса был очень ловким и оттого казался легким, как перышко. Но Неттл вдруг поняла, что он гораздо тяжелее ее. И тонкие ветки ближе к верхушке дерева вряд ли его выдержат. Сейчас от Неттл его отделяли метра три, и было ясно, что забираться выше он не рискнет.
– Бесполезная вешалка для шляп! – Тэнси подобрала мокрые юбки, сошла с костяной лодки и сама принялась карабкаться по стволу.
Тэнси была стройной, и, когда она миновала Хозяина леса, верхние ветки стали сгибаться под ней, но не ломались. Добравшись до ветки, на которой сидела Неттл, она сердито на нее посмотрела.
– Улетай, – мысленно велела Неттл Яннику, заведомо зная, что брат не послушается.
– Я не собираюсь ждать, пока мы тут обе не околеем от холода, – заявила Тэнси. В свете луны ее лицо казалось мертвенно-бледным. – Или ты сама спустишься вниз, или я буду трясти эту ветку, пока ты не свалишься.
– Если я свалюсь, то сломаю шею или утону, – ответила Неттл. Сердце отчаянно колотилось в груди. – А мистеру Эммету я нужна живой, не так ли?
В глазах Тэнси промелькнул страх.
– Он меня простит, – сказала она без особой уверенности в голосе.
– Ему нет дела до тебя или кого-либо другого. – Неттл потихоньку двигалась к концу ветки, чувствуя, как та все сильнее прогибается под ней. – Он тебя использует. Он всех использует.
– Если и так, что с того? – огрызнулась Тэнси. Слова Неттл ее определенно задели. – Может, ты права, и он меня использует. Может, я его тоже использую. Все друг друга используют.
– Нет, не все, – возразила Неттл. – Необязательно кто-то должен…
– Замолчи! – Тэнси прижалась спиной к стволу и с силой надавила на ветку, на которой сидела Неттл. Та закачалась, и Неттл отчаянно вцепилась в нее, пытаясь удержаться. – Не надо строить из себя добрую девочку! Ты не такая!
– Да, мы проклинатели! – прокричала в ответ Неттл. – Но у нас все равно есть выбор! Мы не обязаны во всем подчиняться мистеру Эммету!
– Он хотя бы принимает меня такой, какая я есть! – сказала Тэнси. – Хочешь знать правду? Я хороша в проклятиях. Я отлично умею ненавидеть. В этом я преуспела больше, чем в чем-либо в своей жизни! Это единственная сила, которая у меня есть!
Тэнси еще раз тряхнула ветку, и Неттл едва не свалилась. Ошметки мха посыпались вниз, стуча по черно-серебристым листьям. Янник подлетел к Тэнси, но та отшвырнула его в сторону. Вскрикнув, чайка неловко рухнула в листву.
– Янник! – Неттл почувствовала, как ее брат с чем-то столкнулся и его мысли затуманились от боли.
Эта боль наполнила Неттл слепящей яростью. Знакомая буря поднялась в ее голове и сердце; Неттл знала, что может выпустить ее, если захочет. «Я умру здесь, – подумала она. – Но я могу ударить в ответ в самый последний момент. Тэнси я не прокляну. Но могу проклясть Шэя Эммета. Заставить его пожалеть о том, что он когда-то услышал мое имя, обманывал меня, посадил в клетку моего брата, использовал меня и пытался продать. Я могу отрубить движению Освободителей голову и оставить его истекать кровью». Но потом Неттл посмотрела на Тэнси. В глазах проклинательницы клубился мрак, ее душа была темной пустыней, в которой ничего не росло.
– Я не сделаю этого, – сказала Неттл. Если усмирение внутренней бури станет ее единственной и последней победой, значит, так тому и быть. – Я не оружие. Не игрушка для ненависти. Ты можешь убить меня, Тэнси. Но я не стану такой, как ты.
Лицо Тэнси исказилось от ярости и отчаяния. Слишком поздно Неттл поняла, что ей нужна была сестра по преступлению. Неттл предала ее, признавшись, что ушла во тьму не так глубоко. Тэнси опустила ногу на ветку, та страдальчески застонала и затрещала.
– Хватит! – крикнула Неттл, когда ветка надломилась у основания, ощетинившись иглами белой древесины. – Тэнси, не надо!
Но Тэнси снова топнула ногой, и желудок Неттл подпрыгнул вверх, когда ветка наконец сломалась. Падая, Неттл закрыла глаза; она вздрогнула, когда что-то пронеслось мимо нее, царапнув по лицу. Резкий толчок – и пальцы Неттл соскользнули с ветки.
Келлен увидел, как Эммет положил весло на плот и примирительно развел руками. Лидер Освободителей явно пытался одновременно восстановить дыхание и вернуть самообладание.
– Ты ведь на самом деле не хочешь умирать, – сказал Эммет, – а плату за контракт я очень скоро внесу. Не стоит нам начинать с препирательств, как считаешь? Если проявишь благоразумие, то вскоре поймешь, что служить мне не так уж плохо.
Келлен отчетливо расслышал в его словах затаенную угрозу: «А будешь и дальше доставлять неприятности – позже об этом сильно пожалеешь».
– Ты хотел сказать: служить Освободителям, – поправил его Келлен. – Я поклялся служить им, а не тебе.
– Это одно и то же, – отмахнулся Эммет. – Я глава Освободителей и говорю от их лица.
Как бы уверенно ни прозвучали его слова, душевное равновесие Эммета пошло трещинами, и сквозь них Келлен ясно видел закипающий гнев. Должно быть, Эммет не привык к тому, чтобы его планы разваливались на глазах.
– Я знаю, что ты собираешься делать, – сказал Келлен. Он в жизни не чувствовал себя настолько промокшим и заледеневшим. А когда ему вообще в последний раз было сухо и тепло? – Ты не перестанешь использовать проклятия в качестве оружия после того, как Канцелярия согласится пойти на сделку. С помощью проклинателей ты установишь власть над Рэддишем. Все, кто посмеет тебе противиться, будут прокляты. Ты станешь тайным королем Рэддиша, управляющим при помощи страха.