падениями, когда нападавшие так же стремительно уходили, защитники никак не могли.
На капитана салкарского корабля произвела большое впечатление сотканная Дайрин ткань, и он предложил Ингварне гораздо большую плату, чем можно было ожидать в этой забытой всеми деревне. Девочка его очень заинтересовала, и он пытался разговаривать с нею на нескольких языках. Но она отвечала только на языке Эеткарпа, сказав, что других не знает.
В разговоре с Ингварной капитан сказал, что встречал похожих на нее людей в своих странствиях, но не помнит где. И он считал, что она не простого рода.
Год спустя Ингварна передала все свои знания Мудрой Женщины морскому найденышу.
Никто не знал, сколько лет Ингварне, потому что она не проявляла никаких признаков старости, как и все те, кто знает свойства трав и лекарств. Но было правдой, что теперь она ходила медленнее и больше не странствовала одна в поисках мест силы, а брала с собой Дайрин. Никто не знал, что они делали вдвоем, потому что wo же решится подсматривать за женщиной с колдовским даром?
В тот день несколько рыбачьих лодок ушли в море до рассвета. Накануне ночью Мудрая Женщина вместе со своей воспитанницей ушли в глубь суши, чтобы навестить некое очень древнее место. Ингварна развела там костер, который горел не естественным красным пламенем, а скорее голубым. В это пламя она бросала маленькие плотно перевязанные пучки трав, так что вверх поднимался ароматный дым. Но смотрела Мудрая Женщина не на огонь, а на стоявший перед ним камень - камень с гладкой, как стекло, поверхностью цвета лезвия меча.
Дайрин стояла чуть позади Мудрой Женщины. Хотя все эти годы Ингварна учила ее, как возмещать другими чувствами исчезнувшее зрение, и теперь пальцы ее стоили десяти глаз, ноздри могли уловить запахи, а уши - звуки, которых не чувствовал обычный человек, однако в такие минуты девушка хотела быть такой же, как все, испытывая ощущение огромной потери; слезы выступали у нее на глазах и медленно текли по щекам. Ингварна много дала ей, но все же она не такая, как остальные. И иногда одиночество окутывало ее, словно тяжелый плащ. Девушка почувствовала, что Ингварна замыслила какую-то перемену. Но не надеялась, конечно, что сможет видеть, как остальные.
Она ясно слышала пение Мудрой Женщины. Аромат горящих трав заполнил ее ноздри, и ей захотелось глотнуть свежего воздуха. Потом последовал приказ, не произнесенный вслух и не переданный прикосновением к руке или плечу. Приказ она услышала мозгом и пошла вперед, вытянув руки, пока десять пальцев не прижались к дрожащей поверхности камня. Теплой, даже горячей, так что едва не сжигало кожу, а биение камня совпадало с биением сердца девушки. Но Дайрин стояла неподвижно, а голос Мудрой Женщины становился слабее, как будто девушка отдалилась в пространстве от своей приемной матери.
Она почувствовала поток энергии, идущий от этой поверхности; тепло растекалось по ее пальцам, ладоням, рукам. Еще слабее слышался голос Ингварны, ради нее взывающей к странным полузабытым силам.
Тепло постепенно отступало. Девушка не могла сказать, долго ли так простояла. Но наступил момент, когда руки ее упали, слишком отяжелевшие, чтобы она могла снова поднять их.
- Что сделано, то сделано, - голос Ингварны тоже звучал тяжело. Всем, чем могла, я поделилась с тобой. Ты слепа, однако теперь обладаешь зрением, какого нет у обычных людей. Пользуйся им хорошо.
С того дня стало известно, что Дайрин действительно может "видеть" руками. Она могла взять в руки вещь и рассказать, кто ее изготовил и когда. Если ей давали в руки клочок шерсти тонкорунной овцы, она говорила встревоженному владельцу, где бродит потерявшееся животное.
Но одним предвидением, сделанным случайно, она ни с кем не поделилась. Во время танца на празднике Урожая Дайрин взяла за руку маленькую Хальду, но тут же выпустила тонкие пальчики девочки, со слезами убежала в дом Ингварны и там спряталась. А через месяц Хальда умерла от лихорадки. С тех пор девушка редко и со страхом пользовалась этим своим даром.
В год Червя, когда Дайрин превратилась в молодую женщину, внезапно умерла Ингварна. Как будто предвидя другой возможный исход, она призвала к себе смерть, как призывают слугу для исполнения приказа.
И хотя Дайрин не была Мудрой Женщиной, она приняла на себя многие обязанности своей приемной матери. А через месяц после погребения Мудрой Женщины в деревню вновь зашел салкарский корабль.
Когда капитан рассказывал жителям позабытого всеми селения о происшествиях в мире, глаза его не отрывались от Дайрин, которая, слушая, продолжала ткать. Она явно выделялась серди жителей деревни своими странными светлыми серебряными волосами и серебристыми глазами.
Капитаном этим был Сиббальд Ортис, Сиббальд Однорукий - так прозвали моряка после того, как в битве ему отрубили руку и кузнец приделал салкару новую, железную. Он был молод и недавно начал командовать кораблем, хотя почти вею жизнь, что обычно для его племени, провел в море.
Он рассказал, что наконец-то на земле установился мир. Корис из Горма твердой рукой правил Эсткарпом. Ализон попытался было осуществить вторжение за морем, но потерпел поражение. А Карстен весь охвачен хаосом: каждый принц или лорд выступает против любого другого; морских же пиратов одного за другим вылавливают и предают безжалостной смерти.
Дав понять, что он в Ранноке на законном основании, капитан перешел к делу и поинтересовался, есть ли у деревни товары, которые могли бы занять место в его трюме?
Хердрек не хотел признаваться в собственной нищете перед этими чужаками. Но кузнецу очень хотелось - и он с трудом скрывал это желание приобрести хоть часть тех инструментов и орудий, которыми так небрежно пользовались моряки. Но что может найтись на продажу в Ранноке? Сушеная рыба, чтобы продержаться долгую зиму, да немного домотканой одежды.
Жителям деревни будет даже трудно устроить пир в честь гостей, как того требует обычай. Но отказаться от этого - значит отказаться от всех законов предков.
Дайрин, слушая капитана, жалела, что не может коснуться его руки, узнать, что это за человек, бывавший так далеко и видевший так много. И тоскливо подумала, как было бы хорошо хоть ненадолго избавиться от привычной, хорошо знакомой жизни Раннока, увидеть, что лежит дальше, в мире за пределами деревни. Пальцы ее продолжали уверенно держать нить, но мысли витали далеко.
Внезапно очнувшись от размышлений, девушка подняла голову, потому что почувствовала: кто-то остановился рядом с ней. Обоняние уловило запах просоленной морем кожи, другие запахи. Незнакомец, один их моряков с салкарского корабля.
- Ты очень искусна в этой работе, девушка.
Она узнала голос предводителя салкаров.
- Это мое умение, капитан.
- Говорят, судьба тебя не баловала, - он говорил откровенно, и это ей понравилось.
- Нет, лорд капитан. Жители Раннока всегда были добры ко мне. И их Мудрая Женщина удочерила меня. Поэтому, хотя глаза мои и закрыты для мира, руки хорошо служат мне. Пойдем, увидишь сам! - сказав это с гордостью, она встала со стула и сунула веретено за пояс.
Дайрин привела его в свой дом, пропахший ароматами трав, и указала на ткацкий станок, изготовленный для ее Хердреком.
- Как видишь, лорд капитан, я не бездельничаю, хоть и слепа.
Она знала, что в ее незаконченной ткани нет изъянов. Ортис некоторое время молчал. Потом она услышала его удивленный возглас.
- Прекрасная ткань. Ни в плетении, ни в цвете совсем нет ошибок... Как тебе это удалось?
- Собственными руками, лорд капитан! - Дайрин рассмеялась. - Дай мне что-нибудь принадлежащее тебе, и я покажу, что вижу пальцами лучше, чем глазами.
Девушку охватило непривычное возбуждение: она знала, что наступает очень важный момент в ее жизни. Послышался легкий шелест, словно разворачивали ткань, и ей в руки положили ленту.
- Расскажи, - приказал капитан, - откуда это и как сделано.
Она провела пальцами по шелковой ленте. Это было соткано - да. Но ее "видящие" руки не давали изображения человеческих пальцев, занятых такой работой. Нет, органы, создавшие эту ткань, имели какую-то странную форму. И работали так быстро, что мелькали, почти сливаясь друг с другом. Это сделала не женщина. Во всяком случае не женщина, каких знает Дайрин. Но что-то женское в этом есть.
- Паучий шелк... - она сама не знала, что произнесет, пока не услышала свои слова. Но не обычный паук. Ткала все-таки женщина... нет, не женщина...
Она поднесла ленту к щеке. И в ней возникло горячее желание узнать как можно больше о том, как это сделано.
- Ты права, - голос капитана нарушил ее сосредоточенность. - Эта ткань из Устурта. Если бы у меня было хотя бы две штуки такого материала, путешествие окупилось бы втройне.
- А где этот Устурт? - спросила Дверин. Бели бы она могла отправится туда, узналть... - И кто такие ткачихи? Мне они не кажутся похожими на людей.
Она снова услышала его удивленный возглас.
- Увидеть ткачих, - сказал он тихо, - это смерть. Они ненавидят людей...
- Нет, лорд капитан! - возразила Дайрин. - Не всех людей они ненавидят, только мужчин, - знание пришло к ней от этой полоски в руках.
Какое-то время она молчала. Неужели салкар сомневается в ее словах?
- Никто не плавает добровольно в Устурт, - сказал он. - Эту ленту дал мне человек, который, рискуя жизнью, все-таки осмелился побывать там и ушел с огромным трудом. Но он умер вскоре после того, как мы выловили его на плоту в открытом море.
- Капитан, - девушка погладила шелк. - Ты сказал, что такая ткань настоящее сокровище. Мой народ беден и становится все беднее. Если кто-нибудь узнает тайну этой ткани, что хорошего нам это даст?
Он резко выдернул у нее ленту.
- Это невозможно.
- Возможно! - Дайрин заговорила быстро, одно слово за другим: Женщины - самки - соткали это. С женщиной, тоже ткачихой, они обойдутся по-другому.