— Инспектор Аберлейн.
— Мой тан!
— Иногда у меня возникает такое чувство, что в Скоальт-Ярде только один инспектор. Вы. Остальные либо прячутся от меня, либо передохли.
— Диттер и Вольфельд…
— Не будем о грустном! Итак, все произошло затемно, ранним утром, примерно в начале восьмого часа. Разбуженные соседи наверняка подтвердят это. Нападавших было не меньше четырех, не больше шести. Они не вламывались, дверь им открыли. Возможно, среди них был кто-то, кого знал тан л’Файенфас, возможно, он просто сглупил, открыв дверь не глядя. Тан л’Файенфас имел привычку делать это через переговорные трубы, чтобы не отвлекаться от работы. Пройдемте.
Мы вошли в дом и прошли к алхимической лаборатории.
— Этот человек умер первым, — предположил Аберлейн, — или последним. Если он стоял на страже, то, услышав, что происходит в доме…
— Он шел первым, — оборвал его я, — первым и погиб. Инчиваль спустился навстречу своим гостям, а в него начали стрелять. Вон там у лестницы дырка. Убийца промахнулся, а хозяин дома промахиваться не стал. У него были ножницы.
— Огнестрельного оружия не обнаружено.
— Посмотрите под креслами, скорее всего, револьвер отлетел в сторону, хотя это и неважно. Обратите внимание на книги, валяющиеся у двери, и их переплеты, перепачканные кровью тэнкриса. Скорее всего, раненый тан л’Файенфас задел полку, когда в спешке покидал дом. Можно было бы также предположить, что это кровь одного из нападавших, если он был тэнкрисом, но теория не терпит критики. Будь он ранен в рукопашной, то колотой раной не отделался бы, тут наверняка нашлась бы отрезанная рука в луже благородной крови. Огнестрельным оружием хозяин дома пренебрегал. Наверх! У меня еще много дел запланировано на сегодня!
Мы поднялись на второй этаж.
— Когда хозяин жилища понял, что произошло, то отступил на второй этаж, а остальные нападающие последовали за ним. Посмотрите вот на этот участок стены. Если прочертить прямые траектории полета пуль от верхних ступеней лестницы в этом направлении, то мы увидим, что он не продырявлен ни разу. Это потому, что на пути пуль стояла преграда. Хозяин дома воздвиг магический барьер и отбивался, закрывая себя и часть стены именно в этом месте. Затем люпс совершил ошибку, воспользовался природной силой и скоростью, прыгнул на стену, вот следы когтей, совершил второй прыжок, уходя от магической атаки, и третий, напав на тана л’Файенфаса сбоку, стремясь реализовать преимущество в ближнем бою. Люпсы часто забывают, что тэнкрисы все же быстрее их. Тан л’Файенфас успел убить его. Фактических подтверждений нет, но я думаю, что эта атака выбила его из колеи, из ритма боя, и его сломили. Тану л’Файенфасу пришлось отступать к своей магической лаборатории, а стрелки шли следом, не переставая поливать его свинцовым дождем.
Мы остановились над черной лужей. Аберлейн ждал, а я ничего не говорил, потому что понятия не имел, что это и откуда оно взялось.
— Мой тан, правильно ли я понимаю, что среди нападавших был маг?
— Не будь среди них мага, хозяин дома размазал бы их по стенам еще в прихожей. Он военный маг с боевым опытом, это вам не декокты от мозолей варить.
— Я так и подумал.
— Тумс здесь?
— К сожалению, нет, вместо него приехал Стинс, но он не менее…
— Верю. Пусть наберет этих черных соплей для экспертизы, а маги-криминалисты пускай обратят внимание на эту вот штуку. Это оружие, которым убили семейство угольщиков, кстати.
— Вы уверены?
— Им пытались убить и меня в ту пору, когда оно еще не было разбито. Кстати, соседей опросили?
Аберлейн коротко переговорил с несколькими констеблями.
— Соседи слышали взрывы, выстрелы, крики, но вот что странно, никто…
— Ничего странного. И да, я люблю вас перебивать, инспектор. Соседи нисколько не обеспокоились происходящим, потому что в этом доме постоянно что-то взрывается, горит, трещит и грохочет. У хозяина дома лицензия алхимика-экспериментатора и у него есть деньги, чтобы постоянно покупать новые реактивы. Соседи просто привыкли. Вот что значит репутация.
Я развернулся и пошел прочь.
— Мой тан, но откуда осколки? Стрелки буквально изрешечены ими.
— Понятия не имею, — солгал я. — Попробуйте найти ответ сами, юноша, если хотите когда-нибудь стать комиссаром!
Себастина нашла мне экипаж, который помчался в Ламблет, к Башне.
— Что теперь мы собираемся делать, хозяин?
— Следовать совету моей дорогой бабушки — использовать клыки.
И я действительно собрался пользоваться «клыками». У меня их много, много клыков в черных плащах и с огнестрельным оружием наперевес. Собрав офицеров в реконструированном штабе Ночной Стражи, я произвел короткий боевой инструктаж и приказал агентам грузиться по фургонам.
— Все готовы, митан! — сообщил Торш, двигая плечами. Ему неудобно, потому что под плащ он надел сегментарную кирасу, которая входит в стандартную экипировку штурмовых бригад моей организации.
— Тогда в Танда-Тлун. И прихватите отчеты по наблюдениям за господином Зинкара. Те данные, которые были переданы мне, устарели.
Получив документы у своего секретаря, я всю дорогу посвятил изучению их, в душе проклиная себя за то, что столько дней не уделял работе должного внимания! К моему удивлению, агентам не удалось обнаружить ничего, что бы указывало на причастность Мирэжа Зинкара или Махтара Али к убийствам Кожевенника хотя бы косвенно. Во всех случаях у этих людей было нерушимое алиби. Теория о том, что Али и черный гигант, с которым я схлестнулся в Квартале Теней, одно и то же лицо, рушилась, а ведь я не оставлял ее, несмотря на то, что один раз Себастина порвала эту тварь на моих глазах. Тайный обыск резиденции малдизского посла также ничего не дал, разве что агенты обнаружили и скопировали несколько писем в конвертах без имени адресата.
— Мы отдали их специалистам по языкам, — сказал Торш, — и они заключили, что это…
— Это отрывки из Махатриптхаты, Торш.
— Именно, мой тан. Вы знаете малдизский.
— И я читал этот эпос в подлиннике.
— Обратите внимание, что некоторые глифы в тексах прописные, даже посреди слов. Между предложениями встречаются посторонние значки, а на полях имеются столбцы цифр непонятного назначения. Наши специалисты начали попытки взлома кода, полагаясь на скрытое значение цифр…
— Это глупость какая-то.
— Простите?
— Не будьте идиотом, Торш, — поморщился я. — Только идиоты прилагают к шифру ключ, это же буквально подарок для… для нас, контрразведчиков. Я допускаю, что заглавные буквы являются элементом кода, а знаки между предложениями обозначают место, с которого, допустим, код нужно читать задом наперед. Цифры же, если они имеют хоть какое-то отношение к кодировке, не являются ключом ни в коем случае. Они — часть кода.
— Да, мой тан, но только в том случае, если Зинкара действительно собирался отправлять эти письма. Возможно, он хранил их в конвертах лишь временно, а потом намеревался переслать копии без ключа.
— Бред. Если вы окажетесь правы, я съем свой цилиндр. Адресата установить не удалось?
— Увы. Посол ни с кем не общался, ни лично, ни с помощью писем.
Я вернулся к протоколам слежки, благо времени пока достаточно.
Путь неблизкий, сначала в Эрценвик, затем Олдорн, Оуквэйл, Дно, из Дна в Доки Зэфса по Астурбскому мосту. Опасное местечко на окраинах огромной территории, полностью отданной под древесные насаждения, — Пустой лес.
Да, к столице прилегает еще один неофициальный район, засаженный древними деревьями, в котором запрещается заготавливать древесину, разжигать огонь, жить и вообще находиться. Пустой лес принадлежит оок, а оок любят уединение. За эту привилегию они платят Мескии сполна, так что имеют полное право уничтожать любого незваного гостя. В сравнении с ними люпсы с Волчьего кажутся радушными хозяевами. Передвигаться рядом с Пустым лесом можно только вдоль берега канала по каменной дороге. И все это лишь для того, чтобы достичь Танда-Тлуна незамеченными.
В наше время это гетто населяют потомки первых малдизских рабов, привезенных с Востока. Из поколения в поколение эти люди рождаются, живут, трудятся и умирают на земле Мескии. Любые другие люди давно стали бы подданными, но у малдизцев такого права нет, не было и в ближайшие десятилетия не будет. Рабами они быть перестали, но и права быть одними из нас они не получили. Высший статус, которого может достичь выходец из их среды, — жалованный имперец, за особые заслуги перед Мескией. Такой человек получает все привилегии подданного и передает их детям. На него больше не действуют ограничения в выборе работы, он не обязан платить налог на вероисповедание, он может открыто появляться в общественных местах, в которые путь обычным людям второго сорта закрыт, и начинать собственное дело. Надо ли говорить, что жителям Танда-Тлуна от такого положения вещей нерадостно? Надо ли говорить, что владыкам Мескии на их мнение наплевать?
Мы остановились у ограды посольства Малдиза, практически единственного здания в гетто, которое нельзя назвать халупой.
— Оцепить и осветить периметр! Штурмовой отряд за мной! Мне нужно два мага, не меньше! Торш, распоряжайтесь!
— Слушаюсь!
Сформировав ударную группу из восьми вооруженных боевиков, двух магов и нас с Себастиной, я дал команду на штурм. Маги вынесли входную дверь, и под их прикрытием мы ворвались в увешанный коврами холл.
— Рассредоточиться, проверить все помещения, при любом признаке сопротивления открывать огонь! Разошлись!
Агенты начали заполнять холл и небольшими группами растеклись по коридорам посольства, словно яд по артериям. Мы двинулись в глубь этого восточного особняка, не встречая никакого сопротивления. Слуги и охрана покорно отступили, едва завидев инсигнии дознавателей. Объекты моего интереса находились в жилых покоях, в одной комнате. Махтар Али, в шароварах, подвязанных поясом-кушаком, расположился на полу возле огромного камина, он точил кинжал. Посол Зинкара в восточном халате восседал на горе из подушек и пуфов. В одной руке — сборник стихов, в другой — кальянный чубук, инкрустированный керамикой и рубинами. При нашем появлении гигант проворно вскочил, занимая боевую стойку, а Зинкара лишь поднял глаза от книги. Закрыв томик, он легонько шевельнул кистью, и из Махтара Али словно ушла вся сила. Он опустил плечи и вложил кинжал в ножны.