— Вы не собираетесь что-либо предпринимать относительно этого человека, хозяин?
— Нет, незачем.
— Он скупал краденое.
— Это может прозвучать расистски, но все самашииты не чисты на руку, если они менялы, ростовщики и содержатели ломбардов. Далее дискриминация по виду профессии — все ростовщики, менялы и содержатели ломбардов не чисты на руку. А между тем они тоже платят налоги. В конце концов, если бы этот человек был кристально честен, кто знает, сколько бы еще мы искали новую ниточку?
— Склоняюсь перед вашей логикой, хозяин.
— Но не поддерживаешь меня, не так ли?
— От слуги требуется абсолютная верность, старательность и безукоризненность, его мнение не имеет значения. У хорошего слуги вообще не должно быть мнения.
Порой мне кажется, что она перегибает.
— Подайте слепому ветерану, благородный тан! — хрипло провыл плешивый нищий в черных очках, протягивающий ко мне дрожащую руку.
— Куда мы теперь, хозяин? — спросила Себастина, отряхивая руки после того, как мягко отшвырнула попрошайку прочь.
— Зайдем в рабочий клуб.
— Это неподобающее место для благородного тана.
Я остановился и обернулся.
— Хозяин?
— Что-то странное витает в воздухе, тебе не кажется?
— Что, хозяин?
— Не знаю. Но, боюсь, что, когда я пойму, что мне сейчас показалось странным, будет уже слишком поздно.
— Заусенец?
— Возможно. Мы идем в рабочий клуб.
— В Старкраре есть множество мест, где ваше появление не нанесет столь уж большого урона вашей репутации. Салон мадам Пенелопы, например.
— Моей репутации не навредит даже пьянка с ратлингами под Последним мостом, Себастина. Не говоря уже о том, что столичная знать и сейчас при моем появлении становится похожа на чернослив — темнеет и морщится. Грязную работу тоже кто-то должен делать. Тузз.
— Ах, мы идем навестить господина Тузза! — без эмоций пробормотала она. — Прошу прощения за свою несообразительность.
Нам действительно повезло, если можно так выразиться. Ведь господин Тузз обитал на площади Пяти пальцев, в, а точнее, под зданием рабочего клуба. В иерархии столичных преступников он занимал место высшего из низших. Старый Тузз не проворачивал денежных сделок, не подкупал чиновников и не рвался в политику. Нет, этот человек руководил уличной армией. Исполнители всех мастей крутились вокруг него и получали работу, которую Туззу в свою очередь заказывал кто-то более влиятельный, но не желающий рисковать репутацией. Тузз руководил карманниками, домушниками, вымогателями, поджигателями и уличными грабителями. Уличная армия — ночной народ жил по его указке. Не все, конечно, но в Черни именно он был тем самым пауком, который сидел в центре паутины и дергал за нити, почти коллега.
Мы вошли в просторный темный зал, пропахший кислым пивом и покрытый копотью от пола до высоких потолочных балок. Встроенные в стены газовые светильники разгоняли мрак ровно настолько, сколько надо, чтобы не натыкаться на столы. Из этого мрака на нас таращилось множество неприятных физиономий. Перейдя через зал, я постучал в неприметную дверь, снабженную смотровым окошком.
— Кто? — глухо донеслось с той стороны.
— Открывай, мне нужен Тузз.
— А мне нужен условный стук!
Я постучал еще раз.
— Это не условный стук!
— Себастина, я забыл условный стук. Вырви дверь.
— Слушаюсь, хозяин.
— Постойте, подождите! Да стойте же вы! — Дверь немедленно раскрыл шумно дышащий дахорач. — Если вы опять сломаете дверь, мне опять придется за нее платить!
Мы едва протиснулись мимо этого здоровяка и зашагали по лестнице вниз, затем один поворот направо и длинный затхлый коридор с виднеющимися из стен трубами, по которым течет газ. В конце коридора за серым отгораживающим полотном еще один зал, почти такой же, как и верхний, но посетителей в нем намного больше, свободных мест за длинными столами почти нет. Я прошел по грязным доскам и окунулся в океан неприязни. В окружении крепких телохранителей разных рас особняком сидел щуплый старик с обширной плешью.
— Тузз, Тузз, Тузз… Сколько раз мне приходилось спускаться в это милое местечко, чтобы лицезреть твою милую морду, и постоянно ты пытаешься разыграть эту идиотскую карту с подменой.
— Откуда я знаю, кто наведывается ко мне в гости! Быть может, это подосланный убийца! — хмуро ответил неприятный толстый человек среднего возраста, сгоняя старика со старого потертого кресла.
Жировые складки Старого Тузза еще колыхались, когда Себастина вырвала из-под кого-то стул и предоставила мне сидячее место. Она не могла позволить, чтобы я стоял на ногах, в то время как всякое отребье сидит. В первый мой визит сюда она попыталась заставить присутствующих стоять, но получилось наоборот — они все легли. Некоторые легли навечно.
— Тан л’Мориа в наших гостеприимных хоромах! Мы почти начали скучать с прошлого раза! — Тузз затянулся вонючей дешевой сигарой и фальшиво улыбнулся. Этот человек неприятен мне всем своим существом, начиная с его лоснящейся потной рожи и кончая злобой, переполняющей его нутро, но что делать тому, кто обязан вращаться в среде отбросов по долгу службы? — Что привело вас сегодня?
— Ты не поверишь, Тузз, я просто оказался рядом и решил навестить знакомого.
— А живодерку зачем притащил?
— А ты разве видел меня без нее хоть раз? — Я наклонился вперед и положил подбородок на набалдашник трости. При этом двое ближних телохранителей, человек и люпс, немного напряглись. — Неприятно чувствовать, что стоит мне сказать «убей», и кровь польется… Себастина, это было сказано к примеру!
— Простите, хозяин. — Горничная отступила на два шага назад, а вот бледность у присутствующих не спадет еще несколько часов.
— Короче! Мне не с руки терпеть вас здесь дольше необходимого! — Тузз выплюнул окурок и провел по морщинистому лбу просаленным платком.
— Нужно, чтобы ты нашел для меня человека, который сдал в ломбард четыре золотых подвески. Вот эти.
Одна из подвесок перекочевала в пальцы-сардельки Тузза. Уличный заправила пристроил к глазу ювелирную лупу.
— Занятная вещица! В ломбарде прикупил, говоришь?
— Эта вещица принадлежала очень влиятельному человеку из верхушки столичного общества. Он убит, и наш с тобой общий сюзерен лично возжаждал крови виновных. Поверь мне, Тузз, если я или Скоальт-Ярд не найдем убийц, в дело вступят отряды провожатых. Я вижу вокруг огромную толпу самого мерзкого отребья, сущих головорезов, готовых пустить ножи и револьверы в ход, но сколькие из них станут тебя защищать, когда появятся императорские гвардейцы?
Его покрасневшее и покрывшееся тонкой пленкой пота лицо скривилось! Однако у таких людей, как Тузз, вместе со страхом появляется и гнев, иначе бы они просто не выживали в подворотнях Старкрара.
— Так какого же демона ты притащил сюда эту тифозную подвеску, проклятый сукин сын?! — взревел Старый Тузз, вскакивая со своего места.
В повисшей тишине я неспешно поднялся и сделал несколько шагов ему навстречу.
— Если поговорить о родословной, то моя мать была благородной тани, госпожой Голоса, за которой стояли десятки поколений благородных предков, вершащих судьбу Мескии. А твоя мать была шлюхой, которую умудрился обрюхатить уличный пес. Чувствуешь разницу? Советую запомнить. В следующий раз, когда ты упомянешь мою матушку, я прикажу Себастине зашить твой смердящий рот и прорежу тебе новый где-нибудь под третьим подбородком. — Я ткнул Старого Тузза в грудь, и он упал обратно в кресло. — Считай это стимулом, Тузз, тебе ведь нужен стимул? Но не деньги и не приверженность идее. Лучший стимул для таких, как ты, — угроза собственной шкуре. Найди мне молодого картонесца по имени Эмиль, нескладного, худого, рыжеволосого, и тогда сможешь продолжать спокойно существовать в этой выгребной яме.
— Это все? — проворчал он, таращась на меня из-под редких бровей.
— В идеале мне нужен живой добытчик. Вор, укравший драгоценности.
— Может, еще что-нибудь? — скривил губы Тузз. — Чаем вас не угостить?
— Пойлом, которое здесь подают под видом чая, я бы и обувь мыть не стал.
— Старший! — донеслось откуда-то со стороны.
— Отвянь, Черпак, я занят! — рыкнул Тузз.
— Но, старший, труба ходуном ходит!
В относительной тишине нижнего зала действительно разносилось неприятное металлическое позвякивание.
— Облава, — прошипел Старый Тузз, в котором ненависть и гнев загорелись с новой силой. — Это ты привел их, тэнкрис?!
— Никого я не приводил, — ответил я твердо. — Совпадения случаются. А теперь не глупи и показывай дорогу.
— Дорогу?! Какую к теням дорогу?!
— Это же твое убежище, Тузз! Неужели ты был столь туп, что не оборудовал один-два запасных выхода?
— Допустим, но почему я должен тащить тебя с собой?!
— Потому что у меня всегда есть Себастина, которая оставит здесь и тебя, и еще часть присутствующих с переломанными ногами. А я скажу констеблям, что произвел зачистку сего гнезда преступности. Как тебе такой вариант? Или же мы уйдем вместе, и Скоальт-Ярд не узнает об услугах, которые ты оказываешь Ночной Страже. У нас обоих есть репутация, но я неприкосновенен, а тебя свои же на куски порвут.
— Иди за мной, — выплюнул он.
— Хозяин.
— Себастина?
— Я почти уверена, что слышала рык старшего инспектора Вольфельда секунду назад.
— Тузз, шевелись! — приказал я.
Если Вольфельд поймает меня здесь, то… Ничего со мной не произойдет. Ночная Стража вне юрисдикций кого бы то ни было, кроме лично Императора, и ее сотрудники подотчетны исключительно мне. Но в то же время я просто не могу позволить старшему инспектору и простым констеблям настигнуть меня за работой. Во-первых, Вольфельд решит, что напал на верный след, во-вторых, самомнение инспектора поднимется до небес, а я не могу допустить такого.
По знаку Тузза люпс и еще несколько бандитов покрепче буквально бросились на стены. Оказалось, что в некоторых местах кирпичи, составлявшие тело стен, не имеют между собой никакого раствора, а лишь покрыты штукатуркой. В итоге б